Том 1. Русская литература - Анатолий Луначарский

Вот так направляется сейчас новая литература, и когда нам говорят: «Ну да, старая литература была страдальческой, старая литература была учительской, но это потому, что она была иод постоянным страшным давлением сверху. Теперь дайте нам свободу», — мы отвечаем: «Глупые люди, вы не понимаете, что мы дали вам свободу. Вы говорите — цензура! Цензура вас держит. Но вот нас эта цензура не удержит, потому что цензуре в настоящее время дана такая инструкция: когда вы даже в художественной форме стараетесь отравить народ контрреволюционным содержанием — пресекать подобные вещи. Но зато революционное содержание, которое со всех сторон питают в нас события, дает возможность развернуть такую художественную форму, которой никогда до сих пор не было видно». Но чистый писатель говорит: «То, что я хочу сказать, вы мне запрещаете, а то, что вы мне предлагаете, того я не хочу сказать». Совершенно верно. Почему? Потому что мы живем в период острой классовой борьбы и поэтому о такого рода свободе, которая бы сказала: «Стреляй в меня, сделай одолжение», — речи не может быть. Старайтесь обезоружить своего врага, выбивайте у него оружие, пока не победите. На самом деле свобода дана. Она дана для революции. Но когда наши враги смотрят на наших писателей, то говорят: «А что это! „советские“ писатели, писатели „под орех“!» Они сами считают про себя, что если бы де я был советским, это значит, я сосна, подделанная под орех, я известка, подделанная под мрамор. Между тем у нас есть по-настоящему советская, по-настоящему коммунистическая новая литература. Она свободна. И именно в борьбе, именно в строительстве растут они, ибо бойцом и строителем должен быть художник. Если кажется, что новая литература только трава, это потому, что и дуб, когда он мал, похож на траву, а вот дайте время — и дерево вытянется до степени кустарника, до роста самых старых дубов и еще перерастет их, достигнув такой высоты, на которую нельзя будет и посмотреть без того, чтобы шапка не свалилась.

Мы этого теперь ждем от свободной литературы и прекрасно понимаем, почему она еще не пришла к такому состоянию, прекрасно понимаем ее детские болезни, ее детское подражание или детскую неуклюжесть. Маркс сказал когда-то о Вейтлинге, что детские башмаки гиганта-пролетария сразу показали калибр его будущего и оказались ценнее стоптанных туфель буржуазии10. Мы можем сказать то же самое и о нашей зарождающейся литературе, бесконечно много обещающей. Но этим я не хочу сказать, что мы можем старой литературой швыряться и бросаться. Наоборот, внимательно отнестись к ней должны мы.

Та линия, которая начата давно, та линия, которая является классической в русской литературе, создала бесконечное количество ценностей, которые должны оплодотворить нашу будущую культуру. Здесь мы всегда должны помнить слова нашего вождя: «Мы не сможем построить даже фундамента новой культуры, если не усвоим старой культуры и коммунистически в ней не разберемся»11.

Некоторые вехи такого рода разбора сокровищницы нашей литературы я и хотел вам сегодня набросать.

Комментарии

В восьмитомное Собрание сочинений Анатолия Васильевича Луначарского вошли его труды по эстетике, истории и теории литературы, а также литературно-критические произведения. Рассчитанное на широкие круги читателей, оно включает лишь наиболее значительные статьи, лекции, доклады и речи, рецензии, заметки А. В. Луначарского.

Руководствуясь при систематизации материала по томам проблемно-тематическим принципом (как это делал сам автор при издании отдельных сборников), редакция настоящего издания, за немногими исключениями, располагает произведения А. В. Луначарского внутри каждого тома в хронологическом порядке — по времени их написания или по времени первой публикации, если дата написания не установлена.

Первый том объединяет статьи, рецензии, речи, посвященные русской литературе конца XVIII — начала XX века. Во второй том вошли работы о советской литературе. Труды о русском и советском театре и драматургии составляют третий том. Последующие тома — четвертый, пятый и шестой — посвящены зарубежным литературам и театру. В четвертый том включены полностью книга «История западноевропейской литературы в ее важнейших моментах» (две части) и сборник «На Западе»; пятый том и первая часть шестого тома содержат статьи о зарубежных писателях; вторая часть шестого тома — статьи и рецензии А. В. Луначарского, посвященные вопросам зарубежного театра и драматургии.

В последних двух томах читатель найдет важнейшие теоретические исследования А. В. Луначарского — его выступления по вопросам эстетики, литературной критики и литературоведения.

В Собрание сочинений не включен курс истории русской литературы, прочитанный А. В. Луначарским в Коммунистическом университете им. Я. М. Свердлова и в значительной своей части при жизни автора не публиковавшийся. Этот труд предполагается выпустить отдельной книгой в издательстве Академии наук СССР.

Для настоящего издания тексты произведений А. В. Луначарского сверены с рукописями, сохранившимися машинописями и с различными публикациями, подготовлявшимися при личном участии автора.

В конце каждого тома даются краткие примечания справочного характера и указатель имен.

Общая характеристика литературного наследства А. В. Луначарского, посвященного русской классической литературе, принадлежит Я. А. Глаголеву

Тексты подготовлены и прокомментированы В. К. Волевачом, Н. П. Ждановским, Л. А. Истоминым, А. И. Корчагиным, Н. А. Самойловой, Н. А. Трифоновым

Именной указатель составлен И. Л. Соколовой

А. В. Луначарский принадлежал к тем лучшим представителям литературной критики и литературоведения, в работах которых глубокая научность анализа литературных явлений соединяется с увлекательностью и широкой доступностью изложения. Он оставил нам великолепные образцы критики, в которых публицистическое слово становится художественным словом.

Немалое место в огромном литературном наследии Луначарского занимают его критические работы о классиках русской литературы.

Уже в ранних его статьях и рецензиях содержатся интересные характеристики творчества Ф. Достоевского и Г. Успенского, А. Чехова и В. Короленко, М. Горького и А. Куприна.

Хотя эстетические позиции раннего Луначарского не были последовательно марксистскими и в его работах сильно сказывалось увлечение махистской философией, их отличает боевой целенаправленный характер.

Энергично боролся критик с различными проявлениями буржуазной реакции в искусстве и литературе, особенно с декадентством. В остроумных статьях 1902 года, направленных против Бердяева и Булгакова («Русский Фауст», «Трагизм жизни и белая магия»), он осмеял декадентское искусство за его «чахлый идеализм», «напряженное оригинальничание», осмеял «кладбищенский дух» стихотворных упражнений декадентов.

В период первой русской революции 1905 года, под влиянием ленинской статьи «Партийная организация и партийная литература», выступления Луначарского, защищавшего идею партийного руководства литературой, становятся особенно последовательными и во многом способствуют борьбе большевистской партии с буржуазной реакцией в литературе и искусстве.

Подлинного расцвета литературно-критическая деятельность Луначарского достигает после Великой Октябрьской социалистической революции. Он постепенно преодолевает влияние идеалистических и в особенности интуитивистских представлений, ошибочные выступления этого рода становятся все более и более редкими в деятельности критика.

Решающую роль в развитии эстетических взглядов Луначарского в послеоктябрьский период сыграло его тесное общение сВ. И. Лениным, работа под его руководством на посту народного комиссара просвещения РСФСР. Правда, Луначарский неоднократно признавал, что в первые годы Советской власти у него были существенные разногласия с В. И. Лениным, — в частности, по вопросу об отношении к Пролеткульту. В дальнейшем он изменил свою позицию и выступал против антиленинских рассуждений об особенностях пролетарской культуры, против отрицания руководящей роли партии в области искусства и т. д. Характерное же для пролеткультовцев нигилистическое отношение к художественной культуре прошлого ему вообще не было свойственно.

Постоянное внимание Луначарского к классическому наследию и объясняется тем, что он не считал его мертвым, отжившим. Луначарский указывал, что наследие классиков вовсе не является только «большим музеем шедевров разных эпох человеческой культуры», оно «дает нам нормы и образцы для нашего собственного творчества или заполняет в нашей культуре такие пробелы, которые мы сами заполнить еще не в состоянии». В своих статьях и выступлениях он настойчиво подчеркивал, что все формы культуры находятся между собой в непрерывном взаимодействии, и убедительно разъяснял, почему именно ленинское учение о культуре составляет основу советского литературоведения.