его секретарем. Однако вскоре он (по одной из ошибочных версий, столкнувшись при дворе с ересью монофелитства, что в принципе невозможно), решил целиком посвятить себя подвижнической жизни и ушел в монастырь (ок. 613-614 гг.). Он подвизался в Хрисополе, недалеко от столицы, около десяти лет. Здесь, предположительно в 618 г., он встретился с монахом Анастасием, который стал его учеником и уже с ним не расставался. Затем, по этой же версии, прп. Максим переехал в монастырь св. Георгия в Кизике, что на берегу Мраморного моря, где познакомился с Иоанном, архиепископом Кизическим, по просьбе которого потом, уже в Африке, написал знаменитые
Трудности к Иоанну, где дается истолкование трудным местам из свт. Григория Богослова. Но еще до этого, когда он находился в Кизике, прп. Максим написал свои первые сочинения, принесшие ему славу и имя выдающегося церковного писателя. Это были
Слово о подвижнической жизни,
Главы о любви,
Вопросы и недоумения, знаменитое письмо кубикуларию Иоанну
О любви и ряд других сочинений. Однако вскоре, около 626 г., из-за нашествия персов и авар прп. Максиму пришлось покинуть монастырь, и, пробыв некоторое время на Крите и на Кипре, он оказался в Северной Африке, в Карфагене, где встретился с аввой Софронием, будущим патриархом Иерусалимским. Несмотря на свой уже немолодой возраст и известность, прп. Максим признал его своим духовным отцом и подвизался в монастыре, основанном св. Софронием, близ Карфагена, где его и застало известие о появившейся в империи новой ереси. Далее прп. Максим оказывается ближайшим соратником аввы Софрония, выступившего против моноэнергистской Унии, заключенной в Александрии в 633 г. Когда Софроний добивается от патр. Сергия и имп. Ираклия принятия
Псифоса, прп. Максим принимает его (см.
ер. 19 к ближайшему сотруднику патр. Сергия игумену Пирру), поскольку рассматривал
Псифос как отказ от богословия Унии 633 г. После смерти свт. Софрония Иерусалимского (634-638?) и через некоторое время после издания в 638 г. монофелитского
Экфесиса, прп. Максим, начиная с 640 г., выступает в полемику против монофелитского
Экфесиса. По остальной части жизни прп. Максима принципиальных разногласий между учеными нет, и мы изложим ее, говоря о второй версии его жизни. Здесь же отметим лишь то, что Большое греческое Житие XI в. завершается утверждением о том, что учение прп. Максима было провозглашено отцами Шестого Вселенского Собора, а сам он был прославлен, хотя на самом деле его имя упоминается в деяниях этого Собора лишь монофелитом Макарием Антиохийским, и то как анафематствованного еретика.[3441] (В связи с этим уместно кратко обсудить слова П. Ван Дойна о том, что прп. Максим был «реабилитирован» на Шестом Вселенском Соборе.[3442] Ж.-К. Ларше в своей, в других моментах весьма въедливой, критике статьи Ван Дойна к этому выражению не придирается, что и не удивительно, поскольку и сам Ларше некогда писал, что Собор «реабилитировал его личность».[3443] Как же так, ведь даже
Википедии известно, что «Собор (имеются, очевидно, в виду отцы Собора, а не еретики. –
Г. Б.) тщательно избегал какого-либо упоминания имени Максима Исповедника, на которого по-прежнему смотрели с подозрением».[3444] Ответ на эту видимую нестыковку представляется таким: действительно, никакой явной и эксплицитной «реабилитации» прп. Максима на Соборе 680 г. не было, но в ней формально уже не было нужды, после того, как на Соборе были осуждены за ересь все, кто осуждал прп. Максима, в частности, на монофелитском соборе 662 г., когда его обвинили в несторианстве).[3445] [3446]
Что касается ранних лет жизни прп. Максима, то версия Большого греческого Жития (самая пространная его версия изложена в Recensio 3), содержащего рассказ о юных годах прп. Максима, в большой степени повторяет Житие прп. Феодора Студита (Vita B), составленное в IX в. Феодором Дафнопатом,[3447] что ставит под вопрос достоверность этой части Жития. Ван Дойн называет среди возможных авторов греческого Жития прп. Максима X в. студийского монаха Михаила Эксабулита.[3448] Когда же был опубликован сирийский псогос, предлагающий совершенно иную версию детства и юношества прп. Максима, сомнения в достоверности сведений из греческого Жития Х–XI в. усилились, и появилась альтернативная версия происхождения и монашеской формации прп. Максима. Вместе с тем была брошена тень и на греческое Житие, так что в настоящее время в науке более достоверной (пусть и с определенными оговорками, связанными со спецификой жанра псогоса – «поругания») считается сирийская версия, что не мешает некоторым известным православным авторам (не только Ларше, но и Констасу,[3449] а в России – А. И. Сидорову)[3450] оставаться приверженцами греческого Жития.
Прежде, чем перейти к изложению реконструкции жизни прп. Максима согласно сирийскому псогосу, надо отметить, что некоторые ученые, скажем, Гарриг или Дальмэ, соединяя данные греческого и сирийского повествований, выдвинули версию, что, покинув Палестину в момент персидского завоевания в 614 г., прп. Максим оказался в монастыре в Хрисополисе.[3451] Но в настоящее время этой версии, кажется, никто из видных исследователей прп. Максима не придерживается.
Хронология жизни, составленная М. Янковяком и Ф. Бутом, а также П. Ван Дойном (эти две хронологии во многом пересекаются, хотя есть и отличия, главные из которых мы отметим) на основе сирийского псогоса (Syriac Life) и сведений, которые можно извлечь из сочинений самого прп. Максима и других источников, выглядит следующим образом. Прп. Максим родился в 579/80 (relat. mot., ed. Allen & Neil 1999:47.450) в Хесфине, на Голанских высотах (Syriac Life 1). В псогосе утверждается о его низком происхождении, в частности, о том, что отцом его был самарянин, торговец сукном из деревни Сихарь возле Неаполиса, а матерью – рабыня-персиянка, владельцем которой был еврей из Тивериады по имени Цадок. Родители прп. Максим скрывались от преследований у деревенского священника, приняли христианство, были тайно крещены, поженились и крестили сына с именем Мосхион (Μοσχίων). Но эти детали – все или некоторые (?) – можно списать на специфику жанра псогоса, хотя исключить их правдивости тоже нельзя.[3452] Начальное образование Мосхион мог получить в доме священника Мартирия, который был племянником правителя Тивериады и, скорее всего, достаточно образованным человеком (Syriac Life 2). В возрасте 10 лет, после смерти родителей, прп. Максим был отдан Мартирием в монастырь, известный как Лавра св. Харитона (Ветхая или Сукийская лавра) в Иудейской пустыне (Палестина) (Syriac Life 1-5). Игумен этого монастыря изменил его имя, назвав Максимом (Syriac Life 4), далее прп. Максим обвиняется в том, что он был воспитан в среде оригенистов. О дальнейших сорока годах
