Трудные дети (СИ) - Молчанова Людмила

   - Вы меня с кем-то спутали, - предприняла я слабую попытку, не надеясь победить.

   - Милая моя, с кем-то - я спутал тебя лишь однажды. И больше такой ошибки не повторю.

   Лихорадочно дыша, я отступила еще на шаг и тут же издала прерывистый крик, моментально заглушенный сухой и огромной ладонью. Он зажал меня в паре метров от двери и стремительно развернул лицом к стене, навалившись сверху. Длинными ногтями я заскребла по стене и краю подоконника, пытаясь за что-нибудь уцепиться. Только огромное мужское тело держало меня на ногах.

   - Но если ты так говоришь, - так же медленно и нежно проговорил он, - то мы всегда можем это проверить. Не так ли, милая?

   Я прокляла молодого парня, который сделал это платье, и прокляла себя, которая его купила. Еще и радовалась, дура, тому, что оно такое завлекательное.

   - Отпусти!

   - Ну-ну. Не нервничай. А знаешь, радость моя, - он медленно скользил собачкой по зубчикам, обнажая бледную кожу спины, покрывшуюся от холода и страха мурашками. - Восемь лет в могиле пошли тебе на пользу.

   - Восемь лет подальше от тебя пошли мне на пользу, - огрызнулась в ответ и дернула ногой, но все без толку. - Отпусти!

   - Ах, теперь я тебя ни с кем не перепутал, да? - мрачно и громко рассмеялся...Марат. - Но мы все равно проверим, радость моя. Чтобы не ошибиться.

   Распластав ладонь на изгибе спины, Марат распахнул платье до середины поясницы и раздвинул ткань в стороны. Я снова дернулась, недовольная, испуганная и взбешенная происходящим, но мужчина жестко сдавил подбородок и щеки, заставив умолкнуть и замереть. Словно для контраста, пальцы, скользнувшие по позвонкам и выше, касались кожи с такой томительной нежностью, с которой, наверное, психи относятся к своим жертвам.

   Уж лучше бы он орал, кричал и сыпал угрозами, как делал когда-то. Это было понятно и привычно, я знала, что делать с таким Маратом и как себя вести, чтобы отделаться малой кровью. Это было бы знакомой ситуацией со знакомым человеком, а мрачного жилистого мужчину, касающегося моей нежной холеной кожи с маньячной нежностью, я никогда не встречала, и он пугал меня до чертиков. Одним своим присутствием он рушил мою реальность, и мне выть хотелось от безысходности и ужаса.

   - Что и требовалось доказать, солнышко, - от его "солнышка" внутри все перевернулось от страха. Уж лучше бы сукой называл. - Все на месте. С годами даже не изменилось ничего. Словно ты их только вчера набила.

   - Как ты меня нашел?

   Откинув голову, мужчина весело и громко рассмеялся.

   - Очень просто. Тобой мне похвастались. Твой...муж.

   В моем лице не осталось ни кровинки. Я контролировала себя и свою жизнь полностью. Своих знакомых, знакомых знакомых, друзей знакомых, коллег - своих и чужих. Делала все, чтобы обезопаситься. Если куда-то ехала или шла, то обязательно изучала списки гостей и просто потенциальных посетителей. Я не любила вечеринки, открытые показы, рестораны и шумные многолюдные помещения, лишь по работе и крайней необходимости посещая такие места. А если и посещала, то закрытые мероприятия с определенным кругом посетителей, куда Марат не мог попасть по определению. Ведь он, едва отпала потребность притворяться, делал только то, что нравилось. А то, чем занималась я - его никогда не прельщало. Мне приходилось этим заниматься, потому что это не прельщало его, а значит, вероятность встречи была сведена к минимуму. Даже умерев для него, избавившись от него и построив собственную жизнь, у меня не вышло поменять точку отсчета, свое начало координат.

   Я купила домой травматическое оружие. В прикроватном столике лежал приобретенный еще в старые времена нож, который один раз уже здорово помог. Две входные двери содержали по три трудных замка каждая, так что любой грабитель просто плюнул бы на мою хату. Это не считая сигнализации и прочей охранки, на которую я никогда не жалела денег.

   Чувство острой опасности с годами только притупилось, но не исчезло, скорее переросло в нечто маниакальное. Все знакомые это замечали, иногда переглядывались и хмыкали себе под нос, но не комментировали мои странности. Я была богата и влиятельна, а мой сдвиг никому не причинял вреда и неудобства, так что на него закрывали глаза.

   Я не позволяла чужим и знакомым людям себя фотографировать. Даже на светских мероприятиях. С годами у меня появился новый талант - избегать камер. Любых. Так что, чтобы найти мою фотку не у меня, пришлось бы потрудиться. На улицу выходила в темное время суток и при первой возможности бежала из страны. Очки стали таким же обязательным атрибутом, как красивые драгоценности и нижнее белье.

   Я даже вникла в дела свекра. Сразу же после медового месяца приехала - и погрузилась в них с головой, чтобы быть готовой ко всему. Я полюбила работу в журнале, поразмыслив и решив, что имя Саша Герлингер на бумаге никогда и никому ничего не скажет.

   Я умерла, чтобы умереть для него, и я жила, чтобы умереть для него. Я почти забыла, как он выглядит и каким был, но оказалось, что только почти. Стоило увидеть это лицо, как яркими красками вспыхнули старые воспоминания.

   И кто меня подставил? Рома. Милый Рома, который только и делал, что работал. Как?! Как он вообще познакомился с таким человеком, как Марат? Что Марат сделал, чтобы муж стал обо мне откровенничать?

   Наверное, эти вопросы были красноречиво расписаны на моем лице. Марат ласково усмехнулся, покачал головой и развернул меня лицом к себе, не убрав ладони с поясницы.

   - Да, Саша. Беда пришла, откуда не ждали. Кто же знал, что твой муж такой падкий на лесть? Признаться, я был весьма...удивлен, когда, услышав о самой хорошей женщине на свете, увидел твое фото. Весьма удивлен, солнышко.

   Удивлен. Распахнутое пальто из дорогой мягкой ткани не скрывало жилистой, мощной шеи, на которой от напряжения вздулись вены. Удивлен. Он с таким садизмом улыбался, что эмоции, сверкающие в глазах, с трудом можно было назвать удивлением.

   - Я не солнышко.

   - Разве, милая? Он в таких красках тебя описывал. Не то чтобы не правда, - Марат намеренно оценивающе оглядел меня, мой наряд и мое лицо, внимательно, чересчур пристально. Я не привыкла, чтобы на меня смотрели так. Я привыкла к восхищению, уважению и подобострастию. Зависти. Но не к этому. Он смотрел на меня как...я не знаю, на что. - В принципе, правда. Как я сказал ранее, восемь лет в могиле пошли тебе на пользу.

   - А как я сказала...

   Он надавил на шею и запрокинул мне голову, заставив задохнуться и замолчать.

   - Я помню, милая. Не хочешь, поделиться, кстати?

   Было сложно удерживаться на высоких каблуках, чувствовать, как перекрывают кислород и не иметь возможности ничего сделать. Даже закричать. Я презирала его. Я боялась его. Я его ненавидела. Всеми фибрами души.

   - Зачем ты пришел?

   - Ну, Саша, - притворно расстроенно зацокал он языком. - Я столько наслушался о твоем светлом уме за сегодня. Не разочаровывай меня. Мы не виделись восемь лет. Разве ты не соскучилась?

   - Нет.

   - А вот я соскучился.

   - Здесь есть охрана, - прохрипела я и завертела шеей, ослабляя сильный захват. - Стоят камеры.

   - О, они ничуть не помешают встрече старых друзей, солнышко, - намеренно издевательски выделил он последнее слово и качнулся ко мне, опалив кожу запахом туалетной воды. - Не волнуйся. В конце концов, мы всегда можем перекочевать в другое место.

   - Отпусти мою шею.

   - Тогда ты убежишь. А я не намерен тебя отпускать.

   Он даже говорить стал по-другому. Спокойно, четко, растягивая слова, словно уже никуда не спешил и ничего не хотел. Даже речью показывая, что у него все есть, а невозможное - возможно. Человек, стоявший рядом со мной и державший мою жизнь в своей руке, был мне незнаком. Он был опасен, зол, холоден и погружен в себя, и хуже всего, что с этим человеком нас связывала целая история, совместное прошлое, которое оставило след в обоих.