Благородный Дом. Роман о Гонконге. - Джеймс Клавелл

— Ты не прав, Иэн. Ты за деревьями не видишь леса, — процедил Грей.

— Послушай! Если Россия…

— Россия лишь пытается решить свои проблемы, мистер Данросс, — мягко перебил его Бродхерст. — И одна из них — американская политика сдерживания. Советам нужно, чтобы их оставили в покое, чтобы их не брали в кольцо болезненно самолюбивые янки, которые держат упитанные пальцы на пусковых кнопках ядерного оружия.

— Чушь! Янки — наши единственные друзья, — зло вставил Хью Гутри. — Что касается Советов, как насчет холодной войны? Берлина?[191] Венгрии?[192] Кубы? Египта?[193] Они заглатывают нас по частям.

— Странная штука жизнь, и память так коротка, — вздохнул сэр Чарльз Пенниворт. — В сорок пятом, это было второго мая, мы встретились с русскими в Висмаре, на севере Германии. Я никогда в жизни не был так горд и счастлив, да-да, горд. Мы пели, и пили, и поздравляли друг друга, и говорили тосты. Тогда моя дивизия и все мы в Европе, все союзники, неделями не получали приказа о наступлении. Это позволило русским ворваться в Германию, пройдя через Балканы, Чехословакию, Польшу и другие страны. В то время я не очень-то об этом задумывался. Я был рад, что война почти кончилась, и гордился нашими русскими союзниками. Но вы знаете, оглядываясь теперь назад, я считаю, что нас предали. Нас, солдат, предали — в том числе и русских солдат. Нас подставили. Не знаю, что произошло на самом деле, до сих пор этого не понимаю, но уверен на все сто, что нас предали, Джулиан. Предали наши собственные лидеры, ваши чертовы социалисты вместе с Эйзенхауэром, Рузвельтом и его введенными в заблуждение советниками. Клянусь Богом, я до сих пор не понимаю, как это случилось, но мы проиграли войну. Мы победили, но проиграли.

— Да будет вам, Чарльз! Вы абсолютно не правы. Мы все победили, — заявил Бродхерст. — Народы всего мира победили, когда нацистская Германия была повер… — Он осекся, встревоженный выражением лица Грея. — Что случилось, Робин?

Грей, не отрываясь, смотрел в другой конец зала.

— Иэн! Вон тот человек, что разговаривает с китайцем… Ты его знаешь? Высокий такой тип в блейзере.

Не менее изумленный Данросс глянул в ту сторону.

— Светловолосый? Ты имеешь в виду Марлоу, Пите…

— Питер чертов Марлоу! — пробормотал Грей. — Что… что он делает в Гонконге?

— Просто приехал. Из Штатов. Он писатель. Насколько я знаю, он собирает материалы для книги о Гонконге.

— Писатель, говоришь? Любопытно. Вы с ним друзья?

— Я познакомился с ним пару дней назад. А что?

— А эта женщина рядом с ним его жена?

— Да. Это Флер Марлоу, а что?

Грей не ответил. В уголках рта у него выступила слюна.

— Ты его знаешь, Робин? — спросил чрезвычайно обеспокоенный Бродхерст.

Грей с усилием отвел глаза от Марлоу.

— Мы были вместе в Чанги, Джулиан, японском лагере для военнопленных. Я последние два года был начальником лагерной полиции, следил за порядком. — Он вытер выступивший над верхней губой пот. — А Марлоу обделывал делишки на черном рынке.

— Марлоу? — переспросил пораженный Данросс.

— О да, лейтенант ВВС Марлоу, благородный английский джентльмен, — произнес Грей хриплым от горечи голосом. — Да. Они были там заправилами — он и его приятель, американец, которого звали Кинг, капрал Кинг. Потом был ещё один, австралиец, Тимсен… Но самым крутым считался тот американец: действительно Кинг[194]. Из Техаса. У него все офицеры состояли на содержании, сплошь английские джентльмены — полковники, майоры, капитаны. Марлоу служил Кингу переводчиком, когда тот общался с японскими и корейскими охранниками… Нас в основном сторожили корейцы. Хуже их не найти… — Грей закашлялся. — Господи, словно вчера это было. Марлоу с Кингом жили припеваючи: эти двое съедали по меньшей мере по яйцу в день, а мы, все остальные, голодали. Вы представить себе не можете, как… — Грей снова, сам того не замечая, вытер пот над верхней губой.

— Вы долго были в плену? — сочувственно осведомился сэр Чарльз.

— Три с половиной года.

— Ужас, — сказал Хью Гутри. — У меня двоюродный брат погиб на железной дороге в Бирме[195]. Ужас!

— Да, это было ужасно, — подтвердил Грей. — Но не так ужасно для тех, кто становился предателем. Будь то на Дороге или в Чанги! — Когда он взглянул на сэра Чарльза, выражение лица у него было странное, глаза налились кровью. — Марлоу всего мира — вот кто нас предал, нас, обыкновенных людей без привилегий от рождения. — Его голос ещё больше исполнился горечи. — Не хочу никого обидеть, но теперь вы все получаете по заслугам, и давно пора. Господи, мне надо выпить. Прошу извинить. — И он торжественно удалился в сторону бара у одной из стен зала.

— Невероятно, — пробормотал сэр Чарльз.

— В какой-то момент мне показалось, что он сейчас кинется на Марлоу, — нервно хохотнул Гутри.

Все провожали Грея взглядами, и Бродхерст обратил внимание, с каким напряженным и холодным выражением смотрит ему вслед нахмурившийся Данросс.

— Не обращайте на него внимания, мистер Данросс. Боюсь, что Грей очень утомителен, довольно вульгарен и зануден. Он… Ну, по нему, слава богу, вообще нельзя судить о руководстве лейбористов. Вам понравится наш новый лидер Гарольд Вильсон[196]. Вы составите о нем хорошее мнение. Когда в следующий раз приедете в Лондон, буду рад познакомить, если у вас найдется время.

— Благодарю вас. Вообще-то, я думал про Марлоу. Трудно поверить, что он кого-либо «продал» или предал.

— Чужая душа потемки, верно?

Грей взял виски с содовой, повернулся и пошёл через зал.

— Вот те на! Неужто лейтенант ВВС Марлоу!

Вздрогнув, Питер Марлоу повернулся к нему. Улыбка исчезла с лица. Двое мужчин смотрели друг на друга в упор. Флер Марлоу замерла.

— Привет, Грей. — Голос Марлоу звучал ровно и невыразительно. — Я слышал, что ты в Гонконге. Вообще-то, я читал твое интервью в дневном выпуске. — Он обернулся к жене: — Дорогая, это Робин Грей, член парламента. — Он представил Грея китайцам, одним из которых был сэр Шитэ Чжун.

— А-а, мистер Грей, какая честь для нас, — проговорил Шитэ, демонстрируя оксфордское произношение. Высокий смуглый мужчина с приятной внешностью, он больше походил на европейца, чем на китайца. — Надеемся, вам понравится в Гонконге. Если чем-то могу быть полезен, вам стоит лишь сказать!

— Угу, — буркнул в ответ Грей. Все обратили внимание на эту неучтивость. — Вот, значит, как, Марлоу! Ты почти не изменился.

— Ты тоже. А ты хорошо устроился, — ответил Марлоу и пояснил для остальных: — Мы были вместе на войне. Я не видел Грея с сорок пятого года.

— Мы были в плену, Марлоу и я, — сказал Грей, а потом добавил: — Вот только стоим мы на противоположных концах политического ковра.

Он замолчал и посторонился, чтобы пропустить Орланду Рамуш. Она улыбнулась, приветствуя сэра Шитэ, и проследовала дальше. Грей секунду смотрел ей вслед, потом обернулся.

— Все так же торгуешь? — Это было завуалированное английское оскорбление. Для потомственных офицеров, подобных Марлоу, торговля была занятием малопочтенным, недостойным людей из высшего сословия.

— Я пишу. — Марлоу повернулся к жене и улыбнулся ей одними глазами.

— А я думал, ты до сих пор в королевских ВВС. Строевой офицер, как и твои именитые предки.

— Меня демобилизовали по болезни — малярия и все прочее. Печально, знаешь ли. — Марлоу намеренно подчеркивал свой аристократический выговор, зная, что Грея это бесит. — А ты, стало быть, в парламенте? Это ты здорово придумал. Представляешь там Стретем-Ист? Ведь ты оттуда родом?

— Да. Да, оттуда… — вспыхнул Грей.

Шитэ сделалось явно не по себе от этого напряженного противостояния, хотя он и пытался скрыть неловкость.

— Мне нужно… э-э… проверить, как там с ужином, — пробормотал он и поспешно отошел.

Остальные китайцы, извинившись, отвернулись. Флер Марлоу обмахнулась рукой, как веером.

— Может, пойдем поищем наш столик, Питер?

— Хорошая мысль, миссис Марлоу. — Грей, как и Питер Марлоу, был напряжен и сдерживался. — Как поживает Кинг?

— Не знаю. Я не видел его со времен Чанги. — Марлоу смотрел на Грея свысока.

— Но ты поддерживаешь с ним связь?

— Нет. На самом деле, нет.

— И не знаешь, где он сейчас?

— Нет.

— Странно, вы были так близки.

Грей перевел взгляд на Флер Марлоу: такой красивой женщины ему не доводилось встречать. Симпатичная и славная, сразу видно — англичанка, светловолосая и очень похожая на его бывшую жену Трину, которая сбежала с американцем меньше чем через месяц после того, как ей сообщили, что Грей пропал без вести в бою. Меньше чем через месяц.