Орден куртуазных маньеристов (Сборник) - Вадим Степанцов

* * *

Ты понимаешь, Лена,То, что я не герой.Мои попытки понравитьсяТебя потешают порой.

Не хочешь ты целоватьсяС таким простым существом.Ты рада только подтрунивать,Устраивать мне облом.

Я стойко терплю все этоИ лишь таращу глаза.Подтрунивай, я не против,Наоборот, я - за.

Мне на тебя сердитьсяНу абсолютно невмочь.Ты мне, дорогая Леночка,Гораздо родней, чем дочь.

От дочери толку мало -Содержишь эту овцу,Но с дочерью целоватьсяНелепо как-то отцу.

А вот с тобой целоватьсяЯ рад везде и всегда.Пусть в ласках и поцелуяхНаши текут года.

Поймешь, дорогая Леночка,В течение этих нег,Каким немыслимо ласковымСпособен быть человек.

* * *

С девушками лучше бить на жалость,Если с ними хочется дружить:Денег, мол, осталось только малость,А потом не знаю, как прожить.

И должна на первом же этапеДружба брать нешуточный разбег:Дескать, в этой долбанной АнапеВы одна мне близкий человек.

Вы ведь тут поблизости живете?Так пойдемте потихоньку к вам.Там вы, разумеется, нальетеГостю за знакомство двести грамм.

А потом уложите в постельку,Чтобы он расслабился во сне...Поживу у вас всего недельку,Быть альфонсом ненавистно мне.

А затем я как бы в Пермь поеду,Но в Москве вдруг окажусь опять.Маленькую южную победуСо слезой я буду вспоминать.

Знаю я, что маленький родился,Носится он с визгом по двору.Жизненный ваш путь определился -Выучились вы на медсестру

И в амбулатории Анапы,Вспомнив наши семь прекрасных дней,С наслажденьем колете вы в жопыПодхвативших триппер москалей.

* * *

Лена спит, уставши от сношенийС парочкой ровесников своих.Не люблю поспешных я решений,Потому и не сержусь на них.

Ведь понятно: дело молодое,Да притом досуга сколько хошь,Вот она и жарится в три слоя,Грамотная наша молодежь.

Ну и ладно - лишь бы не бухали,Почитали бы отца и мать,А кому, куда и что пихали,Не должно нас сильно занимать.

В принципе, конечно, интересно,Как у них налажено оно,Потому-то искренне и честноВсе должны показывать в кино.

Пусть в кино тебя заснимут, Лена,Пусть экран покажет голубой,Как парнишки с шлангом до коленаЛовко управляются с тобой.

Ты же неплохой организатор,Так создай прорыв в своей судьбе!Пусть бывалый кинооператорПрямо на дом выедет к тебе.

Ты украсишь все видеотеки,Про тебя узнают млад и стар,А ведь диких денег в нашем векеСтоит сделать девушке пиар.

Вот, котенок, и разобрались мы,Как карьера строиться должна,Ведь чуток здорового цинизмаЛучше клада в наши времена.

* * *

В селении Старый МамонРаботал в милиции онИ, страстно в него влюблена,Служила в шашлычной она.

А как же его не любить?Он каждого может убить,На то ему дан пистолетИ лычки за выслугу лет.

Гордилась любимым она,Грозою всего Мамона,И ловко и бойко порхая за стойкойПод музыку группы "На-на".

Василий там жил говновоз,Он бочку имел и насос,Мужик не из самых плохих,Не хуже, не лучше других.

Шашлычницу он обожалИ к ней за говном приезжал.Пока заполнялся бачок,Василий съедал шашлычок.

Смотрел он на то, как она,Свободная дочь Мамона,И ловко и бойко порхает за стойкойПод музыку группы "На-на".

Однако милиционерВсе понял на грубый манер,Решив, что на почве говнаПодруга ему неверна.

Василию крикнув:"Не тронь!" -Открыл он по бочке огонь,И с этой поры в МамонеВсе по уши ходят в говне.

Поэтому из МамонаУехала вскоре она.Шашлычную эту закрыли, и нетуТеперь шашлычков ни хрена.

Уволен он был из ментов,Подался, как слышно, в Ростов,Позором себя он покрыл,Открыв там кабак для педрил.

Стал сильно бухать говночист,И раньше он был не речист,Теперь же все время молчит,Нечесан, оборван, небрит.

Ведь жизнь ему мало нужнаБез бочки его и говна,Без милой шашлычницы той,Блиставшей своей красотой.

Ах, как же смотрелась она,Свободная дочь Мамона,И ловко и бойко порхая за стойкойПод музыку группы "На-на".

* * *

Что ты, любимая, смотришь сурово?Да, я давно уже пью,Да, растоптал под влияньем спиртногоГордость мужскую свою.

Да, я привык не ходить на работуИ перегаром вонятьИ потерял совершенно охотуМужеский долг исполнять.

Да, постоянно меня приглашаютСвистом во двор алкаши.Хочешь - гляди, мне твой взгляд не мешает,Он не достигнет души.

Взглядом сверлили меня командиры,Учителя и родня -Им пробуравить хотелось бы дырыДо сердцевины меня,

Чтобы узнать, просверлив оболочку,Что же творится в мозгу,И почему, только высосав бочку,Я улыбнуться могу.

Но совладать не сумели с разгадкой,И, подстрекаем судьбой,Я, все такой же циничный и гадкий,Ныне глумлюсь над тобой.

Предоставляешь ты мне не случайноТело свое и жилье:Чуешь во мне ты великую тайну,Хочешь проникнуть в нее.

Я же и не замечаю как будтоТщетных усилий твоих:То про себя ухмыляюсь чему-то,То декламирую стих,

Или с балкона даю указаньяПьющим дворовым дружкам,И, несмотря на большие познанья,Я - лишь пропойца и хам.

Лоб твой недаром собрался в морщины,Как не задуматься тут -Ведь без причины сегодня мужчиныЖизни такой не ведут.

Если же ты мне вопросы прямыеВздумаешь вдруг задавать,Я обовью тебя кольцами змияИ увлеку на кровать.

И прошепчу:"Мой бесценный алмазик,Не посягай на табу,Для поцелуя подставь мне свой глазикИ уповай на судьбу".

* * *

Мне девушки редко на память приходят,А если приходят, то вскоре уходят,И стук каблучков, раздражающе звонок,В виске поселяется, словно скворчонок.

Уходят они в ту страну без названья,Куда попадут те земные созданья,Чья личность была сероватого цветаИ не заслужила почтенья поэта.

Лишь яркая женская личность способнаНе слышать, как ночью храплю я утробно,Как что-то клокочет в моей носоглоткеПод действием выпитой с вечера водки.

Хоть буду я деньги семейные тырить,Чтоб их во дворе с алкашами транжирить,Но истинно яркая женская личностьСебя не унизит, считая наличность.

Подобная женщина, сильная духом,Значения не придает оплеухам,Хоть я, возвращаясь с концерта под мухой,Всегда награждаю ее оплеухой.

Сегодня подобные женщины редки,Поэтому на холостяцкой кушеткеВорочаюсь я, распаленный порнухой,-Мне снится, что я с бородатой старухой

В каком-то ласкающем взор помещенииВступаю, сопя, в половое общение,Как римский патриций эпохи упадка,Которому все чрезвычайное сладко.

Все девушки - дрянь перед этой старухой,Поскольку сильны они лишь показухойИ чванятся внешностью фотомодели,А эта старуха проверена в деле.

И странное что-то во сне происходит:Одна за другой через спальню проходятВсе дамы, когда-то любезные сердцу,И молча уходят в какую-то дверцу.

Косятся они на меня с отвращеньем,Но я поглощен сексуальным общеньем,Поскольку дает мне старуха в постелиВсе то, чего прочие дать не хотели.

Но если бы даже они и хотели,То им невдомек, что в старушечьем теле,Внедряясь в него своей пятой конечностью,Поэт торжествует победу над вечностью.

Их жребий - цепочкой рабынь безответныхОтныне в забвенье навек удаляться,А мой - в сновидениях жить многоцветныхИ с вечностью яростно совокупляться.

* * *