Пандора (сборник) - Фрэнк Герберт

— Скажи мне, — вскрикнул он в отчаянии, — кто же виноват?!

— Ты сам знаешь, кто.

Из глотки Оукса вырвался вопль:

— Не-е-ет!

— Ты виноват, Морган. Ты и Томас.

— Это не я!

Паниль только глянул на него грустно.

— Тогда прикажи своим демонам убить меня! — бросил Оукс ему в лицо.

— Они не мои демоны.

— Тогда почему они не нападают?

— Потому что я показываю им мир, который иные назвали бы иллюзорным. Любое существо нападает не на то, что видит, а на то, что, как ему кажется, оно видит.

Оукс в ужасе воззрился на Паниля.

«Миражи? Этот стихоплет может отвести мне глаза как захочет?»

— Это корабль научил тебя!

— Меня научила Аваата.

— И твоей Аваате конец… — Оукс понял, что у него начинается истерика. — Всем им конец!

— Но прежде она научила нас входить в мир инореальности. И Аваата живет в нас.

Оукс не мог отвести взгляда от смертоносного плоскокрыла на своем ботинке.

— Что эта тварь видит? — спросил он, тыкая в демона трясущимся пальцем.

— Что-нибудь знакомое.

Содрогнулась от грохота земля, и плоскокрыл с недовольным видом шлепнулся на песок. Оглянувшись, Оукс увидал, как соскальзывает в бездну еще одна секция Редута. Огромные валы бились о берег, расплескивая белую пену, а узкая бухта еще усиливала их напор. В безмолвном ужасе Оукс наблюдал, как здание за зданием рушится в подгрызающие их волны.

— Можешь болтать что тебе вздумается, — пробормотал он, — но планета нас победила.

— Как хочешь.

— Я хочу?!

Оукс едва не набросился на Паниля, но замер, увидав, что двое спецклонов волокут к ним носилки. Рядом с раненым шла Хали Экель, колечко в ее носу сверкало в ослепительном свете. Пациента опутывали датчики прибокса. И человека на носилках Оукс тоже узнал — то был Раджа Томас.

Носильщики недоуменно воззрились на бывшего босса, опуская на песок свою ношу.

— Он очень плох? — поинтересовался Оукс у Хали.

Ответил поэт.

— Он умирает. Сквозная рана груди и лучевой ожог.

Оукс подавил смешок.

— Значит, меня он не переживет! Наконец-то проклятый корабль останется без кэпа!

Хали опустилась на колени рядом с носилками, глядя на Керро.

— Мы бы не дотащили его живым в лазарет. Он просил принести его к тебе.

— Знаю.

Керро смотрел на умирающего, и мысли Томаса были открыты ему — как и Ваате, и Ваэле, и большинству спецклонов, в чьих генах таилась Аваата, — открыты полностью, до последней капли. Сколь проникновенным был замысел Корабля — из породившего Его Раджи Флэттери сделать воплощение возмездия!

Губы Томаса дрогнули. Голос его был не громче шепота, но даже Оукс услышал его ясно:

— Я так долго искал ответа… что забыл вопрос.

— О чем он болтает? — осведомился Оукс.

— Он говорит с Кораблем, — ответил Паниль, на сей раз вслух, и речь его была речью поэта, полной всепроникающей мудрости.

Уста умирающего исторгли прерывистый вздох.

— Я так долго играл… так долго… Паниль знает. Это скала… дитя… Да! Я знаю! Дитя!

Оукс фыркнул.

— Да он просто бредит.

— А ты все отказываешься встать вровень со своей человечностью, — промолвил Паниль, глядя на бывшего босса.

— Что… О чем ты толкуешь?

— Только этого и требовал от нас Корабль, — вздохнул Паниль. — Это и значит богоТворить: найти в себе человечность и подняться с ней вровень.

— Слова! Пустые слова! — Оуксу казалось, что его загоняют в угол. Нет, все это просто мираж!

— Тогда отбрось слова и спроси себя: что ты делаешь здесь? — проговорил Паниль.

— Я выжить пытаюсь, что же еще?

— Но ты никогда не был по-настоящему жив.

— Я… я…

Паниль поднял руку, и Оукс замолк.

Демоны чередой двинулись в сторону утесов. Первый из них успел добраться до скал, поднимаясь на плоскогорье, прежде чем поэт заговорил вновь:

— Я отпустил их, как отпускает Аваата. И все же они делают что должны.

— И что они станут делать? — Оукс смотрел вслед уходящим чудовищам.

— Когда они проголодаются, то станут есть.

Оукс не выдержал:

— Да чего ты хочешь от меня?!

— Ты врач, — ответил Керро. — А здесь раненые.

— Ты хочешь, чтобы я спас его? — Оукс ткнул пальцем в сторону Томаса.

— Его может спасти только Корабль или все мы вместе, — ответил Паниль.

— Ага, Корабль!

— Или мы все вместе. Это одно и то же.

— Ложь! Все ложь!

— Спасение — слово многозначное, — напомнил Паниль. — Есть утешение и в разуме, и в потенциальном бессмертии наших сородичей.

Оукс отступил на шаг.

— Все — лживые слова! Эта планета всех нас убьет!

— Для чего тебе глаза, когда ты им не веришь? — спросил поэт. Он обвел рукой кровавую равнину, встретился взглядом с завороженной его словами Хали. — Мы выживем. Мы исцелим планету. Аваата, поддерживавшая равновесие мира, погибла. Но Ваата — ее дочь не менее, чем моя.

— Ваата? — выплюнул Оукс. — Это еще что за чушь?

— Родилась дочь Ваэлы. Ее зовут Ваата, и она несет истинное семя Авааты, заложенное в нее при зачатии.

— Еще одно чудовище. — Оукс покачал головой.

— Ничуть. Прелестное дитя, столь же человек с виду, как и ее мать. Я покажу тебе.

Образы хлынули в сознание Оукса, влекомые несущей волной вживленного приемника. Оукс отшатнулся от Паниля, пытаясь одной рукой заслониться от поэта, а другой царапая шею, словно хотел вырвать радиокапсулу с мясом.

— Не-ет!.. Нет… нет!..

Но поток не прерывался. Под напором его Оукс рухнул на песок и, падая, услыхал голос Корабля.

Ошибиться было невозможно. Неотвратимое могущественное присутствие разворачивалось в нем, не нуждаясь в передатчиках и приборах. — Теперь ты видишь, босс? Тебе не нужен был высеченный в камне завет. Только самоуважение, богоТворение себя, всего человечества и всего, что имеет значение для вашего родового бессмертия.

Оукс перекатился на живот и закрыл голову руками, глядя в мокрый от его слез песок.

Корабль покинул его рассудок — точно медленно вытянули раскаленный нож, оставивший по себе зияющую рану. Оукс медленно опустил руки, поднял голову. Песок скрипел под множеством подошв. Со стороны Редута тянулась длинная колонна — природники и спецклоны вперемешку. Вели их Льюис и Легата. За их спинами ветер разносил клубы дыма, поднимающиеся над горящими развалинами. Его драгоценное убежище — разрушено! Все погибло!

Гнев вновь захлестнул Оукса.

«Будь ты проклят, Корабль! Ты меня обманул!»

Вскочив, он погрозил кулаком Легате: