Пандора (сборник) - Фрэнк Герберт

Среди направленных им в лазарет оказался и Ферри. Хали уже выяснила, что думали о старике Томас и Керро, и невольно сочувствовала ему.

Работая вместе с Ферри под груботканым пологом шатра, она слышала, как воодушевляет свою армию Томас:

«Благословлена Кораблем сила моя; научает он руки мои брани и персты — делу ратному».

Неужели кэп и правда должен так изъясняться? Она спросила об этом Ферри, не отрываясь от работы.

— Оукс так и говорит.

Старик уже примирился со своим новым положением и искренне старался помочь.

Армия готовилась к выступлению. Паниль стоял поодаль, наблюдая. Хали побаивалась сбежавшихся демонов, но Керро уверял, что людей они не тронут, что дирижаблики наполнят сознание тварей ложными видениями.

Мимо проковылял Ферри, косясь на колечко в носу Хали. «Интересно, — подумала она, — что он думает о Томасе?» Тот без стеснения перемывал старику кости в его же присутствии.

— Реальной власти у старого дурака нет, — заявлял Томас. — Оуксу кажется, будто он подмял под себя всю власть — реальную и символическую — на Черном Драконе. И делиться властью он не станет. По сравнению с тем, что мы видели в Колонии, ему тут пришлось легко.

— Я говорил ему, что он торопится, — пробурчал Ферри.

Томас, не обращая на него внимания, обратился к Керро:

— Ферри — лжец, но может нам пригодиться. Он должен знать что-нибудь важное о планах Оукса.

— Ничего я не знаю. — Голос старика дрогнул.

Но тут Томаса отвлек его помощник, нормал, занимавшийся организационными вопросами в войске. Они ушли вместе; Томас поглядывал на метки над бровью помощника и бормотал: «Паршиво, когда лепишь армию из чужих отбросов».

Но смысл в его приказах был. Хали наблюдала, как клоны разбиваются на отряды по форме тела — бегуны, грузчики, носильщики… Обученных работников ставили отдельно — оператор, светотехник, сварщик, разнорабочий…

Какая, в конце концов, ей разница, как построит Томас свое войско, думала Хали, обустраивая лазарет в палатке. Те, кто попадет в этот шатер, будут просто ранеными.

Ваэла, помогавшая готовить место для собственных родов, ухватила Хали за руку.

— Почему ты так нервничаешь? Это из-за малышки?

— Нет, ничего подобного.

Ваэла услышала, как ее прежний внутренний голос, Честность, отмеряет оставшееся время. «Дитя родится скоро… скоро…» Она уставилась на Хали.

— Тогда что тебя тревожит?

Хали покосилась на выпирающий живот Ваэлы.

— Если бы дирижаблики не принесли нам из Колонии тот запас «порыва»…

— Там он никому больше не пригодится. В Колонии все мертвы.

— Я не об этом…

— Ты боишься, что мое дитя украдет годы твоей жизни, твоей юности…

— Не думаю, что оно так обойдется со мной.

— Тогда что?

— Ваэла, что мы здесь делаем?

— Пытаемся выжить.

— Ты говоришь прямо как Томас.

— Иногда он рассуждает вполне разумно.

В палатку ворвались трое спецклонов. Двое поддерживали за плечи третьего, безрукого. Все были сильно обожжены. Один пытался приладить оторванную руку на место, к покрытой кровавым песком культе.

— Кто здесь медтех? — спросил клон-карлик, пошевеливая длинными тонкими пальцами.

Ферри шагнул было вперед, но Хали остановила его:

— Посиди с Ваэлой. Понадоблюсь — зови.

— Я, знаешь ли, тоже врач, — с обидой напомнил старик.

— Знаю. Вот и останься с Ваэлой.

Хали отвела раненых в лазаретную палатку, под нависающий черный уступ. Культю она промыла, присыпала септальком и замотала клеткопластырем.

— Руку спасти нельзя? — спросил гном.

— Нет. Что там творится?

Гном сплюнул.

— Бардак чертов, вот что.

Наложив последний слой пластыря, Хали удивленно глянула на клона.

— О, мы и думать умеем, — бросил он, осознав причину ее изумления.

— Давай я и тебя подлатаю, — предложила она. Правая рука клона была обожжена сплошь. — Как тебя забрали дирижаблики? — спросила она, чтобы отвлечь пациента от боли.

— Льюис нас вышвырнул. Как мусор. Что это значит — сама понимаешь. А там — нервоеды. Почти никто не ушел. Хорошо бы нервоедам туда вон пробраться. — Он махнул здоровой рукой в сторону далекого Редута. — И сожрать этих бортососов до последнего!

Хали закончила перевязку, и гном, спрыгнув со стола, направился к выходу.

— Куда ты?

— Назад. Помочь чем могу.

Он отбросил клапан палатки, и в проеме Хали увидела рассеченную синими молниями равнину, а за ней — Редут. Воздух наполняли вопли и стоны.

— Ты не в состоянии…

— Раненых таскать сумею.

— Их еще много?

— Очень.

Гном выбежал, и клапан за его спиной упал.

Хали закрыла глаза. Перед внутренним ее взором встала кучка людей, превращаясь в толпу, толпа — в орду. Ветер нес соленый запах крови и гнилое дыхание. Мелькали то ровные края резаных ран, то пятна обширных ожогов и последними — перебитые голени висевшего на кресте.

— Так нельзя, — пробормотала она.

Подхватив прибокс и аптечку, она побежала к выходу, вылетела наружу. Карлик-клон был уже далеко, и Хали двинулась ему вслед.

— Куда ты? — тревожно окликнул ее Ферри.

— Там я нужнее, — бросила девушка, не оборачиваясь.

— А как же Ваэла?

— Ты и сам врач, — крикнула Хали, не отводя глаз от плывущих вдали клубов дыма.

Когда люди пытаются стать рупорами богов, смертность становится важнее морали. Мученичество исправляет это расхождение, но ненадолго. Самое горестное в мученичестве — что объяснить истинный смысл жертвы оказывается уже некому. И чудовищных результатов свершившегося мученик тоже не видит.

Раджа Томас, «Вы — делегаты от мучеников», из корабельных архивов.

Легата переключалась от одного сенсора к другому, пытаясь разобраться в показаниях приборов. Изображения смазывались, перетекали друг в друга, перспектива искажалась. Рвали равнину лучи резаков, виднелись тела, и что-то двигалось в дыму. Выли аварийные сирены, свидетельствуя, что периметр Редута прорван. Она смутно слышала, как Льюис рассылает команды ремонтников и бойцов. Заработали резаки со стен, управляемые операторами прямо из центра. Легата не могла позволить себе отвлекаться на что-то, кроме загадочно сбоивших камер. Когда она переключила экран на совмещенное изображение, расплываться начинали все квадратики одновременно — словно на камеры действовала некая внешняя сила.

Легата утерла лоб рукавом. Покуда длилась суматошная битва, солнца поднялись уже высоко в небо, а системы жизнеобеспечения Редута работали на голодном пайке — вся энергия уходила на оборону. В центре управления было жарко. Вдобавок Легату раздражал суетящийся за ее спиной Оукс. Льюис, в отличие от своего начальника, был невозможно спокоен. Происходящее его словно веселило слегка.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});