Нежные юноши (сборник) - Фицджеральд Фрэнсис Скотт

– Бэзил, я так рада! – От радости голос звучал чуть хрипло, хотя она и была в том самом возрасте, когда радость обычно маскируется за смущенными улыбками и невнятным бормотанием.

В данном случае неловким и смущенным, несмотря на стремление своего сердца, чувствовал себя Бэзил. Он немного успокоился, когда Билл Кампф, ставший за последний год более внимательным по отношению к своей прекрасной кузине, повел ее танцевать.

– Кто это? – спросила Роза, когда он, ошеломленный, вернулся к ней. – Я никогда ее раньше не видела.

– М-м-м… это девушка! – Он едва понимал, что говорит.

– Ну, это я и сама поняла. А как ее зовут?

– Минни Библ. Она из Нового Орлеана.

– На вид она страдает тщеславием. Никогда не видела столь манерно ведущей себя особы!

– Прекратите! – вырвалось у Бэзила. – Давайте потанцуем.

Лишь спустя показавшийся вечностью час Бэзила, наконец, освободил Гектор Крам; пришлось терпеть еще несколько танцев, пока он смог пригласить Минни, которая к тому времени уже находилась в центре ни на секунду не останавливавшегося людского водоворота. Она смогла вознаградить его за это, тайком пожав ему руку и потянув за собой на веранду, нависавшую над окутанным мраком озером.

– Да, время летит… – прошептала она. Инстинктивно она выбрала самый темный уголок. – Я могла бы и сама догадаться, что ты приударил за другой!

– Нет! – в ужасе возразил он. – Она мне как бы кузина…

– Я всегда подозревала, что ты – ветреный. Но мне и в голову не приходило, что ты так быстро меня позабудешь!

Она потихоньку приближалась к нему, пока они не соприкоснулись. Ее взгляд, растворившийся в его глазах, сказал:

«Но что нам до этого? Ведь мы с тобой сейчас здесь одни…»

Охваченный непривычной паникой, он вскочил на ноги. Ну разве мог он поцеловать ее – вот так вот сразу, ни с того ни с сего? Все теперь было иначе – они оба стали старше на целый год. Он был слишком взволнован и поэтому смог лишь пройтись взад-вперед и сказать: «Бог ты мой, я так рад тебя видеть», дополнив это неоригинальное заявление искусственным смешком.

Она уже обладала уравновешенностью взрослого человека и попыталась его успокоить:

– Бэзил, иди сюда и сядь!

– Я в порядке, – судорожно выдохнул он, словно только что оправился от обморока. – Я просто немного волнуюсь, вот и все.

И он снова издал глупый – даже для его ушей, в которых стучала кровь, – смешок.

– Я пробуду здесь три недели. Правда, здорово? – И она добавила с особой выразительной теплотой: – Ты помнишь тот день на веранде у Билла?

В ответ он смог только выдавить из себя:

– А я теперь днем работаю!

– Но вечерами ты свободен, Бэзил? До нас всего полчаса на машине…

– У меня нет машины.

– Но ты можешь взять машину родителей.

– У нас электромобиль.

Она терпеливо ждала. Он все еще представлялся ей в романтическом свете: красивый, непредсказуемый, немного печальный.

– Я видел твою сестру! – выпалил он. Такое начало могло бы позволить ему перекинуть мосток над пропастью внушенного ею извращенного и невыносимого почтения. – Она очень на тебя похожа!

– Правда?

– Просто потрясающе! – сказал он. – Потрясающе! Я хочу тебе рассказать…

– Да, рассказывай. – Она сложила руки на коленях, приготовившись слушать.

– Сегодня днем…

Музыка несколько раз умолкала и вновь начиналась. Затем, в перерыве, на веранде раздались решительные шаги. Бэзил взглянул туда, откуда они доносились, и увидел Розу и Гектора Крама.

– Мне пора домой, Бэзил, – пискнул Гектор, у которого ломался голос. – Возвращаю тебе Розу!

«Бери эту Розу, тащи ее на причал и спихни ее в озеро!» – пронеслось в голове у Бэзила. В реальности он вежливо встал.

– Я тебя потеряла, Бэзил! – оскорбленным тоном заявила Роза. – Почему ты не вернулся?

– А я как раз вот собрался. – Его голос чуть дрогнул, когда он повернулся к Минни: – Тебе помочь найти твоего партнера?

– Благодарю, не нужно, – ответила Минни. Она не сердилась, но была в некотором недоумении. Разве могла она знать, что столь покорно ушедший от нее молодой человек именно в этот самый момент был занят тем, что зарабатывал деньги на учебу в Йеле?

С самого начала дедушка Бэзила, который когда-то состоял в попечительском совете Университета штата, хотел, чтобы Бэзил и думать забыл о Йеле; теперь к его увещеваниям присоединилась и мать, живо представлявшая его в дешевой мансарде, голодным и оборванным. Та сумма, на которую он мог рассчитывать, была гораздо ниже необходимого минимума, и хотя он упрямо отказывался и думать о возможности поражения, ему все же пришлось согласиться – «на всякий случай» – записаться в абитуриенты Университета штата на следующий учебный год.

В административном корпусе он столкнулся с Эдди Пармили, который представил ему своего приятеля – низенького и восторженного японца.

– Ну-ну, – сказал Эдди. – Выходит, поступать в Йель ты все же передумал?

– И я передумал поступать в Йель! – неожиданно встрял мистер Утсономи. – О, да, я очень давно передумал поступать в Йель! – И он разразился восторженным смехом. – Никаких сомнений! Это точно!

– Мистер Утсономи приехал из Японии, – пояснил Эдди, подмигнув Бэзилу. – Он тоже абитуриент.

– Да, и еще я передумал поступать в Гарвард и в Принстон, – продолжил мистер Утсономи. – У меня на родине мне предоставили право выбирать. Я выбрал здесь!

– Правда? – ответил Бэзил с легким негодованием.

– Конечно, здесь ведь посильнее! Больше простых людей, больше силы – и аромат земли!

Бэзил с удивлением посмотрел на него.

– Вам это нравится? – недоверчиво спросил он.

Утсономи кивнул:

– Здесь я узнаю настоящих американцев! И американских девушек тоже. А в Йеле учатся только мальчики.

– Но здесь ведь нет университетского духа! – снисходительно объяснил Бэзил.

Утсономи бросил непонимающий взгляд на Эдди.

– Ура-ура! – разъяснил Эдди, помахав руками. – Ура-ура-ура! Ну, ты понял.

– И, кроме того, здешние девушки… – начал было Бэзил, но тут же умолк.

– Вы знакомы со здешними девушками? – заулыбался Утсономи.

– Нет, лично я с ними не знаком, – твердо заявил Бэзил. – Но точно знаю, что здесь совсем не такие девушки, которых можно встретить на балах в Йеле. Мне кажется, что здесь и балов-то не устраивают! Я не хочу сказать, что здешние девушки хуже, но они совсем не такие, как те, что бывают в Йеле. Здесь – обычные студентки.

– Я слышал, что ты теперь ухаживаешь за Розой Синклер? – спросил Эдди.

– О да, что ты! Еще как ухаживаю! – с иронией ответил Бэзил.

– В прошлом году по весне они часто звали меня к себе на ужины, но теперь, поскольку ты стал водить ее на танцы по всем клубам…

– Всего доброго! – торопливо произнес Бэзил. Он резко поклонился в ответ на почтительный поклон мистера Утсономи и удалился.

С момента приезда Минни проблема Розы стала приобретать все более и более угрожающие масштабы. В первое время он просто чувствовал по отношению к ней равнодушие и чуть стеснялся ее украшенных кружевами, чудных и старомодных платьев; но теперь, заметив, как безжалостно и упорно его эксплуатируют, он ее возненавидел. Когда она жаловалась на головную боль, в его воображении тут же возникала картина того, как эта боль перерастает в долгую и продолжительную болезнь, от которой она не оправляется вплоть до осени, когда он уедет в университет. Но получаемые им от двоюродного дедушки восемь долларов в неделю должны были оплатить его путь в Нью-Хейвен, и он знал, что, если ему не удастся удержаться на этой работе, мама откажется его отпустить.

Не догадываясь о правде, Минни Библ находила слегка загадочным тот факт, что каждый вечер он танцевал с ней всего лишь один или два танца и при этом был на редкость уныл и молчалив. По крайней мере, на время его равнодушие ее зачаровало; она почувствовала себя слегка удрученной. Но рано созревший эмоциональный характер не позволял ей долго терпеть небрежение, и Бэзилу было мучительно больно видеть, как у него постепенно стали появляться соперники. Бывали моменты, когда цена учебы в Йеле казалась ему чересчур высока.