Нежные юноши (сборник) - Фицджеральд Фрэнсис Скотт

– Ну, да… – ответил Бэзил. – Именно поэтому я и ищу работу.

– Мама не может оплатить учебу, да? – В голосе послышалось неприкрытое злорадство. – Все деньги потратила?

– Нет-нет! – быстро ответил Бэзил. – Она готова мне помогать.

К его удивлению, помощь пришла с совершенно неожиданной стороны. Миссис Рейли вдруг наклонилась к мужу и что-то прошептала ему на ухо, после чего старик кивнул и громко произнес:

– Я подумаю, Бэзил. Пройди-ка пока в библиотеку.

А жена повторила:

– Мы подумаем. Проходи в библиотеку, побудь с Розой, а мистер Рейли сейчас все обдумает.

Когда закрылась дверь библиотеки, он остался наедине с Розой – решительной девицей, обладавшей квадратным подбородком и упитанными бледными руками; на ней было белое платье, напомнившее Бэзилу о доме – точнее, о кружевных панталонах, сушившихся среди прочего белья во дворе. Озадаченный внезапным переходом дядюшки на противоположный фланг, он некоторое время, не сказав ни слова, рассеянно смотрел на Розу.

– Кажется, вы – мой двоюродный брат? – спросила Роза, захлопнув книгу; он заметил, что это был роман «Маленький командир, или Фрейлина».

– Да, – согласился он.

– А я о вас кое от кого слышала!

Сказала она это так, что напрашивался вывод – информация была для него отнюдь не лестной.

– И от кого же?

– От одной девушки; ее зовут Элен Уошмер.

– А, Элен Уошмер! – По его тону было ясно, что к обладательнице этого имени он относится с презрением. – Ну да, конечно!

– Она моя лучшая подруга. – Он промолчал. – Она рассказывала, что вы считаете, что вы – просто чудо!

Молодые люди не сразу замечают, что врагом является как раз тот, кто наносит рану, а не тот, кто пустил пересказываемую сплетню – это ведь всего лишь стрела. И его сердце тут же вскипело гневом по отношению к Элен Уошмер.

– Я здесь мало кого из ребят знаю, – сказала Роза, уже не столь агрессивно. – Мы тут живем всего полгода. Но я еще никогда не видела столь заносчивого общества!

– О, нет, вы не правы! – возразил он. – А где вы жили раньше?

– В Су-Сити. У нас в Су-Сити молодежь живет гораздо веселее!

Миссис Рейли открыла дверь и позвала Бэзила обратно в гостиную. Старик снова встал.

– Приходи завтра с утра, я для тебя что-нибудь подыщу, – сказал он.

– А, может быть, вы придете к нам завтра на ужин? – добавила миссис Рейли нарочито-радушным тоном, в котором любой взрослый уловил бы какой-то подвох.

– Да, конечно. Благодарю вас!

Чувствуя признательность, он вышел за дверь. Миссис Рейли отрывисто рассмеялась и позвала дочь в гостиную.

– Я буду не я, если ты теперь не будешь блистать в здешнем обществе! – объявила она. – Когда, ты говоришь, тут бывают танцы?

– По четвергам в Университетском клубе и по субботам в клубе на озере, – тут же ответила Роза.

– Что ж, если этот юноша пожелает сохранить работу, которую ему даст твой отец, то ты протанцуешь там весь остаток лета!

Случайные компании, формирующиеся по прихотям денег либо географии, могут представлять собой довольно сварливые и скучные общества; по-настоящему неприятные чувства может рождать лишь компания молодых людей, собравшихся вместе из-за собственной непопулярности, – их можно сравнить лишь с группой заключенных, брошенных в общую камеру. Для Бэзила собравшееся на следующий день за ужином общество представлялось просто сборищем уродов. Там были: кузены Крамы, Льюис и Гектор, оба тупицы, выносить которых хватало сил лишь у них самих; Сидней Роузен, богатый, но внушавший всем отвращение; безобразная Мэри Хаупт, Элен Уошмер, а также Бетти Джи, при взгляде на которую Бэзил тут же вспомнил жестокую дразнилку, которую они когда-то распевали на мотив «Города в джунглях»:

Более того, все они были обижены на Бэзила, который считался в их кругу «заносчивым», и по дороге домой после ужина Бэзил чувствовал себя так, словно его самым мрачным и непостижимым образом использовали в чужих интересах. Он, конечно, был благодарен миссис Рейли за ее доброту, но не мог не думать о том, что более сообразительный парень, возможно, смог бы вывернуться, когда разговор принял такой оборот, что ему ничего не оставалось, кроме как пригласить Розу в ближайшую субботу на танцы в клуб на озере. Вынужденное приглашение застало его врасплох; но когда он попался в ту же самую ловушку и на следующей неделе, и еще через неделю, он мало-помалу стал понимать происходящее. Это была одна из его служебных обязанностей, и он, скрепя сердце, взвалил ее на себя, но ему все же никак не удавалось понять, зачем столь неловкой особе, не умеющей танцевать и вести себя в обществе, надо было ходить туда, где ее воспринимали не иначе, как тяжелую обузу. «Почему бы ей не посидеть дома с книжкой, – с отвращением думал он, – или не съездить куда-нибудь, или не заняться вышиванием?»

В один из субботних дней, глядя на соревновавшихся теннисистов и чувствуя неумолимое приближение вечера, когда ему придется вновь отдавать неприятный долг, он внезапно ощутил, как его прямо-таки зачаровало лицо какой-то девушки, сидевшей в нескольких ярдах от него. Его сердце дрогнуло, пульс от волнения участился; а когда публика встала с мест и начала расходиться, он, к своему изумлению, обнаружил, что только что смотрел во все глаза на ребенка лет десяти. Непонятно почему разочарованный, он отвернулся, но через некоторое время вновь посмотрел в ту сторону. Красивое и уверенное лицо сплело в нем цепочку мыслей и ощущений, которые ему никак не удавалось оборвать. Он ушел, даже не попытавшись узнать, чей это ребенок; день вокруг него внезапно показался ему прекрасным; он услышал легко узнаваемый шепот, всегда уместное, всегда выполняемое обещание счастья. «Завтра… или через день… или осенью… а может быть, и сегодня вечером…» Не в силах удержаться и не выразить свои чувства, он сел и попытался написать письмо одной девушке из Нью-Йорка. Слова его были высокопарны, а девушка представлялась холодной и далекой. Перед мысленным взором маячил образ, который поверг его в состояние страстного томления, и это было лицо той самой девочки, которую он видел сегодня днем.

Когда в тот вечер он с Розой Синклер приехал в клуб на озере, то первым делом огляделся вокруг: нужно было знать, кто из ребят сегодня в клубе, и нет ли тех, кто был у Розы в долгу или же находился в сфере его собственного влияния. В те времена в моду еще не вошел обычай «перехватывать» девушек прямо во время танца; Бэзилу обычно удавалось заблаговременно избавить себя от полдюжины танцев, но в тот вечер в клубе собрались ребята постарше, и ситуация была бесперспективной. Когда Роза вышла из гардеробной, он увидел Билла Кампфа и, вознеся Господу хвалу, тут же на него накинулся.

– Привет, старина! – сказал он, прямо-таки излучая благожелательность. – Сможешь сегодня разок потанцевать с Розой?

– Нет, – коротко ответил Билл. – К нам гости приехали. Ты разве не знаешь?

– Тогда, может, поменяемся партнершами на один танец, а?

Билл удивленно посмотрел на него.

– Я думал, ты знаешь! – воскликнул он. – Эрмини приехала. Она весь день только про тебя и говорит!

– Эрмини Библ?!

– Да. С папой, мамой и младшей сестрой. Утром приехали.

Испытанное Бэзилом два часа назад переживание, разумеется, тут же снова заиграло у него в крови – но на этот раз он уже знал причину. То лицо, столь странным образом привлекшее его внимание, принадлежало младшей сестре Эрмини Гилберт Лабусс Библ. Он вспомнил долгий день на веранде особняка Кампфов у озера – ему показалось, что прошла уже целая вечность, хотя с тех пор миновал всего лишь год; тут до него донесся голос из реальности, окликнувший его по имени, и в прекрасном стремительном порыве на него налетела блестящая пятнадцатилетняя красавица, принявшая его протянутую руку так, словно она была готова тут же очутиться в его объятиях.