Постижение России; Опыт историософского анализа - Н Козин

В авторском понимании они, естественно, делятся на политические силы "почвы" и "цивилизации", олицетворяющие собой соответствующие направления цивилизационного развития России. И если к "почве" относятся "консервативно-охранительное" и "народническое", то к "цивилизации" "либеральное" и направление "рабочего социализма" Между ними кочует "анархизм". Само по себе такое понимание основных цивилизационных сил России и их политических эквивалентов - это один из возможных вариантов их классификации, хотя уже вызывает возражение противопоставление "почвы" и "цивилизации" по признаку нецивилизованности первой и цивилизованности второй. Но еще большее возражение вызывает последующая интерпретация их цивилизационной ценности и исторической перспективности.

Все, кроме либерального направления, автор огульно относит к "не западному типу развития" в истории, а потому и не к "прогрессивному". С исторической точки зрения такое искусственное отделение от западного типа развития целого веера политических сил России, проявивших себя в 1917 году, не соответствует строго фактической стороне проблемы. Основные политические партии, действовавшие на политической арене в том году и оппозиционные официальной власти, а таких было большинство - кадеты и примыкавшие к ним "прогрессисты", эсеры, меньшевики и большевики - были, несмотря на все их различия, по своей социально-политической сути, господствующим идеологемам "западническими" партиями. Кадеты и прогрессисты брали за образец Запад в его классических буржуазных формах социальности; эсеры и меньшевики западную социал-демократию; большевики - радикальную, коммунистическую версию той же западной социал-демократии, возлагая надежды на "будущий Запад", на победу в нем радикальных социалистических сил мировой пролетарской революции. Все это заметно проблематизирует искусственную подгонку к "не западному типу развития" всех политических сил России первой четверти ХХ века, кроме либеральных, и еще больше процедуру определения того, какая из них является более прогрессивной, в смысле более "западной", ибо все они отмечены идеологической печатью Запада, выросли из его культурных и духовных корней, и, пожалуй, леворадикальные партии даже в большей степени, чем либеральные.

Таким образом, отношение между либеральным, западным и не западным, прогрессивным и не прогрессивным в России 1917 года носит куда более сложный и противоречивый характер, чем это представлено в авторской позиции. Но при всем при этом главное заключается не в этом, а в авторском стремлении отлучить русский либерализм от национальной почвы, обосновать их полную несовместимость. Соответственно, все, что отмечено печатью национального, русско-росийского бытия в истории, все, что связано с исторической и национальной Россией, автоматически относится к не западному и не прогрессивному типу развития в истории. Отсюда сам собой напрашивающийся вывод: для того, чтобы войти в прогресс, в авторском его понимании, следует стать Западом, освоить архетипы западного типа цивилизационного развития. Вполне очевидно, что это невозможно сделать без слома базовых структур национальной, исторической и цивилизационной идентичности России и в ней русской нации, без новой цивилизационной катастрофы России. И это при всем при том, что овладение системой либеральных ценностей в принципе не предполагает такой жертвы. Они вполне усвояемы и на русско-российской цивилизационной основе.

Для того чтобы превратить государство российское в правовое и демократическое, а все общество перестроить на принципах гражданского общества - для всего этого и для многого другого нет никакой необходимости превращать Россию в НЕ-Россию. Она нуждается в идее перманентной - и цивилизационной, и формационной - модернизации на основе сохранения в неприкосновенности и одновременно с этим саморазвития генетического кода своей истории, а не в идее цивилизационного переворота. А это необычайно актуализирует вопрос другого и принципиального рода: когда в истории России прекратится навязывание ей вместо решения задач исторической модернизации решение задач цивилизационного переворота?

Бескомпромиссный ответ звучит жестко, но благодаря этому и предельно точно: тогда, когда российская интеллигенция из интеллигенции национального предательства или, в лучшем случае, безразличия к национальной составляющей судьбы собственной страны и нации превратится в национальную интеллигенцию, в интеллигенцию национального возрождения России как исторической и национальной России. Должен сформироваться субъект национального возрождения, а он для национального возрождения должен стать национальным. Пора перестать быть интеллигенцией, праздно шатающейся по своей собственной истории, походя взламывающей основы собственной национальной и цивилизационной идентичности.

И последнее, оно касается уже общих авторских представлений о типах цивилизаций и, соответственно, о типах цивилизационного развития всего человечества. Авторский опыт типологии многообразия локальных цивилизаций свидетельствует о сложности этой процедуры, во всяком случае, с тех методологических позиций, с которых она осуществляется. Выделяются три типа цивилизаций, отличающиеся друг от друга по типу исторического развития: "непрогрессивный, циклический и прогрессивный". Непрогрессивный тип развития концентрирует в себе "народы, живущие в рамках природного годового цикла, в единстве и гармонии с природой". Это народы Тропической Африки, аборигены Австралии, народы Крайнего Севера. Циклический тип развития олицетворяет Восток, все восточные цивилизации. Прогрессивный тип развития - это прерогатива западной цивилизации.

Однако такая типологизация локальных цивилизаций и типов цивилизационного развития никак не считается с тем, что каждая локальная цивилизация имеет свой, глубоко специфичный тип развития в истории, благодаря которому она и обнаруживает себя в качестве локальной цивилизации. Игнорирование этого обстоятельства ведет к существенной девальвации самой идеи локальной цивилизации и сути цивилизационного подхода к истории. А он неотделим от культурной и духовной локализации истории, от попыток понять ее не столько через то, что объединяет человечество в человечество, сколько через то, что на уровне архетипов социальности, культуры и духовности, самого способа их проживания в истории и самой истории специфицирует человечество и служит источником его локально цивилизационного многообразия. Отсюда и сложности типологизации локальных цивилизаций, ибо цивилизационная историческая реальность - это предельно дискретная реальность и, что самое важное, по преимуществу живущая своей дискретностью - своей цивилизационной локальностью и для основ своей цивилизационной локальности.

Это многое объясняет и в другом - почему понятие прогресса весьма условно применимо для характеристики природы и специфики цивилизационного развития. Пожалуй, есть один аспект цивилизационного бытия, создающий условия для оценки его с позиций критериев прогресса, да и тот обнаруживает себя только в связи с формационным прогрессом общества: это то, какие возможности для осуществления формационного прогресса создает та или иная локальная цивилизация, ее генетический код истории, система архетипов социальности, культуры и духовности, сам способ их бытия в истории и, соответственно, в какой степени, в случае необходимости, они поддаются цивилизационной модернизации. Во всех остальных случаях каждая локальная цивилизация - это целая социальная, культурная и духовная Вселенная, которая с ней рождается и с ней умирает, имеющая на этой основе свой специфический тип бытия и развития в истории, а потому трудно поддающийся сравнению с позиций критериев прогресса. Слишком разными, специфичными оказываются социальные, культурные и духовные основания, по которым сравниваются цивилизации.

И самое печальное. Попытка типологизировать все многообразие локальных цивилизаций по типам развития, в зависимости от их отношения к идее исторического прогресса приводит к подмене цивилизационного развития в истории на формационное, способствует соскальзыванию на отождествление типа цивилизационного развития со стадией формационного развития и вслед за этим цивилизационной исторической реальности с формационной. В самом деле, как понимаются основные черты восточной и западной цивилизации и, соответственно, восточного и западного типов развития? "Поскольку общество восточного типа было построено на принципах коллективизма, там отсутствовала классовая структура и классовые категории к ним неприменимы. Это страны, где нет рыночной экономики, нет социально-классовой дифференциации. В таком обществе есть бедные, есть богатые, но нет собственности как производящего и умножающегося капитала".