Я не Поттер! - Марина Броницкая

Положившись на дементоров, авроры ожидали моего падения, и не спешили бросаться заклятиями. Я даже услышал, как они урезонивают кого‑то рыдающего, просят отдать им палочку и явно удерживают на месте силой. Ну что ж, когда защищаешься, то убиваешь нападавшего, а не выбираешь того, за кем горевать не будут.

Наконец, черные тени меня настигли. Они приблизились настолько близко, что мне пришлось притормозить, иначе я рисковал запутаться в лохмотьях этих существ и свалиться прямо на головы поджидающим меня аврорам, как подарочек, разве что без ленточки.

Чудища открывали свои хищные рты, похожие на рыбьи, демонстрируя мне могучий оскал и ряды мелких острых зубов, и даже пытались шипеть. Но я и не думал падать в обморок от священного ужаса, как какая‑нибудь девица, а просто пробирался к заветной цели. Огромные глаза Беллатрикс уже хищно поблескивали сквозь прутья решетки, и она была тем единственным, что мешало её свободе. Если не принимать во внимание дементоров. Это у меня к ним иммунитет, душа Риддла во мне не хранит ничего светлого, а собственной у меня не имеется, но если тварь присосется к Белле… Мало ли что её в жизни греет? Может, она вспомнит свои последние рейды с Лордом, и растает, как лед на солнце? В таком случае, она вполне будет способна скинуть меня с этой проклятой метлы, пусть и нечаянно.

— Брысь! — прикрикнул я на лезущую мне прямо в лицо морду. — Целоваться надумала?! Брысь, кому говорю!

Надеюсь, внизу меня не слышали, что, конечно, маловероятно. Будь у них хоть капля мозгов, а я уверен — она есть, они уже давно кинули ввысь что‑нибудь вроде Соноруса и слушают меня. Ждать падения, это одно, а быть предусмотрительным — профессиональная обязанность. Подлетать слишком близко никто из них не будет, для дементора что аврор, что министр, что преступник — все пища. Но враг опасен не только вблизи, и пройдет минуты две, прежде чем аврорат оседлает метлы, поняв, что тот, кто не упал от поцелуя дементора за три минуты, уже не упадет, прожди они хоть до весны. Честно говоря, взяв меня в окружение, твари не только мешали мне кинуть Редукто, но и оказывали неоценимую услугу. Однако время шло, а никакие заклятия чудищ разогнать не могли, я просто не мог пробраться к окну. Дементоры перестали на меня нападать и принялись просто разглядывать, заинтересовавшись столь вредной добычей, но от этого стена сама ко мне не приблизилась!

Никакая магия, кроме Патронуса, дементоров даже напугать не могла. Ну не действовала и все тут. Их ни в воду превратить нельзя, ни с места сдвинуть, ни сжечь, разве только поругать. Но не уверен, что это что‑то даст. Тем не менее, попробовать стоило, договариваются же они как‑то с чиновниками. В штате министерства полно телепатов, способных общаться и с ними, и с другими представителями неразговорчивой волшебной фауны. Тем не менее им во время общения жизни свои защищать приходится, беседуя чуть ли не из‑за угла, а я свободен от их чар, абсолютно свободен, ведь мясом дементоры не питаются, им нематериальную пищу подавай.

Стоило мне только прикрыть глаза, как в мой разум, свободный от всякого страха и духовных преград ворвались… голоса!

Голоса людей, кричащих от боли и стонущих от разрывающих их на части страданий, запертых в телах дементоров, как в бездонных сундуках. Я червей так закрываю, чтоб не выползли. Под черными балахонами чудищ томились сотни грешных душ убийц, насильников, самоубийц и всех, кому при жизни не подвернулась возможность стать праведным. Громкие голоса и тихие протяжные крики, детские всхлипывания и старческий хрип — все смешивалось в моей голове в один сплошной и низкий гул. Еще через секунд двадцать прослушивания диких звуков, от которых хотелось сбежать как можно дальше, отплевываясь, я понял — это маглы. Говорят же, что есть между нашими мирами какая‑то связь. Возможно, эти души просто знали о нашем существовании, или слишком сильно хотели проникнуть оттуда сюда, за что и поплатились после смерти?

Я сам являюсь наполовину маглом, но с уверенностью могу заявить — племя это доверчивое и глупое.

«Эй! Вы меня слышите?» — мысленно поинтересовался я, и волна криков накрыла меня с головой.

Инстинктивно закрыв уши руками, я чуть не полетел вниз, но вовремя уцепился за древко и улыбнулся.

«Я могу вам помочь, правда… Вы знаете, что для этого нужно сделать? Нет? Сейчас я все расскажу…»

Они расступились передо мной, как тучи уступают дорогу солнцу.

— Редукто!

Ржавая решетка не была предназначена для охраны жильцов камер, и сломалась от детского заклинания, рассыпалась на кусочки. Куда маги могли выбраться, в пропасть? Такой вариант не просто не волновал администрацию Азкабана, он её устраивал.

— Белла! — заорал я не своим голосом. — Сюда!

Не знаю, насколько моя приемная мать безумна, и что можно назвать безумием, но желание быть свободным победит все преграды. Свобода — сладкая, я знаю это точно. Женщина не заставила себя упрашивать. Босая, в разодранной полосатой рубахе и вся в каких‑то страшных кровоточащих язвах, она выбралась из окна в считанные секунды и прыгнула ко мне, словно взлететь хотела. Дикое отчаяние человека, не желающего умирать животным. Я видел, что она до мяса разодрала ступню, поранившись торчавшим из стены обрубком железа, и ошметки её кожи трепетали на ветру. Эти чавкающие звуки заставили меня поежиться дважды. Однако Беллатрикс не замечала подобных мелочей, потеряй она сейчас руку, и то — не моргнула бы. Она прижалась ко мне всем своим костлявым телом, сцепила пальцы на моем животе и носом уткнулась в затылок.

Опасалась бывшая пленница сейчас одного — дементоров. Не произнося ни слова, женщина дрожала так, что тряслось и мое тело.

Мы летели с дикой скоростью к границе антиаппарационного барьера, к самому краю острова, окруженные кольцом чудищ, и никакой аврор в мире не мог нам помешать. Их крики и заклятия, ударяясь в черные облачения дементоров, или поглощались магией этих существ, или рикошетили в них самих. Нам помогали мертвые души. Но даже в такой, не располагающей к размышлениям ситуации, что‑то в собственных мыслях меня удивило, я чувствовал какую‑то несуразицу, что‑то не сходилось. Однако думать сейчас следовало не о мертвых душах, а о спасении наших вполне живых тел.

— Белла, прыжок! — закричал я как можно громче, перекрикивая свист ветра. — Держи меня крепче!

Под нами уже простирался бушующий океан, и переместиться не в дом на холме, а в его черную пучину — это та аппарация, удачной которую назвать сложно.

Она не прокричала в ответ, а оторвалась от моего затылка и просипела мне прямо в ухо, спокойно и пугающе ласково:

— Да ты не переживай, мальчик мой, я теперь тебя никогда не отпущу…