Я не Поттер! - Марина Броницкая

— Гарри, подожди! — окликнул меня Симус. — Разговор есть…

Смелым его вид назвать нельзя было и с натяжкой. Чьи‑то крепкие руки спихнули нерешительного ирландца с дивана и подтолкнули вперед, ко мне. Парень возмущенно фыркнул, но одернул рукава мантии, потеребил ворот сорочки, вдохнул поглубже и сделал еще шаг, и на этот раз без посторонней помощи.

Крепкий, приземистый мальчишка с густой шевелюрой цвета спелой пшеницы. Чуть лопоухий, курносый и бледный до такой степени, что россыпь веснушек на его широком лице казалось ярче, чем красная мебель, на которой он только что сидел. В тот момент было в нем что‑то трогательное и чистое, я так выглядеть никогда не смогу.

Мы с ним жили в одной комнате почти три года, столько же времени ссорились, мирились и притворялись. Это долгий срок, но за все это время я не видел хитрого ирландца настолько открытым и смущенным. В моей памяти он останется именно таким, другим я его помнить не хочу. А то, что мне придется именно помнить, понятно было по опущенным глазам Финнигана.

— Гарри, мы все давно знаем… — он оглянулся в поисках поддержки и все дружно закивали. — Шляпа распределила тебя на наш факультет, потому что на другой нельзя было. Но это как‑то неправильно. Ты говорил, у тебя в Слизерине вся родня училась. Знаешь! — воодушевился мальчишка. — Если бы меня к змеям закинули без спросу, я бы, наверное, тоже стал таким… таким…

— Гадом! — подсказал Невилл.

На этот раз Симус с ним спорить не стал. Взглянул недобро, конечно, но согласился.

— Ну да… — выдохнул он. — Гадом.

— И? — поинтересовался я, чуть в пляс не пускаясь от распиравшей меня радости. — Что дальше?

— Дальше… — он вздохнул. — Дальше, Гарри, я решил пойти к директору и попросить для тебя разрешения перевестись в другой факультет. У тебя там настоящие друзья, я понимаю, честно.

— Дамблдор отказал?

— Ну да, отказал.

— Но ты не сдался?

— Не сдался.

— И Минерва…

— Согласилась, сразу. Она тоже понимает, ты зря её не любишь!

Минерва устала и от меня и от планов Альбуса, а как только поняла, что же от неё хочет мнущийся перед ней третьекурсник, чуть не зарыдала от безграничной к нему благодарности. Сама она, понятное дело, против воли Дамблдора пойти не могла. Но раз её так сильно просят, как отказать? Её непосредственный начальник поплатился креслом за прорехи в безопасности школы и бесконечные происшествия, подозрительно часто касающиеся противного мистера Снейпа младшего. Повторять судьбу старика женщина не хотела.

— Она сказала, ты и так там в какой‑то книге записан, приказ она подписала. Так что… можешь идти!

— Спасибо.

— Пожалуйста, Гарри. Прости, если что не так…

Я просить прощения не стал, пусть все присутствующие еще раз убедятся, что поступили правильно. Не жалко.

Переезжал я весело!

Как только новость достигла стен подземелья и слизеринцы прослышали о том, что к ним едет родной сын не абы кого, а самого декана, за право обладания моими вещами у портрета Полной Дамы развернулась настоящая битва. Сама дама, возмущенная наплывом детей в зеленых шарфиках, брезгливо морщила нос и делала вид, что все происходящее её совсем не волнует. Но даже она, завидев, как двое первокурсников колошматят друг друга моими тапочками и, что есть сил, стараются выдрать обувку у противника, открыла рот и долго не могла его прикрыть. Ведь перво–наперво я, не дожидаясь, когда мне помогут, выставил свои чемоданы за пределы гостиной, в коридор, но пока ходил за другими сумками и складывал выходные мантии, все содержимое багажа было разобрано поклонниками профессора Снейпа.

Мальчишки и девчонки с моими тряпками, книгами и писчими принадлежностями в руках, бойко спускавшиеся по лестницам вниз, напоминали вереницы работящих муравьев!

Последним в шеренге шел я в компании довольной Джинни и неприлично громко хохочущего Гойла.

— Гарри, ты перевелся?! — нас догнала Гермиона. — Привет, Джинни.

— Привет… — не слишком приветливо ответила рыжая, отвесив какому‑то мальчугану увесистый подзатыльник. — Осторожнее, это ваза, а не бревно! Зачем вы вообще это все похватали?!

— Меня перевели. Хоть один из вас оказался способен на доброе дело…

Грейнджер начала было обижаться, но передумала и принялась хвататься за мой рукав, словно за спасательный круг.

— Вот черт! — я вспомнил, что могло её так беспокоить. — Вы это… идите вперед, — попросил я ребят. — Скоро буду.

— Ну как скажешь… — протянула Джинни и побежала вперед, руководить процессом моей транспортировки. — Осторожнее, кому говорю! — взревела она могучим басом, и счастливый обладатель вазы не выдержал, а по лестнице покатились осколки.

Тем временем Гермиона лепетала:

— Гарри… Гарри… Меня отчислят, если…

— Да успокойся ты! — прикрикнул я на неё. — Молчи до смерти, и после неё желательно — тоже. Поняла?

— А ты?

— Могила.

— Никому?

— Если кто узнает — тебе конец, Гермиона. Думаешь, Дамблдор такой добренький? — давил я на девчонку. — Тебе отомстят, хорошо отомстят. Зачем мне это, не подумала? Может я и гад, но не до такой же степени.

— Гад?

— Неважно! — я отмахнулся от неё. — Маховик верну, обещаю. Минерве ври, как хочешь, если она спросит, конечно. Ей до него еще несколько лет дела не будет, поверь мне. А Джордж и Фред ничего не знают, доступно объясняю?

— Это все так неудобно… — всхлипывала она.

Гермиона не могла знать моего девиза — свидетелей быть не должно, но узнает, если не послушается. У меня нет ни малейшего желания применять к ней какую‑либо магию, просто лень. Да и жаль мне заучку, она не вписалась в школьную жизнь, не смогла. Девчонка нервирует даже зануду Невилла!

— Неудобно сидеть в Азкабане.

Девчонка перевесилась через перила и её карие глаза, мокрые от невыплаканных слез, провожали меня до первого этажа. Но я забыл её, как только шагнул в полумрак подземелий, вдохнул сырость и увидел спиральные пролеты родных лестниц, ведущих вниз, у меня с плеч будто гора свалилась — свобода.

* * *

— Гарри, что там?

— Всё нормально, Барти. Просто снег идет.

— Ты час у окна стоишь. Малышня уже стол давно накрыла, мы проголодались, идешь?

— Малышня?

— Джинни, Малфой! — уточнил мужчина и улыбнулся.

— Они же мои ровесники, — я тоже попробовал пошутить. — Выходит, я тоже малышня?

— Нет, ты тот самый. Ты не малышня, — серьезно ответил он. — Только не пугай меня. Там точно ничего? Может, обряд?

— Я Хранитель, а не сигнализация, Барти. Но там точно никого и ничего!

Мужчина отошел, не сказав не слова. Худой и подвижный, он напоминал мне хищную зверюшку, оберегающую собственное логово. Однако Фиделиус скрывал дом на холме надежно, а предать самого себя и открыть его тайну я не смогу и под пытками. Не знаю, где сейчас находится штаб Ордена Феникса и кто точно являются его членами, но эти четыре этажа и двенадцать комнат — абсолютно точно наше пристанище на долгие годы. Если в Малфой–мэноре нас будут искать в первую очередь, случись что, то здесь — никогда.