Сдвиг времени по-марсиански - Филип Дик

Чтобы как-то развлечься, дожидаясь остальных делегатов, Бэйнс решил немного подшутить над гебом.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Як-коб Симион,— ответил тот, взмахивая шваброй и все так же глупо улыбаясь: никакой геб не в состоянии догадаться, что его разыгрывают. А если и догадывается, то не подает виду. Полное безразличие ко всему на свете — таков их принцип.

— Тебе нравится твоя работа, Якоб? — спросил Бэйнс, закуривая сигарету.

— А как же,— промямлил геб и хихикнул.

— Ты постоянно этим занимаешься?

— Что? — Геб, казалось, не понял вопроса.

В это время дверь открылась, и появилась пухленькая симпатичная Аннет Голдинг, делегат от клана поли, с сумочкой под мышкой и румянцем на щеках. Ее зеленые глаза блестели, грудь вздымалась.

— Я думала, опоздала.

— Нет-нет.— Бэйнс встал и предложил девушке сесть. Профессионально оглядев ее, он не заметил никаких признаков оружия.

«Однако во рту у нее может быть резиновый карманчик с ядовитыми спорами в капсулах»,— отметил про себя пар, пересаживаясь на самый дальний стул за большим столом.

Дистанция... Весьма надежный фактор.

— Жарко,— проговорила Аннет, все еще тяжело дыша.— Я думала, что опаздываю, и бежала вверх по лестнице,— Она улыбнулась ему детской улыбкой, столь характерной для поли.

«Черт возьми, до чего привлекательная девица,— подумал Габриэль Бэйнс.— Ей бы только сбросить немного веса...»

— Аннет,— начал Бэйнс в который уже раз,— вы такая милая девушка и до сих пор не замужем. Вот если бы вы вышли за меня...

— Да, Гэйб,— улыбнулась Аннет.— Я тогда была бы под надежной защитой: лакмусовые бумажки в каждом углу, паутина охранной сигнализации, анализаторы, датчики...

— Когда вы наконец повзрослеете, дорогуша, — раздраженно прервал ее Бэйнс.

Он даже не знал, сколько ей лет,— как и все поли, она казалась ему вечным ребенком. Ведь поли не взрослели — они оставались детьми навсегда. Ведь что такое полизм, как не продление на всю жизнь безоблачного детства? Кроме того, дети всех кланов луны рождались поли и обучались в одной центральной школе как представители этого клана. Между ними не возникало различий до десятого или одиннадцатого года жизни. А некоторые, как Аннет, так никогда и не менялись.

Аннет открыла сумочку, достала пакетик с карамелью и принялась жадно поглощать конфеты.

— Я нервничаю, поэтому должна есть,— пояснила она. Потом протянула пакетик Бэйнсу, но тот отказался.

«Никогда не знаешь заранее, что у другого на уме...»

Бэйнсу на протяжении тридцати пяти лет удавалось сохранять свою жизнь в неприкосновенности и теперь совсем не хотелось потерять ее из-за подобного пустяка. Все должно быть просчитано, продумано наперед, если он хочет прожить еще столько же.

— Полагаю, от клана шизов в этом году снова будет Луис Манфретти,— сказала Аннет.— Я всегда наслаждаюсь его выступлениями: он рассказывает такие интересные вещи о своих видениях первобытного мира. О драконах земли и неба, о потустороннем мире, о чудовищах, которые сражаются под землей,— Она задумчиво пососала конфету.— Как вы думаете, Гэйб, эти видения реальны?

— Чушь собачья,— убежденно заявил Бэйнс.

— Почему же они тогда размышляют и говорят об этом так серьезно?

— Нужно только поверить в то, что говоришь, и все сразу встанет на свои места. Вот так-то.

Вдохнув носом воздух, он уловил некий неестественный аромат — нечто сладкое. Потом понял, что это запах волос Аннет, и успокоился.

— Какие у вас прекрасные духи,— заметил он, прикидываясь простодушным.— Как они называются?

— «Ночь страсти»,— ответила Аннет.— Я купила их здесь, у уличного торговца с Альфы-два. Обошлись мне в девяносто долларов, но пахнут прекрасно. Отдала всю месячную зарплату...

В ее зеленых глазах мелькнула печаль.

— Выходите за меня замуж...— снова начал Бэйнс, но осекся, заметив представителя клана депов.

Деп застыл в дверях; его неподвижный взгляд, лицо со впалыми щеками и отпечатком страдания сразу достали Бэйнса до самых печенок.

«Господи...— вздохнул Габриэль, таки не определив, какое чувство испытывает к этому парню: жалость или презрение.— А ведь они могли бы встряхнуться, ожить, будь в них хоть капля смелости...»

Однако смелость начисто отсутствовала в депском поселении Коттон-Мэтр, расположенном на юге. Его представитель всем своим видом олицетворял данный недостаток — торчал на пороге, погруженный в свой мрачный фатализм, и боялся войти, сделать хоть шаг, который казался ему роковым... Нав, например, в той же ситуации просто сосчитал бы до двадцати двойками, развернулся и убежал прочь.

— Входите, пожалуйста,— мягко, но убедительно предложила Аннет, указывая на стул.

— Будет ли польза от этой встречи? — вымолвил деп и медленно вошел, с усилием переставляя ноги.— Снова будем скандалить и рвать друг друга на части... Не вижу никакого смысла в таких сборищах.

Завершив свою небольшую речь, он все-таки сел, опустив голову на грудь и крепко сжав дрожащие пальцы.

— Я Аннет Голдинг, поли,— представилась Аннет,— а это Габриэль Бэйнс, пар. А вы ведь деп? Судя по тому, как вы уставились в пол.— Она засмеялась, но в ее смехе слышалась симпатия.

Деп ничего не ответил, даже не назвал своего имени. Бэйнс знал, что говорить с депами чрезвычайно сложно — они едва могли найти силы для беседы. Этот, вероятно, из страха опоздать тронулся в путь очень рано и перенапрягся.

«Очень характерно для них,— думал Бэйнс.— Депы бесполезны даже для самих себя, не говоря уже о других кланах. Почему они не вымирают? Не могут даже работать, в отличие от гебов, а просто лежат на земле и смотрят в небо невидящим, безнадежным взглядом».

Наклонившись к Бэйнсу, Аннет тихо произнесла:

— Подбодрите-ка его, Гэйб.

— Ну уж нет! — возмутился Бэйнс,— Какое мне до него дело? Сам докатился до такой жизни. А мог бы измениться, если б захотел. Сделал бы над собой усилие и поверил в хорошее. Но его участь ненамного хуже нашей. А может, даже лучше. Они ведь работают в час по чайной ложке... Мне бы очень хотелось делать в год столько, сколько средний деп.

Через высокую дверь в зал прошла тощая пожилая дама в длинном сером пальто. Это была Ингрид Хибблер из клана на-вов. Бубня себе под нос «счастливые числа», она обследовала зал, постукивая костяшками пальцев по спинкам стульев.

Бэйнс и Аннет ждали; геб перестал мести, поднял голову и хихикнул. Деп продолжал невидящими глазами смотреть в пол. Наконец госпожа Хибблер обнаружила стул, номер которого ее удовлетворил. Выдвинув его, она примостилась на краешке: руки сложены, пальцы в движении, будто ткут невидимое полотно, способное ее укрыть.

— На стоянке я наткнулась на Строу,— сообщила она и сосчитала несколько раз про себя.— Представителя манов. Ужасный человек, чуть не задавил меня. Пришлось...— Она замолчала.— Не обращайте внимания. Однако сложно отделаться от раздражения, которое вызывают маны.— Ингрид Хибблер передернула плечами.

— Если в этом году от шизов опять будет Манфретти, — сказала Аннет, не обращаясь ни к кому конкретно,— он, скорее всего, войдет сюда через окно, а не через дверь.— Аннет весело рассмеялась, взмахивающий шваброй геб присоединился к ней.— Итак, нам осталось дождаться представителя гебов.

— Я делег-гат от Гандитауна,— отрекомендовался геб Якоб Симион, не прекращая мести,— Я п-просто решил немного п-прибраться, пока ждал остальных.— Он бесхитростно улыбнулся.

Бэйнс вздохнул.

«Представитель гебов — уборщик. Конечно, они все такие. Если не внешне, то в глубине души».

Теперь отсутствовали только делегаты от шизов и манов.

«Небезызвестный Говард Строу, вероятно, появится, когда закончит шарить по стоянке в надежде уязвить еще кого-нибудь из прибывающих делегатов.— Бэйнс задумался.— Но пусть только попробует напугать меня».

Пистолет на боку Бэйнса не был игрушкой. Кроме того, у него еще оставался симулякр, который ждал сигнала за дверями зала.

— А зачем мы вообще собрались? — спросила госпожа Хибблер и начала быстро считать, закрыв глаза и перебирая пальцами.— Раз, два... Раз, два...

— Разнесся слух, что к нашей луне приближается странный корабль,— сказала Аннет.— Явно не торговец с Альфы-два, мы уверены в этом.

Она продолжала поглощать конфеты. Бэйнс с удивлением отметил, что пакет почти пуст. Он знал, что у Аннет нарушение в мозгу — нечто вроде синдрома обжорства. Когда она нервничала или волновалась, синдром проявлялся сильнее.

— Корабль, — пробормотал деп, неожиданно возвращаясь к жизни.— Возможно, он поможет нам выбраться из нашей дыры.

— Какой дыры? — спросила Ингрид Хибблер.

Деп дернулся и изрек:

— Сами знаете.— На это ушли остатки сил, и он снова погрузился в безмолвное оцепенение.