Аквилон. Трилогия - Саша Токсик

сорок два года. Знаете, сколько любителей «фольклора» я видел? Двадцать три человека. Знаете, сколько из них вернулось за второй книгой? Четверо. А за третьей — только вы.

Это было неожиданно мрачно даже для Кирилла Матвеевича. Видно старик сегодня не в настроении

— Что с остальными?

— Газеты о них писали. В разделе некрологов. «Трагически погиб при невыясненных обстоятельствах». «Пропал без вести». «Найден в состоянии помешательства». Выбирайте, что больше нравится.

Он вздохнул так глубоко, что, казалось, выдохнул годы жизни. Потом выпрямился, профессиональный долг взял верх над личными страхами.

— Ладно, что на этот раз?

— Бабий затон.

Кирилл Матвеевич замер, затем покачал головой.

— Бабий затон… Мёртвый плёс… Место, где мужчины идут на смерть с улыбкой. Зачем вам эта мерзость?

— Научный интерес. Почему только мужчины?

— Научный интерес, — он покачал головой. — Знаете, нужно множество побед, чтобы стать героем. И всего одно поражение, чтобы перестать им быть. Насовсем.

Но он пошёл вглубь библиотеки, и я последовал за ним. Здесь, между стеллажами, было тихо и прохладно. Пыль висела в воздухе как золотая завеса. Запах старой бумаги здесь был гуще, слаще.

— Так, где же оно… — бормотал библиотекарь, водя пальцем по корешкам. — Веселовский… Веселовский… А, вот!

Он вытащил толстую тетрадь в потрёпанном кожаном переплёте. Кожа потрескалась, местами облезла, обнажив картон. Но тетрадь была целой.

— Записки фольклориста Веселовского. 1889 год. Он три месяца прожил в деревне у затона, опрашивал местных. Потом уехал и больше никогда не возвращался.

— А тетрадь откуда взялась? — удивился я.

— Прислал по почте, — заявил библиотекарь и тут же говорился, — наверное. Как еще она бы сюда попала?

Дальше он стал собирать материалы со всей библиотеки. Поднимался на стремянку за газетными подшивками. Древняя конструкция скрипела и шаталась. Я придерживал её, пока старик рылся на верхних полках.

Вернулись в читальный зал. Кирилл Матвеевич разложил собранные материалы на свободном столе у окна.

— Вот, первое документальное упоминание. Полицейский рапорт 1862 года.

Я взял документ. Бумага хрупкая, как осенний лист. Почерк официальный, с завитушками:

14 октября 1862 года. Бабій затонъ.

Купецъ 3-й гильдіи Прохоръ Медвѣдевъ, 42 лѣтъ, во время прогулки съ супругой внезапно покинулъ лодку и направился вплавь къ центру плёса. На оклики не реагировалъ. Свидѣтели отмѣчаютъ: лицо являло странное блаженство. Попытки спасенія безуспѣшны. Тѣло не найдено.

Происшествіе схоже съ случаями 1854, 1859 и 1861 годовъ.

Исправникъ Голицынъ

— Всегда одинаково, — прокомментировал Кирилл Матвеевич, поправляя очки. — Мужчина любого возраста и сословия вдруг замирает, улыбается и идёт в воду. Добровольно. С радостью.

Я подумал, похоже на классическое ментальное воздействие. В прошлой жизни я встречал сущностей, способных вызывать эйфорию перед смертью. Милосердные убийцы, в своём роде. Жертва умирает счастливой.

— А женщины?

— В том-то и загадка! — он оживился, глаза заблестели за стёклами очков. — Женщины не только выживают, они там бельё стирают! Веками! Знают про опасность и всё равно приходят!

Он раскрыл тетрадь Веселовского на закладке. Страница была покрыта рисунками. Узоры, которые женщины вышивали на рубахах. Волны, рыбы, странные рыбы, с грудью и волосами.

— Веселовский считал, что это остатки древнего культа. Женского культа водного божества.

За окном пролетела ворона. Каркнула трижды. Кирилл Матвеевич вздрогнул.

— Не к добру.

Как по команде, в глубине библиотеки грохнуло. Потом раздался крик:

— Дядя Кирилл! Я стеллаж уронил!

— Митька, убью! — заорал библиотекарь и помчался спасать книги.

Я остался один с документами.

Глава 5

Я остался один за столом у окна. Кирилл Матвеевич унёсся спасать книги.

Где-то в глубине библиотеки грохотало, скрипело, и доносился его голос: «Митька! Руки оторву! Это же первое издание!»

Документы лежали передо мной веером, как карты перед гадалкой. Полицейский рапорт 1862 года на плотной желтоватой бумаге. Записки Веселовского, толстая тетрадь в потрескавшемся кожаном переплёте. Газетные подшивки, со сводкой всех происшествий в Синеозерске и окрестностях.

«…лицо являло странное блаженство…»

Я перечитал эту строку из полицейского рапорта трижды. Существо питается человеческой энергией. Для магических сущностей это нормально, пускай для самих людей не слишком приятно.

Страж в Чёрной яме питался страхом, энергетические пиявки в Синей дыре высасывали жизненную силу. Но почему только мужчины?

Духи лишены половой принадлежности. Нет духов-мужчин или духов-женщин. Они все одинаковые сгустки энергии, какой бы облик ни принимали для взаимодействия с людьми. Русалка может выглядеть как прекрасная дева, но внутри, та же бесполая сущность, что и любой другой дух.

«Данила думает!» — тихонько булькнула Капля. — «Думает про плохую русалку! Плохих русалок не бывает!»

«Надеюсь, что так, малышка».

Версия о том, что в этом затоне могло жить какое-то божество?

Я даже не стал её рассматривать. За тысячу лет своей прошлой жизни я обошёл весь мир, изучил каждый культ, каждую религию, каждое поверье. Богов не существует — это я знаю точно. Есть могущественные маги, есть древние артефакты. Но богов нет.

Хотя культы… Культы могут создавать чудовищ. Я вспомнил Стража в Чёрной яме. Изначально это был мой элементаль, созданный для защиты жемчужных плантаций. Но века человеческих жертвоприношений, века кормления страхом извратили его природу. Он стал тем, чем его считали люди. Голодным монстром.

Я открыл газетные подшивки. Пролистав «Синеозерский вестник», нашёл нужную статью. «Трагедия на плотах», так она называлась.

«Артель плотогонов из деревни Криницы… четверо мужчин одновременно бросили работу… пошли к центру водоёма… товарищи не смогли их удержать…»

Дальше шли имена погибших. Иван Сухов, 28 лет, троё детей. Михаил Березин, 35 лет, вдовец. Пётр и Павел Колесниковы, братья-близнецы, 22 года, только что женились на сёстрах из соседней деревни. У каждого была жизнь, история, семья. А теперь — строчка в газете.

«Спасся только пятый — Семён Глухов, глухонемой от рождения…»

Глухонемой выжил. Глухота может быть защитой? Только один факт в поддержку этого. Но он может стать решающим.

Продолжил листать. Свежая статья, всего неделя назад. Бумага ещё белая, краска чёрная, даже пахнет типографией.

«Пропала научная экспедиция».

Три студента естественного факультета Синеозёрского университета. Изучали водную флору близ затона. На берегу нашли их оборудование. Микроскоп, полевые дневники с аккуратными записями и зарисовками водорослей. Личные вещи участников экспедиции, часы, кошельки, даже завтрак остался нетронутым. Всё на месте, кроме самих студентов.

Картина не складывалась. Чего-то не хватало, какого-то ключевого элемента. Придется снова разбираться на месте.

Тут я услышал торопливые шаги. Кирилл Матвеевич возвращался.

Старик появился в дверях читального зала. Вид у него был как у человека, пережившего крушение поезда. Седые волосы, которых и так осталось немного, торчали во все стороны. На сюртуке появилось пятно пыли в форме,