Шалопаи - Семён Александрович Данилюк

затратами уложимся в пять миллионов долларов. Полагаю, банк нас, если всё правильно расписать, кредитует.

– Подо что?! – змеёй прошипела Светка. – Детей по миру задумал пустить?

В семье Граневичей появился второй ребёнок.

Оська вздохнул:

– Да, конечно, придется все производства оформить в залог… Риск есть. Но, считаю, – соразмерный. Как ты, Данька?

Клыш сидел, скрывая улыбку. Ему нравилось наблюдать сочные сцены меж женой и мужем. И всякий раз с горечью представлял, что точно так же мог бы и сам шутливо собачиться с Кармеллой.

– Чего обсуждать, раз уж ты решил, – ответил Клыш. – Химик я не великий. Но чем смогу, подопру.

– Во! Оба! – Светка закрутила пальцем у виска.

Оба благородных дона впряглись в работу. Пропадали по целым дням. Генеральный директор Граневич не вылезал с химкомбината, директор по юрвопросам Клыш мотался меж банком «Пионер», – оформлял пятимиллионный кредит, – и таможней.

Согласование кредита прошло на удивление беспроблемно.

Президент банка Баулин встретил Граневича с Клышем радостно.

– Сам давно в сторону комбината поглядываю. Какой же банк без серьёзного холдинга? А тут и искать не надо – под рукой. Просрали, конечно, всё, что могли, руководы-куроводы. Но раз ты, Оська, становишься на хозяйство, под тебя деньги дам. Прожекты твои читал. Считаю, что всё реально. Особенно с Армосом круто замешано. И очень удачно, что акционировались. Мы после под этот кредит двадцать пять процентов акций на банк перепишем. Как, Клышка, возьмёте в кумпанство?

– Хоть ты и редкостный мудак, но деньги считать умеешь, – согласился Клыш. Оська подтверждающе кивнул.

– Тогда по рукам и побежали? – Робик нажал на кнопку: – «Мартельчику» и всё, что к нему положено, моим дорогим компаньонам.

На хозяйстве в офисе оставалась Светка. Выстроенное трёхэтажное здание вмещало много подразделений, направлений, и Светка на удивление лихо со всеми управлялась. Даже завела собственный секретариат. Тем не менее, трубку городской связи поднимала сама. Когда раздался очередной телефонный звонок, она просматривала подготовленные на подпись документы.

– Да, – ответила на звонок Светка, не выпуская ручки. Поперхнулась. – Да! Ждём.

Едва разъединившись, набрала мужа.

– Оська! – прокричала она. – Тут что-то странное. Женский голос. Назвала ваши имена. И как бы про Альку. Будто что-то знает. Говорит, будет через полчаса.

Минут через двадцать с разных концов города едва не одновременно примчались Клыш и Граневич.

– Сама не поняла толком, – невнятно объяснилась Светка. – Чертовщина какая-то.

Подняла трубку внутренней связи. – Да, да, пропустите.

Все трое не отводили глаз от двери.

Короткий стук. Вошла хрупкая стильная женщина с короткой стрижкой, в кожаных брюках, заправленных в замшевые сапожки. В шифоновой блузке.

О ней можно было бы сказать – юная, если б не властно поджатые губы и жёсткий, требовательный взгляд. Огляделась. Сверилась с листочком.

– Я хочу видеть… Оську и Даньку, – произнесла она хрипловатым голосом.

Те переглянулись, озадаченные.

– Ну зачем же так официально? – ответил Данька. – Можно запросто: товарищ Клыш и товарищ Граневич. Это мы. А Вы, простите?..

– Наталья Гаух, – представилась она, не отреагировав на шутку. – Скажите, знаете ли Вы некоего Олега Поплагуева?

– Знали, – сквозь зубы подправил Клыш. – Только не некоего, милая барышня!..

– Это наш друг, – подтвердил Оська.

– Друг… – она прищурилась зло. – А если друг, что ж вы его в беде бросили?! Сами-то, как вижу, вполне себе устроились. При машинах, лапсердаках. Совесть-то не мучит?

Она с вызовом смотрела в вытаращенные глаза.

– Слушай, ты!.. – прохрипела Светка. Две заносчивые дамы сцепились взглядами.

Странная визитёрша процокала к открытому окну, махнула кому-то: – Заводите!

Обернулась:

– Только, пожалуйста!.. Ему нельзя пока волноваться.

– Сюр какой-то, – пролепетал Оська. Отёр пот.

Гаух, заслышав шаги в коридоре, быстро вернулась к приоткрывшейся двери.

– Сюда! Только не волнуйся, милый! – произнесла она. В кабинет, поддерживаемый ею, вошел с иголочки одетый человек – с совершенно изуродованным лицом, с тихой блуждающей улыбкой. Он был бы статен, если б не приволакивающаяся нога и выдвинувшееся вперёд плечо.

Наталья подвела его к креслу, усадила при общем ошеломлённом молчании. Встала рядом – часовым.

– Аленький! – первой подала голос Светка. Она сползла со стула, подползла к креслу, уткнулась в ноги.

– С-светка, – Алька положил руку ей на голову. Глянул на оторопелых друзей. – П-привет, б-благородные доны.

На него набросились.

– Нельзя! – вскрикнула Наталья встревоженно. – Пока нельзя!

Оглаживания сделались нежнее.

– Ты-то сама кто? – спросила рыдающая Светка.

– Принцесса, – высокомерно ответила гостья.

Светка тотчас набычилась.

– Почему собственно принцесса?

– Потому что он – принц! – показала она на Альку.

– Дурдом на выезде, – буркнула Света. Впрочем, было не до свары. Все стремились лишний раз коснуться Альки, убеждаясь, что перед ними не мираж. Оська первым оторвался от товарища.

– В самом деле, кто-нибудь хоть что-нибудь, наконец, скажет? – взмолился он.

Клыш подставил Наталье кресло, усадил за плечи.

– Раз уж нельзя волновать его, перескажи ты, – предложил он. – Первым делом, – знаешь, как он уцелел?

Оказалось, Альку и впрямь подкарауливали на путях. Скрутили. Оттащили в безлюдное место. Били битами, ломами.

Ему повезло. Забив до бесчувствия, отошли за лопатами, чтоб там же закопать. Кое-как поднялся, поковылял по путям, залез в случайный состав. Состав тронулся. Очнулся в Ярославле. Ничего не помня.

– Называется амнезия, – захихикал Алька. Теперь происшедшее стало казаться ему смешным.

В эту минуту Данька, глядя на искалеченного друга, горько жалел, что не сам убил бандита.

Наталья перехватила взгляды.

– Худшее уж пройдено. Ещё месяц-другой в нейроклинике, – произнесла она. – Ногу, правда, полностью не восстановишь. Зато лицо подправим. Что-то у нас умеют. С чем-то в Германию поедем. Конечно, так, как прежде, не получится. Ну ничего, – она успокоительно улыбнулась Альке, – был принц, станешь – король. Мы приехали на сутки, – сообщила она. – Олежек очень хотел с вами повидаться. Завтра возвращаемся домой, в Киев.

– Почему собственно в Киев? – не понял Оська. – Его дом здесь. И всё, что нужно, мы обеспечим.

– Его дом в Киеве, – возразила Наталья. – Там, где и мой. Он мой муж! Да, как вернулась память, он всё время про вас вспоминает. Но имейте в виду, я его никому не отдам! Слышите?

Она тревожно огляделась.

Алька погладил её по руке. Призывая к вниманию, поднял узловатый, сломанный палец.

– Т-туська! – со значением сообщил он.

Мужчины тотчас подошли к ручке – с поцелуем. Приобняла гостью и Светка:

– Повезло тебе, девка. Какого туза отхватила! Всё, что здесь есть, – третья часть твоего мужа!.. И вообще – ото всех нас!

Сочно поцеловала в губы.

Наталья, успокоенная тем, что ненаглядного принца у неё прямо сейчас отбирать не станут, потеплела.

– Скажите, Олежек хотел побывать в Доме шёлка, потом на кладбище… Кто-нибудь с нами сможет поехать?

– Кто-нибудь? – нервное перенапряжение, в котором пребывал Оська, разразилось истерическим хохотом.

– Кто-нибудь! – повторял он, то ли смеясь, то ли плача. Смех заразил Даньку. Навзрыд зарыдала Светка. А там и сам Алька щербато осклабился.

В августе 1991 года случился путч. Следом развалился Советский Союз. В СССР велись широкие дискуссии о мироздании. В журнале «Знание – сила» вовсю шли диспуты о возможных причинах гибели человечества. От нового потопа или при наступлении ледяной зимы. Разрушение земного шара от случайного метеорита, взрыв солнца, после которого погибнет всё живое.