Горизонт забвения - Дарья Тарасова

чашкой какао. Большая кровать с ярким пледом, сшитым из кусков разных тканей, придавало уют и манило прилечь.

– О лучшем и не мечтала! – сказала я Мае, когда она зашла.

– Я рада, дорогая. Все здесь обставляла Кристина.

В руках взволнованная женщина держала маленькую потрепанную книжку.

– Это любимый сборник стихов твоей мамы. – сказала она дрожащим голосом, сдерживая слезы.

Книга оказалась весьма потрепанной. Страницы давно пожелтели, часть из них даже отпали от корешка. Среди некоторых страниц лежали засушенные цветы и листья.

– Мама любила собирать гербарии. – я и уже не смогла сдержать слезы.

– Я помню, что в твоем возрасте она любила вот этот стих. – женщина пролистала до страниц, покрытых нарисованными сердечками и девушки с длинными волосами. Закладкой здесь лежал цветок фиалки.

Прочитав стих пять раз я закрыла книгу и, сохраняя впечатление от прочитанного, выключила свет и, накрывшись одеялом покрепче быстро уснула.

Новое ночное видение не заставило себя ждать. На этот раз в грезах меня посетил этот чертов детектив.

Утром, открыв глаза, мне не сразу стало ясно, где нахожусь. Возможно, от части, это было из – за выпитого вчера вина. Утреннее солнце уже пробивалось сквозь плотные лиловые шторы и тянулось ко мне по покрывалу своим лучом. Я решила насладиться моментом и поваляться, но, перевернувшись к другой стене, на глаза попался будильник, на котором уже было половина одиннадцатого. Резко вскочив, я бросилась в душ и скорее одеваться, а затем сразу же спустилась вниз. Ни в одной из комнат никого не оказалось, но, зайдя на кухню, я увидела в окне тётю Маю.

Поторопившись к ней, я извинилась за такой долгий сон. Она лишь нежно улыбнулась в ответ.

Было удивительно для меня сажать тюльпаны посреди роскошного бабьего лета с видом на пылающий всеми красками осенний лес и изумрудные луга под синим небом, когда капли воды на травинках искрятся на солнце. Но занятие это было ничуть не обременительным.

Что-то плеснулось в пруду недалеко от нас. Резко обернувшись, я увидела мужа тёти Маи – дядю Ивана. Он нагребал кучу опавшей листвы позади дома. Вся земля вокруг дома была засыпана листьями, а в воздухе стоял сырой запах осени.

Последующие дни было по-прежнему пасмурные. Дул порывистый северный ветер, становилось только холоднее. Трава по утрам была покрыта причудливым узором инея.

Первый серьезный снег выпал вечером первой пятницы ноября. Из нескольких редких снежинок за пару часов он превратился в снегопад, укрывший всю долину, а к полуночи вновь затих. Заросли астр, видневшиеся между прудом и домом, превратились в спутанные коричневые стебли, на которых словно бутонами висели комья снега.

Дядя Иван пил свой вечерний кофе и смотрел, как бледный, едва заметный диск солнца крадется через лесистые холмы на запад. Ночью было безветренно, поэтому все от террасы до холмов было покрыто несколькими сантиметрами снега.

За несколько недель в этом доме я совершенно точно поняла две вещи: во-первых – их брак чистая формальность, во-вторых – он что- то скрывает. Каждый раз, когда я оказывалась рядом, он уходил или прятал глаза.

XIX

В пятницу после обеда Мая в непривычном для нее взволнованном состоянии готовила ужин, отпустив экономку пораньше. К вечеру она ожидала приезд дочери и моей двоюродной сестры Кристины. Дети не особо жаловали родителей своими визитами, а разговоры по телефону были короткие и сводились к стандартным фразам. Уже давно в этом доме не произносили признаний в любви и не проявляли нежности.

– Вы с сестрой точно подружитесь! – уверяла меня Мая.

– А чем она занимается? – поинтересовалась я.

– Она художник – декоратор на телевидении. Готовит разные декорации для детских передач.

– Художница? – переспросила я. – Умение рисовать – это у нас семейное? Ты тоже рисуешь?

– О, знаешь… – Мая призадумалась и отвела взгляд в сторону. – Я давно перестала. Хотя в юности писала портреты и пейзажи на заказ.

– У мамы в общине был только один блокнот, а в нем всего три рисунка: маленькая бабочка на цветке, наверное, мой портрет, когда я еще совсем маленькая была и чей – то дом. Мне казалось, что он обязательно должен быть твоим.

– У наших родителей был дом с дорожкой из желтого кирпича, может это он?

Неожиданно, в окно ударил свет от подъезжающей машины. Дядя Иван быстро направился к двери и помог Кристине занести сумку с вещами в дом, а затем загнал машину в гараж.

Мая с нетерпением набросилась на дочь с поцелуями и объятиями, но, со стороны казалось, что все это носит скорее формальный характер.

– Значит ты та самая девчонка, о которой говорят в новостях уже пятый месяц? – сказала она, презрительно осмотрев меня с ног до головы. Ее недовольство очень красочно отразила взлетевшая вверх бровь и кислая ухмылка.

– Привет! – ответила я. – Я рада, что ты приехала. Я очень хотела с тобой познакомиться. Раньше у меня не было сестер.

– Может и начинать тогда не стоит? – съехидничала Кристина.

– Дочка, не груби! – вмешалась Мая.

– Тётя сказала, что ты художница. Это здорово. Я тоже немного рисую.

– Немного? – усмехнулась девушка. – Учишься сама? Интуитивно?

– Да, можно и так сказать.

– Знаю я таких самоучек.

– А можешь рассказать подробнее про свою работу?

– Нет, не люблю говорить об этом.

– Ладно, девочки, давайте за стол садиться! – дядя Иван приобняв Маю и Кристину направил всех к столу.

Неловкость после этой сцены сохранялась весь вечер. И, несмотря на то, что оживленные разговоры продолжались еще долго, я чётко ощущала свою непричастность к их жизни. Смогу ли я когда нибудь стать полноценным членом этой семьи? Или какой-то другой? Я совершенно не задумывалась о том, как моя жизнь сложиться потом. Все мои планы ограничивались поиском тети Маи.

Ближе к десяти часам вечера было принято отходить ко сну. Следуя своей новой традиции, я налила полную ванну горячей воды с ароматной пеной. Мои длинные волосы Мая укоротила, но все равно они были до поясницы, и, что бы их не намочить, я завязала удобную шишку на самой макушки, как научилась по видео урокам в интернете.

Голоса из коридора все еще продолжали доноситься. Каждый стук двери, каждый громкий звук приносил беспокойство, хотя аромат лаванды должен был успокоить. Я завернулась в вафельный халат, надела длинные носки и очень удобно устроилась на кровати. Перед сном я пыталась прочитать еще одну главу в очередной книги, но процесс не шел. Все мысли были заняты тревогой.

Спалось сегодня мне тоже плохо. Сознание затягивали замкнутые круги беспокойства. Некоторые из них, растворившиеся к утру, были про Марка. Увидев первые лучи утреннего солнца, до меня дошло, что я не сомкнула глаза.

Я резко встала, подошла к окну и распахнула его. Резкий поток холодного воздуха воскресил целую вереницу фантазий – сугробы на берегах реки, доходящие до колен, раскрасневшиеся и ноющие от снежков