Седьмое небо. Танго скорпионов - Владимир Козлов

– Кушать хочешь? – спросила она с акцентом.

– Так хочу, что всю кожаную обувь бы вашу съел, – без застенчивости ответил он.

Она налила ему из термоса горячего чаю с лимоном и накормила бутербродами.

– Ты не единственный слоняешься такой по вокзалу. Мне из будки всё видно. Из дома, наверное, сбежал? – спросила она.

– Нет, я из Сухумского детского дома, – приезжал на похороны бабушки, – соврал неожиданно он.

– Вон видишь мальчишек, – показала она, на группу ребят сидящих на сиденье около буфета. – Они не просто сидят, а прячутся. Я вижу, как они трепещут при виде милиции. А спроси у них, зачем они ошиваются на вокзале, тоже скажут с похорон едут, но денег на билет нет. Беспризорников сейчас нет, а вот курортники на вроде тебя иногда попадаются. Но до первой встречи с милицией.

Езжай-ка ты парень домой, пока в кутузку тебя не забрали, – посоветовала она, – не расстраивай мать с отцом?

– У меня нет отца, – сказал Витёк правду, считая, что врать бессмысленно женщине, которая просчитала его с ног до головы.– У меня только мать и сестра, – а отец в Венгрии погиб, когда там буча была в пятидесятых годах.– Военный он у меня был, – уточнил Витёк и, поблагодарив сердобольную женщину, направился к четверым ребятам сидевших около буфета.

– Привет пацаны! – смело сказал он им, – куда едем?

Мальчишки вначале стушевались но, увидав у него промеж пальцев наколку «Злой», успокоились.

– Мы с военными едем на юг, – сказал парень, одетый в старый зелёный костюм. Воротник пиджака у него был поднят вверх. По возрасту, он был старше всех.

Рядом с ним сидел парень с широким лбом и тонким носом. Одет он был всех лучше из этой компании. На нём была лёгкая клетчатая курточка, лавсановые серые брюки и модные сандалеты. Два других мальчишки, которым было лет по тринадцать, походили на маленьких бродяжек. Оба они были чумазые, и одежда у них была латанная.

– А чего вы с ними на юг едете? – спросил Витёк.

– Хотим устроиться в музыкальную школу-интернат при гарнизоне, – ответил старший парень, – мы все играем на музыкальных инструментах. А ты, куда лыжи направил? – спросил он Витька.

– К морю, но точно, куда не знаю, но знаю, что долго находиться на вокзале опасно, тем боле вам. На вас уже обратили внимание. Легашам попадётесь, сразу заберут. Услышав это, пацаны встревожились. Витёк понял по их поведению, что никакие они не музыканты, а такие же беглецы, как и он.

– Курить есть у вас? – спросил Витёк.

– Есть, – ответил парень в клетчатой куртке и достал пачку сигарет Пэр.

Они вышли на улицу, и повели Витька за вокзал в укромное место, где стояли пустые ящики. Спрятавшись за ними, они закурили.

– Вас как хоть зовут? – поинтересовался Витёк.

– Меня Ромб, – представился старший парень в зелёном костюме.– Этот широколобый белорус, – показал он парня в клетчатой куртке, – Ластик, – он мой друг. Может играть на рояле и ларьки, взламывать, в которых шоколад и сигареты продают, и помогать мне карманы у ротозеев потрошить.– Ромб тут же обнял двух малышей за плечи.– А эти клопы из Серпухова, им по двенадцать лет. Они прилипли к нашему дуэту здесь на вокзале. Мы их накормили, но брать с собой не собираемся. Они не музыканты и не воры. Просто двоечники, убежали из дома первого сентября, в школу говорят не за какие калачи не пойдут. А зовут их обоих Сашками.

– Ну а у меня кличка Злой, – представился Витёк и для убедительности показал палец с наколкой. – А вы, как я понял из Белоруссии?

– Нет, мы с Ластиком из Горького, – ответил Ромб, – хотели в городе Дзержинске пристроиться. Там есть детский оркестр, при гарнизоне, но он духовой. Но дело не в этом. Проблема в том, что у нас родители есть, а туда берут только сирот. Вот мы и решили махнуть в Краснодар, там говорят, принимают не только сирот.

– Так мы земляки, – обрадовался Витёк, – а я с Бору в четырнадцати километрах от вас.

– Знаем мы, приходилось там бывать, – сказал молчавший до этого Ластик.

Они пожали руки и обнялись.

– Есть хочешь, – спросил Ромб.

– Как удав, – оживился Витёк.

– Держи земляк, – вытащил Ромб из грудного кармана большой кусок копчёной колбасы и будь-то несколько часов лежавшую под прессом примятую булку. – Ешь, мы наелись уже и в запасе у нас припрятано немало продуктов, прямо здесь в ящиках. Дорога длинная, пригодится. Да и деньги у нас имеются, – похлопал он рукой по карману.

Витёк, не разжёвывая, проглотил этот сухой паёк и, поблагодарив ребят, сказал:

– Я бы поехал с вами, но я не музыкант, я от милиции скрываюсь. Бабе одной в жопу засадил из ружья. Теперь мне срок накрутят, если поймают.

Ластик с Ромбом переглянулись и поняли, что в их компании объявился лидер. Совершить такое преступление им было не под силу. Для такой крутизны они считали, нужно обладать отчаянным характером и большой силой духа. Эти черты характера у них отсутствовали.

– По правде сказать, мы тоже больше взломщики и карманники, а не музыканты, – вырвалось у Ромба.

– Шесть ларьков и палаток взломали и ни разу не попались, – гордо выпалил Ластик, – а карманы у Ромба сродни развлечению. Мы счёт потеряли, сколько их почистили.

Витёк не верил ему, понимая, что эта мальчишеская бравада вызвана, тем, что Ластик надеялся, что Злого видит в последний раз, вот и потянуло того на криминальное бахвальство. И он решил тоже немного возвыситься над новыми знакомыми.

– Если из дома убежали, значит, вы у легашей на крючке, а вот я по этой части ни разу не попался. Такие дела стряпал, не чета вашим ларькам, – раздувал себе авторитет Витек, – я работал на пару с опытным рецидивистом. Он мне науку правильную преподавал. А сейчас мне только до моря добраться. Я думаю в Грузию махнуть. Персики, сочные груши и виноград там, на улицах растут. Ешь – не хочу. Устроюсь на сбор мандаринов или лаврового листа. Как деньгу приличную сшибу, тогда вернусь домой. У меня мать там и сестра в отпуск с Севера приехала. Ищут, наверное, повсюду? Жалко их, но у меня другого выхода нет. Из Грузии черкну им, чтобы не волновались.

– Может и нам с ним в Грузию махнуть? – спросил Ромб у Ластика, – Сулико им сыграем с тобой, они нас точно пристроят на плантацию. Я слышал, грузины уважают тех русских, которые ценят всё грузинское. А Сулико, я тебе скажу, это не наш чижик-пыжик. Это самая любимая песня у них.

– Да я что, – замялся Ластик, – Сулико я, конечно, сыграю, но ведь в Краснодар же хотели. Там тоже тепло.

– Подработаем в Грузии грошей и тогда уже махнём в Краснодар, – уговаривал Ромб Ластика.

– Ну, если так, то я не против мандаринов, – с неохотой пробурчал Ластик.

– Тогда поехали со мной, – предложил им Витёк, – в двадцать два часа поезд на Батуми идёт. Сядем на крышу вагона – ресторана и в путь.

Ластик достал из-за ящиков сумку с продуктами набитую до отказа копчёными костями и колбасой, и они пошли на вокзал. Витёк подошёл к ассирийке-обувщице и поблагодарил её ещё раз за вкусный ужин. (В последствии, когда он будет в Москве, Виктор в обязательном порядке навещал эту женщину на Курском вокзале, и дарил ей шоколадку). – Она по сей день работает там, только будка её переместилась из кассового зала в переход цокольного этажа.

За пять минут до отправления поезда они впятером уже сидели на крыше ресторана. Они в то время много смотрели фильмов, где показывали как в гражданскую войну беспризорники и солдаты ездили на крышах поездов, поэтому с лёгкостью согласились на рискованную поездку.

Их сняли с крыши сразу, не останавливая поезда.

– Вы, что погибнуть хотите? – кричал им усатый грузин, не залезая на крышу вагона. Он держался за вертикальную лестницу одной рукой, а другой махал ребятам.– Вас током может убить, быстро спускайтесь? Не видите, здесь высоковольтные троллеи проходят? Они вас в уголь превратят, – быстро подходите ко мне?

Ребята догадались, что романтическая поездка с ветерком отменяется. Они с прибавлением скорости поезда, начали осознавать, что находятся в одном шаге от смерти. Ветер начал трепать их волосы и одежду. В любую минуту их могло скинуть вниз и потоком ветра затащить под состав. Витёк понял, что совершил непростительную ошибку, заманив ребят на крышу. Эта поездка могла им всем стоить жизни, а ей они дорожили. Он сразу подтолкнул двух Сашек вперёд, крикнув им громко:

– Пошли на погружение в вагон, не – то вас сдует здесь. Мы следом за вами спустимся.

Они, согнувшись на коленях, поползли к лестнице, на которой стоял грузин.

А Ластик так напугался, увидав выглядывающую голову грузина, что с испугу выронил сумку из рук. Колбасу и мясо моментально сдуло ветром с покатой крыши на землю. Первыми грузин принял двух Сашек, передав их в тамбур на руки одной из проводниц, – тоже грузинке, а старшие спустились сами, отказавшись от помощи грузина. Грузин оказался директором вагон – ресторана.