Газета День Литературы # 162 (2010 2) - Газета День Литературы

– Ещё и жену толком не выбрал, а уже заводит вежливые речи, будто какой чужак. Боюсь, что твой день рождения я теперь устраиваю в последний раз. Как женишься, в следующем году только тихонечко приду к тебе домой попробовать лапшу долголетия, раскатанную твоей женой. А сегодня вечером и не думай отказываться – обязательно приходи! Твой переломный год подошёл к концу, и это нужно, как следует, отпраздновать.

Пока она говорила, её глаза светились особенной чувственностью, которую так любил и в то же время так страшился непутёвый Тяньгоу. Он молча таял, словно кусок льда под тёплыми солнечными лучами.

Тяньгоу вернулся домой в самом приподнятом настроении. Стоя под карнизом, он любовался стрекочущими вовсю цикадами и думал о доброте своей хозяйки. Ему пришло в голову, что она, должно быть, была перерождением бодисатвы. Ведь, у каждого человека на земле есть своё особое предназначение: плотник обрабатывает дерево, каменщик обтёсывает камни, его мастер копает колодцы, он сам – собирает ковыль, а эта женщина была рождена, чтобы своей красотой и добрым сердцем облагодетельствовать всё человечество. Эта картина мира вызвала у Тяньгоу ощущение совершенного удовлетворения. И тут внезапно он впомнил, что хозяйка собиралась идти на горный склон рубить хворост. Как много хвороста может собрать такая маленькая женщина с её тонкими нежными руками? Он решил помочь ей и, прихватив серп, отправился к склону.

Весь задний склон горы был покрыт густыми зарослями ковыля, щедро окрашенного наступавшей осенью в многообразные оттенки жёлтого. Созревшие стебли затвердевали, и в этом бескрайнем жёлтом море тут и там они мелькали, словно яркие проблески начищенного золота, мерно шуршащие под нежными прикосновениями ветра. Стоявший в самом центре этой стихии Тяньгоу оглянулся по сторонам и, не увидев нигде своей хозяйки, нагнулся и принялся без остановки резать серпом ковыль, пока не собрал три огромных копны, которые он связал и оставил на месте, ожидая, когда появится женщина, чтобы, неожиданно выскочив из своего укрытия, хорошенько её напугать.

Но бодисатва почему-то всё не шла.

Продолжение следует

Перевод Павла Богачко

Михаил Никитин СУДНЫЙ ДЕНЬ

Никитин М.Н. Судный день. – М.: Зебра Е. АСТ, 2009

О чём говорит на кухне (и в других укромных местах), собравшись больше одного, русская интеллигенция – творческая и иная, итээровская, например? (Говорит, говорит до сих пор, несмотря на то, что "демократией" последних двух десятилетий предоставлена трибуна для легального высказывания – митинги, шествия, на которые она, эта "демократия", с большой-пребольшой вышки – плюёт.) О чём говорит интеллигенция? Риторический вопрос…

Тем не менее, книга Михаила Никитина "Судный день" в очередной раз отвечает на него. Встроившись в ряд художественных исследований на тему кто виноват? и что делать? она заняла там место весьма достойное. Ведь у автора и перо живое и острое, да и тема сама по себе болезненно выигрышна – этот чёрный алмаз со множеством остросверкающих граней всегда будет притягивать к себе взоры, а уж в наше эпохально-переломное время – тем более.

Итак, главная тема этих разговоров: о смысле жизни вообще – ни более, ни менее – и о смысле жизни в частности – в нашей распрекрасной России, в которой всё периодически, со степенью частотности раз в век-полтора, взвихривается, переворачиваясь с ног на голову и наоборот.

Действо, если можно так обозначить это говорение, происходит в НИИ с громким названием "Марс" в начале ли, в середине 90-ых годов. Чем занимается НИИ? А ничем – охраняет руины постсоветской науки от полного растаскивания и уничтожения мародёрами разных мастей: от собственных "кремлёвских рож" до "управления Главной Мафии", из-под которой опять же и собственное кровожадное правительство высвечивается и мировая финансово-киллерская закулиса.

Главные действующие лица – штатный люд сектора "полунатурного моделирования", начиная от его начальника Ивана Христофоровича, почтительно величаемого "секторянами" Единственным, и заканчивая "неисправимым мечтателем, романтиком и идеалистом", Тихим Ангелом – старшим инженером Николаем Тихоновичем Шебеко.

Вот в этом диапазоне – достаточно широком: от мудрости Единственного, как признанного "гения в жанре квартальных отчётов" и одновременно даровитого философа-самоучки, до застенчивости "робкого обожателя им же самим выдуманной прекрасной дамы", – сосредоточены и размышления о судьбах и Родины, болезненно развернувшейся ко всем им весьма неприглядным своим местом, и о судьбах собственных, которые, тем не менее, никак невозможно было даже помыслить вне судьбы этой легкомысленно предавшей и отринувшей их Дамы – Русской Истории начала XXI века.

Драматургии повести – это определение как нельзя лучше подходит к жанру "Судного дня", состоящему из всяческого рода разговоров: от легкомысленно дурашливых, до философски напряжённо насыщенных, – подвластно исследование сакраментальных вопросов бытия: что есть любовь-нелюбовь, что есть искусство истинное и талантливая, но подделка под него? И как, отчего "любой вид искусства всегда превратят во что-нибудь гадкое, мерзкое, тошнотворное? Возьмём, например, музыку. Сначала всё хорошо. Церковно, божественно. Звучат песнопения и хоралы. Потом балеты, симфонии, оперы. Потом живей-веселей. Эротичней. Вульгарней. Пошлей. И так до сегодняшнего разврата и сатанизма… Живопись трансформировалась в порнографию. Балет – в кордебалет. Эпос – в похождение космической проститутки. Трагедии – в фильмы ужасов… То есть любой вид искусства всегда превращается во что-нибудь мерзкое, обслуживающее массу недоразвитых идиотов"...

Вопросы, извечные больные вопросы, ответы на которые зависают в воздухе, и даны или не даны, видимо, каждому из нас в своей индивидуальной глубине и прочности от самого рождения.

Что есть грех и наказание за него? Что есть святость и воздаяние за неё? Что есть смерть и что есть жизнь?..

Вот о чём – ни больше, ни меньше – рассуждают персонажи повести, пересыпая размышления свои дурашливостью пародий, стихов, анекдотов, но не снимая этим их болезненности – и ответственности и вины с самих себя как Человеков, созданных по образу и подобию.

Ответственности за всё, что творится, творилось и, видимо, будет продолжать твориться в нашем несовершенном большом Мире и в Мире души нашей, столь же несовершенной, как и всё вокруг нас…

Валентина Ерофеева

ОТРЫВОК ИЗ ПОВЕСТИ

– Сева, в Голливуде обрыдались бы, если бы узнали, что такой масс-сценарист просиживает штаны в нашем секторе. Из кинофабрики к вам бы потекли реки портвейна, – ёрнически рецензировал Верещагин. – Да, кстати, вы не слышали анекдот насчёт "мыль-ного" масс-искусства? Один другого спрашивает: "Я слышал, что богатые тоже плачут?" Тот подтверждает: "Плачут. Ревмя ревут!" – "А богатым-то чего плакать?" – никак не поймёт первый. А второй: "Да ведь это только так кажется, что у них нет проблем! А ведь на самом деле им же до слёз бедных жалко!"

– Да-да, – блаженно улыбнулся Шебеко, – Сева очень хорошо изобразил эти серии. Там всё вот такое. Ненастоящее. И даже чувства там какие-то... синтетические. Не знаю, может быть, в "мыльных" странах они и вообще там не любят?.. Или любят как в своих сериалах... Зато у нас на Руси любовь ещё может быть глубокая, возвышенная, одухотворённая! Любовь-преклонение! Любовь-восхищение!.. Любовь к живому воплощению идеала!.. А не как там у них – любовь к заурядной пустышке!..

– Смотрите-ка, не только Голливуд, но и Белинского с Добролюбовым перещеголяли... – растроганно изумился Единственный.

– Это в нашем-то смраде любить? Это интересно, кого сегодня любить интеллигентной, порядочной женщине? Нищего или жулика?.. – зловредно поинтересовалась Сорокина.

– А кто вас просил быть интеллигентной? – напустился на неё Верещагин. – Никто не просил. Вот и расхлёбывайте теперь сами.

– Да что там говорить! Любовь была! Любовь есть! Любовь могла бы, кажется, быть! – необыкновенно преобразилась Сорокина. – Но она же не может возникнуть из ничего!.. А то, что взращивает любовь, взращивает и душу! И сердце! И чувства! Делает людей чище, приличнее, благороднее! А вы думаете ИМ нужны честные, приличные люди? Да как бы не так! Такие-то ИХ тут же скинут! ИМ нужна тупая, алчная, беспринципная масса людей! Вот ОНИ и потрафляют низменным вкусам! Насаждают их! Ларчик-то открывается просто!.. И особенно ИХ тошнит от русского духовно-вознёсшегося искусства! Как оно не гармонирует с ИХ полным аморализмом! С жаждой наживы! С разнузданностью! С рекетирством!.. Отсюда-то и идёт её охаивание! Тут-то и начинается: что вы носитесь со своей русской культурой? С чего вы взяли, что она лучше всех? Хотя ИМ также наплевать и на итальянскую, и на французскую, и на высокую культуру любой страны! Но русская культура – для НИХ главный враг! В других культурах есть шедевры грациозности и ума! Но в русской есть глубина, подлинность, гуманизм! Этим-то она и особенна! Этим-то и сильна!.. Поэтому и хотят её растоптать! Раздавить! Чтобы её как бы и не было! Чтобы никогда уж не "портила" людей к лучшему!.. И заодно уж чтобы никто никогда никого не любил!..