Ледяная тетрадь - Андрей Викторович Рубанов

И был он – строгим, а с врагами – безжалостным. Ругая нерадивых прихожан, за словом в карман не лез. Браниться умел в совершенстве, в том числе матом. Богатая и яркая устная речь даётся только тому, кто много читает и имеет вдобавок хорошую память. Аввакум был начитан с детства, и, можно предположить, продолжал много читать и в период пребывания в Лопатищах: всё-таки там он имел дом, постоянное пристанище. Потом, в период странствий, если и носил с собой книги, то в минимальном количестве.

Умение браниться изысканно и остроумно – также талант немногих. Из моих современников таким даром обладал только Лимонов. О сходстве этих двух – Аввакума и Лимонова – мы ещё поговорим.

Злоязычие ценно не само по себе, а лишь тогда, когда сочетается с бесстрашием. Нет доблести в том, чтобы выругать того, кто слабее. От Аввакума – доставалось всем: патриархам, епископам, придворным, боярам, воеводам. Единственный, кто избежал яростной критики Аввакума, был царь Алексей Михайлович.

Здесь же, в Лопатищах, начались и первые конфликты Аввакума с власть имущими, с «начальниками».

Фактически в России середины XVII века государственное управление осуществлялось военными силами. Страну контролировали провинциальные воеводы, собиравшие налоги (подати) и вершившие суды. Когда Аввакум употребляет слово «начальник» – имеется в виду местный воевода, наместник, государственный чиновник в военном звании, который был одновременно административным управляющим, военным комендантом, прокурором, судьёй, следователем и налоговым инспектором. Попросту говоря, на подведомственной территории воеводе подчинялись как царю.

С этими воеводами Аввакум и схлестнулся. Начались скандалы. Независимый, отважный и авторитетный молодой поп начальникам не подчинялся.

Подробности от нас ускользают. Один воевода «отнял у вдовы дочь» – зачем отнял, сколько лет было вдове, сколько было дочери? Аввакум заступился – и был жестоко избит. Другому воеводе не понравилось, как поп вёл службу; последовало ещё одно избиение, а затем и изгнание попа вместе с семьёй. Имён воевод – начальников – Аввакум не сообщает.

Летом 1647 года он отправился в Москву искать правды; ему было 26 лет. Пошёл вместе с женой и малыми детьми.

Этот его рывок нужно отдельно отметить.

Историки утверждают, что он уже в сентябре того же 1647 года возвратился в Лопатищи с царской грамотой.

В Москве, то есть, он тогда пробыл считаные дни, но – познакомился со своим будущим другом Иоанном Нероновым (впоследствии – лидером старообрядцев и ренегатом) и удостоился аудиенции у царя.

О первом хождении в Москву провинциального попа Аввакума почти ничего не известно.

Царю Алексею Михайловичу было тогда 17 лет. Год прошёл, как он официально вступил на престол. Юный царь едва примерялся к науке управления государством. Его гораздо более интересовала собственная духовная жизнь: с детства царь Алексей был глубоко верующим православным христианином, воспитанным в благочестии, получившим хорошее образование.

Тот разговор между 17-летним царём и 26-летним провинциальным священником хорошо бы восстановить, реконструировать. Двое молодых людей, один совсем юный, другой старше и опытнее, но оба идеалисты, – сошлись в кремлёвской палате, и с тех пор их заклятая дружба продлится почти 30 лет, вплоть до смерти царя; Аввакум его пережил на шесть лет.

Алексей был красивый юноша, склонный к полноте, с белым мягким телом, с круглым лицом и тёмными глазами. Взгляд – очень внимательный. С отрочества, по обычаю тех лет, лицо не брил; понемногу отрастала борода.

Россия была царством мужчин, отрастивших бороды до груди, и женщин, которые прятали свои волосы под покров.

Царь Алексей мечтал создать идеально благочестивое общество, в котором будут побеждены все грехи, иными словами – построить царство Божие на земле.

Царь Алексей трижды в день молился, каждую неделю причащался и исповедовался своему духовнику Стефану Вонифатьеву. Царь держал все посты и много читал. Он был очень умным человеком и, возможно, идеальным продуктом русской элиты того времени, образцовым русским монархом.

Несмотря на тучность, царь отлично ездил верхом и был страстным любителем соколиной охоты. Далее, царь исправно выполнял свой мужской долг – и оставил множество наследников, 16 детей от двух жён, из которых трое сыновей и одна дочь (Софья) правили державой после его смерти.

Но это произойдёт потом – а пока двое молодых парней встретились в Москве, и царь, поговорив с Аввакумом, повелел выписать ему документ, охранную грамоту или что-то в этом роде. Царь дал ему защиту; более того, вовлёк в большое дело, в строительство нового общества.

В распоряжении царя Алексея была одна из самых больших стран обитаемого мира: огромные территории и около 7 миллионов подданных. В Англии в тот же период проживало менее 5 миллионов, во Франции – около 8 миллионов.

Ещё нет ни Никона, ни реформы, ни троеперстия, ни раскола, ни сгоревших заживо. Сошлись при удивительных обстоятельствах двое молодых идеалистов – и стали навсегда единомышленниками; но при этом – противниками. Потом Аввакум будет писать царю униженные челобитные, а царь никогда его не забудет и лично поучаствует в его судьбе.

Домой, в свои уединённые Лопатищи, Аввакум вернулся, надо думать, в восторге. Он увидел, что государственная система – работает. Его встретили, внимательно выслушали, помогли. Сам царь с ним – с простым попом из глухого места – поговорил; выше некуда. Такое событие не может не вызвать подъёма чувств.

Следующее происшествие, описанное самим же Аввакумом, – разгон ватаги бродячих скоморохов. Скоморошество было тогда запрещено как пережиток язычества, и Аввакум церемониться не стал – выгнал незваных гостей из села, избил, сломал музыкальные инструменты. При скоморохах были два дрессированных медведя; им тоже досталось. История вышла шумная, расползлись слухи.

В это время по Волге проплывал боярин Василий Шереметьев, решивший полюбопытствовать, что за поп такой бешеный живёт во вверенных ему землях. Аввакума доставили на корабль. Боярин попросил благословить своего сына. Аввакум увидел, что боярский сын – выбрит, ни бороды, ни усов, и вместо благословения набросился на юношу с обвинениями. По тем временам бритьё бороды и усов сурово осуждалось церковью, считалось латинством и признаком склонности к мужеложеству.

Недолго думая, боярин Шереметьев приказать выбросить разгневанного попа в Волгу.

Подобные конфликты стали происходить всё чаще, и в 1652 году Аввакум опять ушёл из Лопатищ, на этот раз – навсегда.

Как мы теперь поймём: чего он хотел, каковы его мотивы? Был ли он честолюбив, желал ли возвыситься? Вот, допустим, сходил он в Москву, поговорил с самим царём; неслыханное дело для рядового попа из глубокой провинции. Может, с тех пор запомнил Москву? Вернулся в своё село – но Москва была в голове, не отпускала? Может, ему мало уже было паствы в селе Лопатищи, хотел большего, амбиции съедали?

В данном случае это