Неприкаянный 3 - Константин Георгиевич Калбанов

затухать. Увы, но до акустических приборов ещё очень далеко. И я в этом плохой помощник. В смысле, мне под силу сделать несколько существенных подсказок, но не более. Впрочем, если взять нужных людей, то полагаю мне удастся направить их в нужную строну.

Звук винтов «Катарины» как-то разом затих. Мы не могли так быстро отдалиться от судна, значит Ползунов выполнил требование японцев. Винты миноносцев мы не слышим, но легли ли и они в дрейф, или причина в большом удалении пока непонятно. Я иду по памяти, ориентируясь на свои выводы относительно курса и скорости противника.

Пора!

— Продуть балласт. Рули на всплытие. Всплываем на перископную глубину. Поднять перископ. Полная готовность к минной атаке, — разразился я серией команд, вызвав некоторое оживление.

Я приник к панораме перископа, который вскоре вынырнул из воды. Одновременно запустил съёмку. Не стоит забывать как о документальных фильмах, так и об учебных. Нам за короткое время нужно поднять боевую подготовку владивостокский подводников на качественно иной уровень. А иначе, мои намерения по поводу обороны Сахалина, так намерениями и останутся.

— Право пять, — приказал я, поймав в панораму миноносец на который нацелился.

— Есть, право пять, — отрепетовал рулевой.

Нас заметили, и носовое орудие отправило в нас первую гранату. Выстрела я не слышал. Ощущение словно смотрю немое кино. Короткая вспышка, лёгкий дымок от сгоревшего заряда бездымного пороха, а затем гулкий разрыв снаряда над головой. Не страшно. Нас сейчас и крупнокалиберный фугас не достанет, что уж говорить об этой мелочи. Разве только попадут в перископ, но я даже не представляю как должно повезти японскому наводчику, чтобы попасть в движущуюся трубу диаметром едва ли в сто миллиметров.

— Так держать, — приказал я, поймав в прицел миноносец, не забыв учесть погрешность на инерцию лодки и отклик её рулей.

— Есть, так держать, — отозвался тот.

— Первый аппарат. Пуск, — переключившись на минёров, в гарнитуру приказал я.

— Есть, первый аппарат пуск.

Мина аккуратно вышла из решётчатого аппарата, и «Ската» привычно слегка повело. Я выждал немного, прикинул положение лодки, и приказал.

— Право один.

— Есть, право один.

— Третий аппарат. Пуск.

— Есть, третий аппарат пуск.

Я выпустил и оставшиеся две мины, отправив их к цели веером. Миноносец небольшой и юркий кораблик. Не мой «ноль второй», но тем не менее достаточно сложная цель, чтобы надеяться на две торпеды. Поэтому я выпустил всё что было. Если попаду, значит оно того стоило. Если нет… надо будет думать, как выкрутиться из непростой ситуации.

— Право тридцать пять, — едва ощутив, что сошла последняя мина, приказал я.

Всплывать не спешил. Два трёхдюймовых орудия это достаточно серьёзно, и не разобравшись с одним противником нечего и думать цепляться с другим. К тому же, против нас вполне могут задействовать и торпеды. Вот уж чего я не собирался сбрасывать со счетов.

Хорошо хоть на перископной глубине мы для них недосягаемы, а потому можно не волноваться по этому поводу. Ну не используются пока торпеды на таких глубинах. Просто незачем. Но возможно вскоре это изменится. Хотя это и не точно. К Первой мировой уровень развития подлодок останется пока ещё на зачаточном уровне. Даже «касатки» всё ещё будут на вооружении.

Я мысленно отсчитывал текущие секунды. Штурман не отрывал взгляда от секундомера, который держал в правой руке. Наконец на его лице появилось кислое выражение.

— Первая, промах, — произнёс он, а после короткой паузы добавил, — вторая промах.

Я это знал, так как чувство времени у меня развито очень хорошо. Абсолютная память открывает весьма обширные возможности. И в тот момент когда я решил было, что и третья торпеда прошла мимо, сквозь водную толщу до нас донёсся мощный гулкий взрыв. Я же в перископ наблюдал как в носовой части миноносца взметнулся огромный столб воды.

Третья мина так же не попала в цель, но это и неважно, потому что кораблик начал быстро погружаться в воду, уходя в пучину на ровном киле. Я продолжал снимать, а потому запечатлел и момент взрыва котлов. Всё. Это однозначно конец.

— Рули на всплытие. Комендорам приготовиться. Ложкин, противник на три часа.

— Есть, противник на три часа, — откликнулся артиллерийский комендор.

Я отвалился от перископа, быстро надел на голову каску. Пришла пора разобраться со вторым японцем. И я очень надеюсь, что именно мы управимся с ним, а не наоборот. Если начнёт садить бронебойными, то выйдет кисло. Одна надежда, что самураи в этой войне делали ставку на фугасы. Очень надеюсь, что и командир «Асасио» придерживается этой же концепции.

Я сумел-таки прочитать название миноносца. Как и уже ушедшего под воду «Икадзучи». Получается, мы столкнулись со вторым отрядом истребителей. Занятно. Моей командой был выбит весь первый отряд, и сейчас мы взялись за следующий. Во всяком случае, пока счёт за нами.

Едва я подумал об этом, как по ушам неслабо так прилетело. Над водой как раз появилась рубка, и похоже в неё-то и попала граната. Когда мы окончательно всплыли, получили второе попадание. Японцы похоже решили, что у нас какие-то повреждения, и если обнаружив перископ начали отворачивать стремясь уйти, то теперь спешно поворачивали в нашу сторону. Вполне оправдано. Наша сила в скрытности и ударе из-под воды. Но коль скоро мы решили всплыть, то тут уж нам никто не виноват.

Ошибочка. Не успели мы даже взяться за рукояти, чтобы вскрыть крышки люков, как на палубе прогрохотала короткая очередь из пятистволки. Затем Ложкин внёс необходимые поправки и вновь нажал на гашетку. Я это видел уже после, в материалах отснятых на перископе орудия.

Каждый четвёртый снаряд был с дымным следом, что способствовало точности наведения. И Ложкин ни разу не подвёл. Если первая очередь прочертила строчку фонтанчиков недалеко от левого борта миноносца находившегося в восьми кабельтовых от нас. То следующая прошлась серией разрывов от кормы к носу. А там и от носа до кормы. Потом несколько вспышек в районе ходового мостика, и на артиллерийской площадке, достав командный состав, рулевого и обслугу трёхдюймовки.

Навредить кораблю эти снаряды не могли по определению. Из-за чувствительных взрывателей у них не было возможности даже наделать дырок в конструкционной стали надстроек, толщиной не больше четырёх миллиметров. Чего не сказать о множественных мелких осколках, впивающихся в незащищённые тела моряков.

Каково, когда на ограниченном участке одна за другой рвётся несколько ручных гранат? Тото и оно. А тут, расстреляв короб на полсотни снарядов, Ложкин добился не меньше полутора десятков попаданий. Очень хороший результат, учитывая дистанционное наведение и качку…

Впрочем, я об этом узнал позже.