Девять сбежавших кошмаров (СИ) - Ролдугина Софья Валерьевна

Талисман немного поводил их по библиотеке и на целую минуту завис над столом, заваленным толстенными фолиантами и мятыми распечатками. Судя по ним, кто-то здесь писал научную работу – точнее, пытался составить её из множества разрозненных фрагментов, написанных в течение почти полутора лет.

– Здесь совсем недавно был человек, – произнёс Белый, обойдя вокруг стола. – Вот только куда он ушёл… Не похоже, чтобы кошмар его отпустил.

– Страхом пахнет так сильно, что горло перехватывает, – согласился Рю и провёл пальцами по спинке стула. – Этот кошмар отличается от тех, с которыми я сталкивался прежде. Чутьё воина подсказывает мне, что надо быть настороже.

«Простого воина?» – хотела переспросить Виттория, но шутка вдруг показалась совершенно неуместной; грудь сдавило от дурных предчувствий. А потом камешек-талисман вдруг рванулся в сторону с новой силой, как нетерпеливая ищейка на поводке – вправо и вверх.

– Пожарная лестница! – воскликнули они одновременно с Летицией.

И началась погоня.

Дверь на лестничный пролёт оказалась заперта служебным ключом. Рю выбил её плечом – уговаривать замок времени не было; эхо торопливых шагов не успело утихнуть – похоже, что одержимый кошмаром человек ещё поднимался. Виттория бежала первой, и ей казалось, что ступени под ногами тоже бегут – навстречу, как эскалатор. Время точно растянулось. Один пролёт, другой, третий…

«И куда он лезет? – пронеслось в голове. – Неужели на самый верх? Но зачем?»

Камень-талисман так сильно натянул шнурок, что рука заболела… и внезапно резко нырнул вниз.

И тут Витторию осенило.

– Спрыгнул!

Как выяснилось, из присутствующих Рю соображал быстрее всех. Она ещё договорить не успела, как он развернулся, обернулся облаком густого чёрного дыма – и просочился в щель между оконными створками на лестничной площадке. За стеклом мелькнули огромные кожистые крылья, тёмно-красный глаз размером с колесо грузовика, сверкнула в закатном небе молния…

Талисман указывал строго вниз, не дёргаясь, не дрожа – да и вообще не подавая признаков жизни.

Обратный путь показался втрое длиннее.

Рю они увидели сразу – на лужайке под раскидистым дубом. Чуть поодаль, привалившись к дереву, сидел истощённый от усталости молодой человек в потрёпанном деловом костюме и мирно спал.

«Живой, – подумала Виттория, чувствуя невероятное облегчение и волну горячей благодарности, поднимающуюся откуда-то из глубины души. – Всё-таки живой».

– Кошмар сбежал, – коротко отчитался Рю, глядя в сторону, на пылающий закатный край неба. – Он вверх махнул, а парень – вниз. Хитрая тварь.

– Хитрее, чем я полагал, – мрачно признал Белый Лис, крепко прижимая к груди притихшую Летицию. – Заметил нас, обратил свою жертву в сомнамбулу и догадался использовать её, чтобы избавиться от погони… Что ж, признаю свою ошибку. Больше такого не повторится.

В переводе с чудовищного на человеческий это означало, что следующий кошмар размажут ещё на подлёте – причём с особой жестокостью.

Им всё-таки пришлось вернуться в здание Школы за колдовским инвентарём. К счастью, в аудиториях не было недостатка в материалах: многие преподаватели для пущей важности пользовались перьевыми ручками и хранили на рабочем месте стратегический запас чернил. Что уж говорить о чистой бумаге – ею была забита даже каморка мастера по хозяйству… Белый Лис извёл полпачки листов, пытаясь отыскать ускользнувший кошмар, но тщетно: он как сквозь землю провалился. Зато тот, второй, по-прежнему обретался неподалёку от «Приюта путника»; более того, после нескольких неудачных попыток удалось заполучить ещё одну подсказку – чернила вполне отчётливо расползлись в уродливые, но хорошо распознаваемые цифры.

– Сто один, – хищно улыбнулся Белый и потянулся, разминаясь. – Отправляемся в путь! И, о прелестницы, на сей раз, боюсь, никаких гремящих железных ящиков – нет времени на все эти высокотехнологичные штучки. Полетите на моей спине.

Рю, задремавший было, встрепенулся:

– Зачем же всё брать на себя? Позволь мне разделить ношу, друг.

Почему-то из-за его предложения Витторию бросило в жар, хотя она и понимала, что трепетать в объятьях красавчика или трястись в когтях у дракона – это совершенно разные вещи. На мгновение даже захотелось согласиться… Но Белый возразил неожиданно резко:

– Нет уж, обойдёшься. Знаю я твои привычки. Вот разберёмся с делом – и продолжай свои попытки совращения, о великий сердцеед и немножко любитель юных дев, сколько угодно.

– Но я не…

– А я не собираюсь разбираться, что ты там имел в виду, – ответил шеф, как отрезал. И протянул руки Летиции и Виттории: – За мной, о прекрасные. Поспешим же на охоту.

Очутившись на лужайке перед школой, он отошёл на несколько шагов, встряхнулся как-то по-особенному – и его человеческий облик точно размылся, а на траве оказался огроменный, метров десять в холке, белый лис, чьи девять роскошных хвостов подметали темнеющее небо. Сперва он бесцеремонно закинул себе на спину Летицию под счастливый визг, затем осторожно усадил Витторию, подцепив её зубами за воротник.

И – взмыл к облакам.

Сердце, конечно, тут же ухнуло в пятки.

Лететь верхом на здоровенном монстре было невыносимо страшно только первые пять минут. Потом-то полегчало, ибо стало ясно, что свалиться с него невозможно: та пугающая сила, от которой воздух потрескивал, а мелкие духи-вредители разбегались кто куда, примагничивала всадниц к широкой лисьей спине. По белой шерсти разбегались синеватые искорки, похожие на статическое электричество, только не колючие, а немного щекотные; встречный ветер, на такой скорости способный растерзать человека на клочки, только ласково овевал лицо. В облаках скользил чёрной тенью, почти неразличимой для человеческого глаза, стремительный дракон, но не приближался, а держался на периферии, словно охранял их в пути. Внизу проносились новые кварталы Сити, издали похожи на подсвеченные модельки из цветного пластика, и старые, утопающие в зелени… Летиция, вероятно, привычная к такому способу передвижения, вертелась из стороны в сторону, пытаясь разглядеть побольше. Но Виттория пока не могла заставить себя даже выпрямиться и продолжала изо всех сил цепляться за мягкую, нежную шерсть.

– А вот и оно, – зазвучал вдруг голос шефа отовсюду разом, окутывая их, точно кокон. – Это твоё приметное дерево, о диковинка?

Чтобы рассмотреть с такой высоты – да ещё в сумерках – раздвоенную после удара молнии вершину дуба, нужно обладать воистину чудовищным зрением. Но, судя по извивам дороги, блеску реки в отдалении и сияющему куполу стадиона чуть поодаль – место было то самое, и Виттория уверенно кивнула:

– Оно.

– Тогда снижаемся. Летти, о бесстрашная, держись всё-таки покрепче… А ты, диковинка, лучше закрой глаза.

Виттория здраво рассудила, что монстр плохого не посоветует – и накрепко зажмурилась… а потом ощутила, что тело у неё становится невесомым.

«Мы что, падаем?»

Перепугаться и наделать глупостей она толком не успела – только начала паниковать, как всё уже закончилось. Летиция, с ярким румянцем на щеках и с блестящими от восторга глазами, скатилась по крутому боку на землю первой и помогла спуститься подруге. Рю спланировал рядом, на лету обращаясь в человека, а спустя мгновение к ним присоединился и Белый Лис, вернувший себе более знакомое и менее пугающее обличье.

Слева виднелось ограждение трассы, справа начинались холмы, ну а прямо по курсу переливалось кислотно-зелёными и насыщенно-фиолетовыми огнями пятиэтажное здание, построенное, кажется, из одних зеркал и железок.

На вывеске ослепительно горела надпись, выполненная четырьмя разными шрифтами: «ОтЕлЬ ПРИЮТ ПУТНИКА (исторический)»

– Какой ужас, – восхищённо протянула Летиция. – Хотя, с другой стороны – очень даже в стиле Сити.

На взгляд Виттории, это и впрямь был ужас, но Лобо гостиница при всей её несуразности нравилась – и потому процветала. Даже сейчас, в период скучного летнего безвременья между весенними и осенними фестивалями, номера были забронированы почти все, о чём и не преминул сообщить сотрудник на регистрационной стойке.