Девять сбежавших кошмаров (СИ) - Ролдугина Софья Валерьевна

– Ну, теперь мальчик с семьёй, беспокоиться не о чем… – отчиталась она и только тогда обнаружила, что часть команды куда-то испарилась. – Так, а мальчики наши где?

Виттория прикинула, настолько ли ей хочется поделиться с подругой секретными деталями биографии Белого Лиса, чтобы потом спешно переезжать куда-то на север – и решила, что не настолько.

– Отошли поговорить, – ответила она уклончиво. Вдали, за парком и трассой, раздался глухой взрыв; с потемневших небес ударила синеватая молния, а затем повалил густой дым. – Уже заканчивают, наверное. Скоро придут.

В отдалении снова что-то бабахнуло, и над парком взмыла стая перепуганных птиц. Летиция проводила их задумчивым взглядом и предложила всё-таки наведаться напоследок в кафетерий музея.

– А билеты? – спросила Виттория, которая в целом была не против ещё одной чашки чая. – Там смотрительница без них не пускает…

– Уболтаем, – подмигнула Летиция хитро. – Я, конечно, не чудовище, но умею быть о-о-очень убедительной!

Доброе слово – на самом деле даже не одно, а целая речь – и впрямь оказалось более весомым, чем грозный взгляд дракона и умоляющий – колдуньи из рода Флорабелио. Смотрительница в пегой шали сдалась уже на второй минуте, ещё и присоветовала вдогонку брать не чай, который-де разбавляют, а вишнёвый морс. И не соврала: он был совершенно чудесным на вкус – кисло-сладким, пряным, а ещё тёмным, как вино, и ароматным, как целое вишнёвое дерево. Виттория допивала первый стакан и лирично задумывалась, влезет ли в неё второй, или жадность – зло, когда в кафетерий осчастливила своим присутствием потерянная часть команды. Белый Лис, изрядно потрёпанный, без жилета и в расстёгнутом пиджаке, на ходу переплетал косу и так криво улыбался, что спросить у него билет на входе не рискнула бы даже самоубийца. Рю – то ли бесстрашный, то ли бессмертный – обнимал приятеля за плечи и выглядел крайне довольным, несмотря на то, что в огненно-алых волосах у него торчали травинки, мелкие веточки и прочий лесной сор.

Летиция, разглядев все подробности, расхохоталась.

– И как, уладили разногласия? – спросила она с интересом, подпирая щёку ладонью. – Кто кого в итоге?

– Победу обретает тот, кто сильнее духом, конечно, – невозмутимо ответил Рю и вынул из-за уха дубовый лист. – Ничто не бодрит так, как добрая битва.

Белый Лис закатил глаза:

– Тебе бы только подмять кого-то. Ни изысканности, ни хорошего вкуса… Не слушай его, о любопытная. У нас ничья.

– Да неужто? – выгнул бровь дракон.

– Или ничья, или я расскажу, чего ещё, кроме тяжёлого меча, касались эти грубые ладони, – фыркнул Белый, явно передразнивая его. – Так что, честный воин?

– Ничья, – лаконично ответил Рю.

– Вот и славно, – улыбнулся Белый приторно, наскоро доплёл косу и откинул её за спину. – И теперь, пожалуй, займёмся делом: близится ночь, а у нас до сих пор два кошмара в бегах. Ты позволишь, о прекрасная? – спросил он Летицию, указывая на её недопитый морс.

Она кивнула.

Тёмно-красное пятно растеклось по белой скатерти – к счастью, уборщики этого не видели – задрожало, раскорячилось, а затем растеклось странной кляксой. Хаотические отростки с одной стороны, затем широкая кривоватая линия, потом неровный, приплюснутый по бокам круг и рогатка, вырастающая из него… Вишнёвый морс явно пытался на что-то намекнуть, но получалось у него не очень доходчиво.

– Герб? – предположила Летиция неуверенно. – Не знаю, до сих пор такого никогда не видела…

– Символ клиники? Или гостиницы? – нахмурился Белый, склонив голову набок.

Виттория обошла половину стола, чтобы получше разглядеть получившееся пятно с другого ракурса – и тут её осенило.

– Дерево! – воскликнула она, едва не подпрыгивая на месте от нетерпения. – Дерево основателей, под которым они по легенде впервые встретились. Хотя это неправда, они в столице познакомились, когда Рамбальдо потащил Лобо в какой-то кабак и там случайно толкнул под локоть Моргелин, когда она несла кружку пива… Неважно, – смутилась Виттория, ощутив на себе сразу три заинтересованных взгляда. – В общем, это очень старое дерево, и у него интересная форма: вершина расколотая и обгоревшая после удара молнии. Около него построили гостиницу, называется «Приют путника», жуткая обдираловка. Там ещё парадный портрет Лобо висит в холле.

Белый Лис аж расцвёл:

– Замечательно! И где, говоришь, растёт то дерево?

– Ну… – Виттория честно прикинула расстояние от музея до «Приюта» и вздохнула: – Отсюда часа два ехать, может, даже больше.

– Далековато, – скривился шеф. – Как бы кошмар не упорхнул, пока мы до него доберёмся. Давайте-ка поищем второй, точнее, последний, вдруг он поближе.

В его словах был резон: застать кошмар врасплох можно было лишь в краткий промежуток времени между тем, как он хорошенько напитается одной жертвой и полетит искать другую. Причём не факт, что не на другом конце города – быстрее снов перемещались от человека к человеку только слухи.

«Идеально, конечно, подстеречь его прямо на человеке, – размышляла Виттория. – А там раз – и поймать. Или сразу прихлопнуть… Вот только как бы он не навредил жертве».

При воспоминании о мальчике, который теперь на несколько дней, если не больше, остался без мамы, на душе заскребли кошки.

– О, а вот этот совсем рядом! – обрадовался Белый, приглядевшись к очередной кляксе на скатерти. – Высшая Школа, я ведь не ошибаюсь? – обернулся он к Летиции. Та мечтательно улыбнулась:

– Альма-матер! Действительно, тут до неё рукой подать. И пропустят нас без проблем, меня и привратники знают, и смотрители, и преподаватели, и деканат, и кладовщица, и старший повар!

– Последнее особенно ценно, – мурлыкнул Белый и ласково поцеловал Летицию в висок, накручивая на палец её каштаново-рыжую прядь. – Кто завоевал сердце повара – тот завоевал дворец. Или как там говорят простые воины?

– На пустой желудок войну не ведут, – охотно откликнулся Рю. – Обустройство лагеря начинай с кухни. Без клинка и без котелка победы не видать. Кто пожалеет воину хлеба…

– Хватит-хватит, – перебил его Белый, одним движением смахивая вишнёвый компот со скатерти и возвращая его в стакан. – Мы уже поняли, что поесть ты не дурак, можно идти дальше.

Виттория вообще уже подозревала, что Рю и в целом не дурак, но зато прикидываться им просто обожает – а именно таких типов почтенный предок рекомендовал опасаться больше всего.

***

Высшая Школа располагалась на берегу небольшого, но живописного озерца – достаточно глубокого, впрочем, чтобы по всему Сити циркулировали слухи о том, что на дне обитает кровожадный зверь о двенадцати головах: одна рыбья, другая львиная, третья – от крокодила и так далее, на что у рассказчика хватало фантазии. Диковинного монстра никто никогда не видел, разумеется. Однако это не мешало студиозусам из года в год – аккурат к сессии – приходить в полночь на берег и шептать над водой: «Чанхель – длинный нос, съешь дурной вопрос». Предполагалось, что это убережёт на экзамене от сложного билета, хотя зачастую происходило ровно наоборот. Не по вине мифического чудовища, разумеется: просто преподаватели тоже иногда прогуливались после заката – и внимательно слушали, какие вопросы предлагали на ужин неприхотливому обитателю глубин.

Витторию в своё время история этого суеверия весьма заинтересовала. Нечисть в глубине озера обитала, как и везде, но была вполне обычной: зубастые мельничные колёса, мохнатые кляксы с глазами-плошками, огнедышащие чешуйчатые куры… Кое у кого встречалось две или три головы, но чтоб дюжина за раз – о таком даже Лобо не слышал. Зато он с удовольствием поведал о том, что первым директором Высшей Школы стал давным-давно учёный муж по имени Хосе Анхель да Виста. Сей почтенный старец имел обыкновение грозить нерадивым студентам тем, что-де скормит их львам, крокодилам и пираньям, если они, «ленивые бараны», не возьмутся за ум.

– А жаль, – вздохнул Белый Лис, выслушав рассказ. – Я бы познакомился с этим обладателем двенадцати шей, – добавил он, мечтательно облизнувшись, и все его девять хвостов согласно заколебались.