Церковь плененная. Митрополит Никодим (1929-1978) и его эпоха (в воспоминаниях современников) - Гусейнова

г. были расстреляны польские офицеры, интернированные в СССР после вступления 17 сентября 1939 г. частей Красной армии на территорию Польши.

В феврале 1952 г. специальная комиссия конгресса США занялась расследованием обстоятельств Катынского преступления. Комиссия направила материалы расследования в Международный суд в Гааге. Однако Советский Союз отказался с ним сотрудничать [59]. А митрополит Николай в опубликованном им послании, в частности, заявил: «Правящие круги США в своём безудержном стремлении клеветать на мою Родину выступили с новой чудовищной провокацией… Во мне как участнике расследования Катынского преступления закипает жгучее чувство протеста против такой отвратительной провокации… Преступник, пытающийся приписать своё злодеяние другому, – предел нравственного падения человека… Провокаторам не удастся опорочить великую миролюбивую державу, мою Родину, знаменосца мира во всем мире!..» [60]

Руководство Польской объединённой рабочей партии (ПОРП) и польское правительство до 1956 г. безоговорочно поддерживали версию Комиссии Бурденко. В крайнем случае, допускалось, что польских офицеров в Катыни расстреляли обыкновенные неизвестные, а СССР с ГБ ни при чём. Потому как не существует такого листка бумаги, на котором было бы написано: каждому из двадцати тысяч этих несчастных (список прилагается) связать руки за спиной, поставить каждого на краю вырытой им самим ямы, выстрелить в затылок, зарыть, землю разровнять; подпись: любимый руководитель. А существует, в лучшем случае, листок, на котором почерком любимого руководителя нацарапано: принять меры. А какие – не сказано. Может быть, он имел в виду выдать каждому из заключённых по патефону с набором пластинок, чтобы они слушали, предположим, Шопена.

А значит, убиты они (если вы так уж настаиваете, что убиты) неустановленными лицами с неустановленной целью. Вот вам и вся истина, другой не ждите. В любом преступлении против человечности никто не окажется виноват, поскольку каждый исполнял приказ другого – тоже невиноватого, поскольку не докажете, что приказ был [61] .

Однако в 1991 г. группа советских историков представила в ЦК КПСС архивные документы, свидетельствующие о расстреле польских офицеров советскими властями. Приведём фрагменты одного документа.

Особая папка. Совершенно секретно. Для товарища Хрущёва Н.С.

«Всего по решениям специальной тройки НКВД СССР было расстреляно 21.857 человек, из них: в Катынском лесу (Смоленская область) – 4.421 человек, в Старобельском лагере близ Харькова – 3.820 человек, в Осташковском лагере (Калининская область) – 6.311 человек и 7.305 были расстреляны в других лагерях и тюрьмах Западной Украины и Западной Белоруссии…

… Для советских органов все эти дела не представляют ни оперативного интереса, ни исторической ценности. Вряд ли они могут представлять действительный интерес для наших польских друзей. Наоборот, какая-либо непредвиденная случайность может привести к расконспирации проведённой операции, со всеми нежелательными для нашего государства последствиями… Исходя из изложенного представляется целесообразным уничтожить все учётные дела на лиц, расстрелянных в 1940 г. по названной выше операции…

Председатель КГБ при СМ СССР А. Шелепин

3 марта 1959 года»

Так «Железный Шурик» подставил митрополита Крутицкого и Коломенского…

Непосредственно приговор о расстреле более 20 тысяч офицеров польской армии был вынесен Особым совещанием НКВД СССР на основании решения Политбюро ЦК ВКП(б) в апреле 1940 г. Завершение дела по уничтожению более 20 тысяч человек отметили в Москве. 26 октября 1940 г. появился секретный приказ за подписью Лаврентия Берии о награждении работников НКВД за успешное выполнение специального задания месячным окладом. В списке значилось 143 фамилии. Офицеры госбезопасности, надзиратели, шофёры [62] .

В материалах советской комиссии имеется свидетельство смертельно больного Бурденко. В 1946 г. он рассказал своему другу Ольшанскому, бывшему профессору Воронежского университета, уехавшему из СССР на Запад, следующее: «Выполняя личное распоряжение Сталина, я отправился в Катынь, где как раз вскрыли могилы… Все тела были погребены 4 года назад. Смерть наступила в 1940 году… Для меня как для врача это очевидный факт, который невозможно поставить под сомнение. Наши товарищи из НКВД совершили большую ошибку» [63] .

Катынское дело в течение десятков лет бросало тень на польско-российские отношения. Лишь после десяти лет конструктивного польско-российского диалога, а также после многих усилий и стараний одна из самых важных страниц в истории Катынского дела была закрыта. В местах гибели и тайного захоронения польских офицеров были наконец созданы польские военные кладбища.

Президент России Борис Ельцин говорил: «Наши отношения будут наконец очищены от отравлявшей их в течение многих лет чудовищной лжи». В Польше хорошо помнят визит президента Ельцина в «Варшавскую резиденцию» в Катыни под крестом, который увековечивает память жертв Катынского преступления [64] .

Из истории человечества хорошо известно, что для уничтожения нации достаточно уничтожить её образованные классы. Немцы в 1939 г. начали свою политику уничтожения польской нации с расстрела всех без исключения профессоров Краковского университета. А сотрудники НКВД продолжили «дело фюрера» в Катыни. Однако «ленинская гвардия» начала уничтожение российской нации ещё в 1918 г. с расстрела в Петрограде и Москве сотен заложников, состоявших из гимназистов, студентов, профессоров, чиновников. Кто-нибудь из защитников Октября и сталинского социализма отдаёт себе отчёт, как много будущих Королёвых, Туполевых, Курчатовых потеряла российская нация во время красного террора и сталинских репрессий тридцатых годов?

После окончания Великой Отечественной войны митрополит Николай, в частности, руководил массовым возвращением русских эмигрантов из Франции и других стран в СССР, – пишет А.Э. Краснов-Левитин. – Его появление во Франции осенью 1945 года вызвало сенсацию среди русской колонии. Благостный владыка, елейный, с типично русским лицом, носящий имя в честь святителя Николая Чудотворца – исконного покровителя святой Руси, – владыка казался эмигрантам воплощением старой Руси, которая, как хотелось им думать, вновь ожила в дни войны.

Не надо при этом забывать, что старая эмиграция, особенно во Франции, была совершенно дезориентирована. Все старые эмигрантские газеты прекратили своё существование; старые, общеизвестные деятели эмиграции или умерли, или доживали последние дни, или сами были полностью дезориентированы.

Как рассказывал мне митрополит, вернувшийся из поездки в Париж, он имел обстоятельный разговор с Иваном Алексеевичем Буниным, причём митрополит считал, возвращение Бунина вопросом решённым. (Говорят, только дикая расправа с Ахматовой и Зощенко в августе 1946 г. отрезвила старика и удержала от возвращения.)

О чём говорить, если Н.А. Бердяев, знаменитая Кшесинская с сыном приняли советское гражданство! Митрополит Евлогий принял митрополита Крутицкого с распростёртыми объятиями и воссоединился с Патриархией. Надо ли удивляться тому, что тысячи простых людей, бывших поручиков, прапорщиков, титулярных и надворных советников, – потекли на Родину. Встречал их потом сотнями в тюрьмах и лагерях.

Знал ли митрополит о готовящейся им участи? Вряд ли.