Книжный клуб в облаках - Сильвия Алиага

– Мне кажется… – нерешительно начал он. – Мне кажется, что нам стоило бы продвигаться не так быстро.

Сомин еще немного отстранилась, давая возможность Минхо сесть, и сняла руки с его живота. Она залилась румянцем и негромко засмеялась.

– Разумеется, не вопрос. Большая часть парней обычно не принимают приглашение посмотреть фильм на «Нетфликсе» у тебя дома как простое приглашение посмотреть фильм на «Нетфликсе».

– Не то чтобы я не хотел… – начал оправдываться Минхо.

– Ничего страшного, если не хочешь, – продолжила гнуть свою линию Сомин с искренней улыбкой на лице. – Можем продвигаться и не так быстро. К тому же я есть хочу – просто умираю. Даже не знаю, о чем только мы думали… Звоню в ресторан, где подают глазированного цыпленка?

Минхо кивнул, чувствуя к ней благодарность. Взял руку Сомин, повернул ладонью вверх и нежно поцеловал в запястье, пока другой рукой она тянулась за своим мобильным телефоном, оставшимся на полу. Кожа была очень мягкой, а ногти всегда красивыми, как будто она только что закончила делать маникюр. Он и сам не мог взять в толк, почему отказался от продолжения. Хотя по части любовных подвигов Минхо было далеко до героя-любовника какого-нибудь романа, но и абсолютным новичком в этом деле он тоже не был.

И только глубокой ночью, когда Минхо, распрощавшись с Сомин, без предупреждения заявился в квартиру Джисопа, он смог хоть как-то привести в порядок свои мысли.

Джисоп тоже жил в районе Хондэ в студенческой квартире, которую он делил с тремя другими парнями, только она была гораздо менее ухоженной и чистенькой, чем квартира Сомин. Ребята выдали Минхо футон, и он устроился спать в гостиной. И лишь тогда, созерцая облезлый потолок комнаты и прислушиваясь к невнятным звукам ночного Сеула за окном, Минхо кое-что для себя понял.

Дело было вовсе не в том, что его не привлекала Сомин. Проблема коренилась в этих распроклятых свиданиях вслепую. Сомин не была обычной девушкой, с которой он мог бы встретиться на днях в каком-нибудь баре или с кем бы его познакомил какой-нибудь приятель, в общем, не та девушка, с которой он мог чувствовать себя в достаточной степени раскованно и быть самим собой. Сомин была племянницей делового партнера мужа его сестры – чуть ли не половина его семейства работала в адвокатском бюро зятя, и, учитывая, что девушка училась на юридическом, Минхо подозревал, что она в конце концов тоже будет работать там. Вокруг было слишком много людей, пристально следящих за развитием их отношений. Каждое, без единого исключения, утро мама спрашивала, как у него дела «с девушкой из адвокатского бюро» и планируют ли они в ближайшее время свидание. Сомин ему нравилась, но он далеко не был уверен в том, что эта симпатия перерастет в нечто большее.

– Да ведь никто не ждет от тебя предложения только из-за того, что вы один раз переспали, – успокаивала его Инна на следующий день, когда они втроем – Инна, Джисоп и Минхо – встретились, чтобы пообедать и пройтись по рынку Кванчжан[16]. – Времена-то изменились.

С этими словами подруга стала примерять винтажную шляпу в рыночной лавке с одеждой. Джисоп же держал в одной руке стакан бабл-ти, который она взяла себе на сладкое, а в другой – свой собственный десерт.

– Инна права, – прошамкал Джисоп: рот у него был набит мятным мороженым с шоколадом. – Тебе не стоит так зацикливаться на свиданиях вслепую. Если Сомин сейчас на третьем курсе, то вряд ли она в поисках чего-то серьезного.

– Ну да, вряд ли, – рассеянно повторил Минхо, теребя в пальцах краешек вывешенного для продажи ханбока[17]. – Нам, наверное, стоит прояснить этот вопрос при следующей встрече. – Он тяжело вздохнул. – Но говорить на такие темы с вами мне проще.

– Конечно же, с нами говорить проще, – отозвался Джисоп и поторопился покинуть эту лавку, когда ее хозяйка метнула устрашающий взгляд на его мороженое, оказавшееся в опаснейшей близости от предметов одежды. – С нами у тебя совсем другие отношения, – продолжил он, когда они вышли за порог. – Мы – твои друзья, а с ней ты роман крутишь. С нами ты таскаешься по задворкам и трущобам, треплешься о всякой чепухе и объедаешься пиццей, а с ней ходишь по шикарным барам и кувыркаешься на ее диване.

– Но мне нравится таскаться с вами по задворкам и трущобам, – откликнулся Минхо, корча гримасу. – Это мое самое любимое занятие в жизни, правда.

– Это мы уже поняли, – подала голос Инна и подхватила его под руку, когда они стали просачиваться между рыночными прилавками. – Джисоп пытается сказать тебе следующее: нет ничего плохого в том, что возникают сложности в общении с этой девушкой, это вполне естественно.

– Тут еще такое дело: когда у нас свидание, мы ведь не очень-то и общаемся. Ну то есть мы, конечно, разговариваем, но не о чем-то важном.

– О чем-то важном – это о чем, например? – спросила заинтригованная Инна и отпила из своего стакана с чаем.

Минхо пожал плечами, отводя взгляд в сторону, на прилавок с сувенирами для туристов.

– Ну не знаю, об обычных вещах. Любишь ли ты ходить в ресторан в одиночку, или какой запах тебе больше нравится: книги антикварной или книги только что отпечатанной.

От его внимания не ускользнули недоуменные взгляды, которыми обменялись его друзья.

– А зачем вам говорить о том, любишь ли ты ходить в ресторан в одиночку? – полюбопытствовал Джисоп с искренним непониманием. – Ну, если вы пришли на свидание, то понятно, что в ресторане вы будете вдвоем, разве не так?

– Ты прав, – сказал Минхо, вновь отводя глаза в сторону, на этот раз на плюшевых мишек в традиционных корейских костюмах, мимо которых они проходили. – Выкиньте эту ерунду из головы.

Лето, когда ей исполнилось пятнадцать

Каролине трудно было даже представить, каким могло бы стать лето ее пятнадцатилетия, если бы вдруг не появился Дориан. Если б он не удрал от родителей и не выбрал, явно наугад, направление движения и линию метро, ведущую в Квинс. Или если бы она сама, наслаждаясь первым днем каникул, чуть дольше провалялась в постели тем июньским утром.

Дориан буквально заполнил собой все пространство в то лето. Даже когда его не было физически, он присутствовал в мыслях Каролины. Начиная с того лета, и особенно в первые годы после их знакомства, вся ее жизнь стала вращаться вокруг Дориана.

И все же у Каролины до сих пор были живы воспоминания о днях, предшествовавших двенадцатому июня. Прежде всего, она запомнила музыку. Звучали мелодии Селены Гомес, вытеснившие из ее сердца композиции «Братьев Джонас», а также электронные композиции Авичи. Она отлично помнит, как какая-нибудь самая приставучая песня начинала звучать отовсюду, отзываясь в сердцах латиноамериканцев, лилась из радиоприемников в каждом открытом для публики заведении Квинса. Наверное, Каролина