Алан Рикман. Творческая биография - Лилия Шитенбург

не делаю дома. Я как бы больше отвечаю за себя. Я никогда не мог себе представить, чтобы я оказался здесь в качестве актера, ищущего работу. То есть сказать себе – ладно, я разобью палатку и буду размахивать транспарантом, призывая «Дайте мне работу», – нет, такого я никогда бы сделать не мог. Но мне здесь нравится. Тут и омерзительно, и прекрасно. Все равно что каждый день ходить в Dunkin’ Donuts.

в америке я могу впасть в детство, ведь там есть парки аттракционов с американскими горками. Мое представление об истинном наслаждении – это аттракцион Magic Mountain без очередей.

американские горки – обожаю их. Мне очень нравится, что там твой разум чист и ты не думаешь вообще ни о чем. В течение трех минут тобой владеет чистое ощущение.

я люблю голливуд за то, что здесь можно пойти в кино в десять утра, и там не будет никого, жующего попкорн над ухом.

мне нравится фраза Дэвида Хэйра: «Шоу-бизнес разжижает мозг!» Сколько бы времени вы ни провели в Лос-Анджелесе, тема для разговоров будет только одна.

лос-анджелес – город, населенный не только болванами. Здесь много потрясающей энергии. Люди здесь умеют говорить «да», в отличие от бесконечных «нет» и «кхм-кхм», которые ты слышишь в Англии! Когда я выхожу из самолета в Англии, я всегда ощущаю себя на пару дюймов ниже ростом.

«верно, безумно, глубоко». энтони мингелла. 1990

голливуд движим энергией энтузиазма и алчности.

слава – это минное поле.

награды присуждают ролям, а не актерам. Ты сразу видишь, что на всей роли написано: «лауреат премии», и кажется, что почти кто угодно может произнести те же самые реплики и получить за это кусочек металла.

быть достаточно успешным не означает потерять связь с жизнью обычных людей. Я по-прежнему страдаю, потому что живу здесь, и, выходя из дома, сразу же ощущаю качество жизни, ее бессмысленность, недостаток воображения, ужасный эгоизм.

быть собой

человека постоянно призывают: «Будь собой». Что бы это ни значило.

иногда я себе поражаюсь. Кто этот человек? Один «ты», который не может найти время забрать вещи из прачечной (и я очень хорошо его знаю), смотрит на другого «тебя» во время репетиции и говорит: «Кто этот человек со всеми этими идеями и фантазией?» Есть очень-очень интуитивный человек, но есть и весьма и весьма практичный человек. Все зависит от времени суток. Мне нужно время, чтобы дойти до дома и понять, кто я такой.

я киноман, и мои вкусы на самом деле очень разнообразны. Я совершенно счастлив, когда смотрю хороший триллер или ужастик, и безмерно доволен, когда смотрю «Ангела за моим столом» или «Славных парней», которые бесконечно далеки друг от друга.

на сцене я ничего не утаиваю. Полагаю, что у меня есть определенные секреты. Но вы видите ровно такого меня, какой я есть. Вы можете меня узнать – на сцене.

существует неясность между тем, что меня просят сделать как актера, что я могу сделать и каков я на самом деле. Это почти совсем не имеет отношения к моей личности.

я не такой серьезный, как обо мне думают.

думаю, что я знаю, когда заканчивается актерская игра и, хотелось бы надеяться, начинается жизнь. Существует четкая граница – это когда ты слышишь «снято».

ты выдаешь себя за кого-то другого, поэтому дома ты должен сбросить с себя эту роль и натянуть свою собственную кожу.

когда я начинаю ныть по поводу своей работы, моя жена Рима отвечает саркастической фразой о бездомных.

моя жизнь влияет на мою работу, а не наоборот.

секс

посиделки за столом с хорошими друзьями, доброжелательная атмосфера, хорошее вино, приятная беседа – что может быть лучше? Кроме секса? Или секса прямо на сцене.

я никогда не был сексуально ненасытным. Хотя, возможно, буду… на следующей неделе.

я целовался с величайшими актрисами – Фионой Шоу, Гарриет Уолтер, Джульет Стивенсон.

я работал очень тесно с Джульет во многих постановках. Мне кажется, мы с ней сыграли первую в истории сцену орального секса на радио.

феминизм был в меня вколочен, и это отличная штука.

кино и театр

если ты хоть немного хорош в кинематографе, то это лишь благодаря тому, что ты делаешь в театре.

мне интересно и там, и там. Но кино не должно паразитировать на театре. Мне кажется, театр немного похож на тренажерный зал, поэтому мне нужно туда возвращаться, чтобы не ослабли важные мышцы.

мне всегда больше нравились репетиции, нежели сами спектакли, поскольку на тебя не давит необходимость полностью выложиться. Репетиция – это детская игра, а выступление – это взрослая жизнь.

я часто ненавижу театр. Ты думаешь: мне нужно подняться на Эверест. Снова. Сегодня. О, театр – это страшное место.

подготовка к вечернему спектаклю подобна езде на сломанном эскалаторе. Твое тело начинает дергаться: до него доходят определенные сигналы, и что-то происходит буквально на физическом уровне.

на сцене в моей голове поселяются злобные гномы, шепчущие: «Ты забудешь свои реплики». Если ты напортачил на съемках фильма, у тебя по крайней мере есть возможность сделать дубль. Страх только усугубляется. Я серьезно подумываю над тем, чтобы поискать такого гипнотизера, который поможет мне от него избавиться.

если ты делаешь ошибку в кино, тебе дают возможность ее исправить. В театре тебе никто не скажет «снято». Если ты ошибся, ты ошибся. Вот и все.

работа в кино приносит глубокое внутреннее удовлетворение. Твоему телу нужен новый опыт, и съемки очень освежают, но это не паллиатив.

в кино можно сделать больше, чем кажется, – я думаю, что кино иногда берет больше, чем люди ему отдают. Это если послушать других актеров.

«крепкий орешек». джон мактирнан. 1988

если в твоей голове происходит нечто, называемое «слушанием», камера уловит это. Ты, конечно, можешь быть везунчиком с лицом Греты Гарбо, на котором зрители могут сами написать все, что им угодно, но для этого у тебя должна быть определенная внешность. Остальным же приходится прикладывать больше усилий. Но я полагаю, что зрители чувствуют, если ты о чем-то думаешь, и тогда все это становится интересным.

я никогда не смотрю отснятый за день материал. в противном случае я начал бы себя ограничивать. Я бы смотрел и думал: «Это я так играю?» А потом на площадке вспоминал бы то, что увидел в уже отснятых кадрах, и говорил себе: «О нет, я не должен так играть».

смотреть фильм, в котором я снялся, – абсолютный кошмар. Но, о ужас, этого не избежать. Я не могу отделаться от мысли: «Это не то, что я делал! Мой голос звучал не так. И шел я совсем не так».

бывает, что не успеешь подумать: «Ну вот, это момент, в котором я могу проявить максимальную эмоциональную искренность», как камера вдруг опускается еще ниже и снимает твои ноздри… И вся твоя эмоциональная искренность летит коту под хвост. Ты внезапно становишься невероятно лицемерным.

я не считаю, что, играя в кино, ты не владеешь собой, потому что передоверил контроль режиссеру, – актеры могут сами кое-что режиссеру предложить. Это диалог – как и в театре, но только на другом языке.

к 1991 году я снялся в шести картинах. Персонажи трех из них были двумерными, а трех других – трехмерными. Мне нравились оба варианта. Мне нравится развлекать людей и нравится… я забыл, как это называется.

я испытываю известное чувство вины, поскольку фильмы диктуют свои условия. Спилите те три дерева, они не вписываются в кадр. Разве этот дом должен быть здесь? Убейте этого человека!

профессия

актерская игра? Актерская игра – это по большей части ощущение своего очередного провала.

я никогда не умел планировать свою жизнь. Обычно я не вылезаю из своих сомнений и нерешительности. Мне кажется, что я только и делаю, что сталкиваюсь с установленными мною самим ограничениями.

я испытываю ту же неуверенность, что и любой другой актер: пригласят ли тебя снова работать и все такое прочее. Ведь эта профессия требует не только способностей, она следует моде, зависит от возраста, молодости и разного рода трендов и причуд, а еще так называемых актерских данных.

я думаю о своем возрасте каждое утро, когда смотрю в зеркало. Время уходит, что, разумеется, имеет и свои хорошие стороны. По мере твоего старения тебе предлагают роли, на которые ты бы не подошел, будучи моложе. Простейший пример – роль отца.

каждый актер должен подумать о том, чтобы самому нести ответственность за свою карьеру – так или иначе. Между тем система такова, что ты можешь разделить эту ответственность между множеством людей, и эти люди должны отвечать за свои решения. В итоге они думают, что они помогают тебе, но в действительности