Алан Рикман. Творческая биография - Лилия Шитенбург

внутреннюю суть. В исполнении Алана Рикмана Хилли Кристал оказался человеком, который «позволял вещам происходить»: предназначавший свой клуб для кантри и блюза хозяин бара без видимых усилий смирился с тем, что играть там будут совсем другую музыку – непривычную, резкую, слишком громкую, а нравы посетителей впечатлят даже видавших виды обитателей городских трущоб. Рикман играет Хилли Кристала флегматичным философом, слишком снисходительным и щедрым не только для того, чтобы брать деньги с завсегдатаев и друзей, но и для того, чтобы бросить своих безумных подопечных на произвол судьбы. «Ребята, вы никому не понравитесь, – тихо и очень мягко говорит он неистовым музыкантам из The Ramones. – Но я вам помогу». Герой Алана Рикмана из тех, кто «никого не хочет победить», он, все еще не вполне расставшись с идеей кантри, уже без особого восторга, но с уважительным сочувствием прислушивается к первым хитам Television, а в рефрене I don’t care, похоже, слышит нечто, предназначенное ему лично. Хилли Кристал и вправду не беспокоится: он бестрепетно прихлопывает ладонью огромных тараканов, взглядом истинного философа провожает своего блохастого пса, оставившего очередную кучу посреди клуба (это в буквальном смысле «цинизм», причем совершенно античный), добродушно налаживает контакт с суровыми местными байкерами и не гонит от своего порога ни наркоманов, ни крыс, ни копов, ни музыкальных продюсеров. Рикман играет человека настолько невозмутимого, что его доброта не бросается в глаза, а потому почти никого не раздражает, и чье щедрое покровительство – на фоне гор мусора и прочей животворной антисанитарии – кажется всего лишь безответственностью или, в лучшем случае, «актом недеяния». Формулировки «в этом что-то есть!», которой Хилли Кристал награждает выступление очередных претендентов на место в легенде, оказывается достаточно, чтобы потоки сумасшедшей энергии, порожденные новой музыкой, потекли в нужном направлении. Самоотверженное попустительство героя Алана Рикмана – это мудрость взрослого, много пожившего человека, уже успевшего понять, что ход жизни не подчиняется никому – и ему подавно. «Неудача, разочарование и депрессия, превращенные в победу», – теоретизируют молодые герои по поводу мира, открывшегося им на сцене CBGB. Это не только про панк-рок, это и про владельца клуба, который был слишком мудр, чтобы пытаться присвоить музыку. Свобода, не требующая борьбы, – вершина могущества.

«гамбит». майкл хоффман. 2012

самоотверженное попустительство героя алана рикмана – это мудрость взрослого, много пожившего человека, уже успевшего понять, что ход жизни не подчиняется никому – и ему подавно

король и его сад

Когда Алан Рикман решил заняться режиссурой, никто не удивился. Наоборот, коллеги недоумевали, отчего он тянул с этим так долго (и когда в режиссерской деятельности Рикман устроит большой перерыв, они удивятся вновь). В 1995-м вместе с драматургом Шерман Макдональд он сочинил спектакль под названием «Зимний гость» (сначала играли в Йоркшире, потом в Лондоне). Линдси Дункан как-то поделилась с Рикманом наблюдениями и переживаниями по поводу отношений со своей престарелой матерью, страдающей болезнью Альцгеймера, и тот подумал, что из этого могла бы выйти хорошая пьеса. Спектакль имел успех, и в 1997 году Алан Рикман решил, что эта история годится для кино. В экранной версии «Зимний гость» – безыскусное камерное произведение, простота и нежность которого между тем совершенно беспощадны. «Более настроение, нежели история или жизненный урок», – как сказал о фильме Роджер Эберт. Герои живут где-то в северной Шотландии, в зимнем маленьком городке рядом с обледенелым морем. Героиня пребывает в длительной бесслезной депрессии после смерти мужа, ее старенькая мама настойчиво пытается понудить дочь к жизни, влюбленные подростки мерзнут на ветру, одинокие старушки развлекаются, ездя на чужие похороны, два школьника прогуливают уроки, коротая часы среди застывших ледяных глыб. Всеобщее меланхолическое оцепенение, диалоги, полные задумчивых пауз, и медитативно-созерцательное действие – это не только следствие погоды. Ничуть не нагнетая напряжения и совершенно не стремясь никого напугать, режиссер, то и дело отвлекаясь на птиц в сером небе или заснеженные поля, рассказывает о том, как за героями ходит смерть. Очень просто, совершенно обыденно, но неотступно. Ее не остановит ни любовь матери и дочери, ни их страстное взаимное раздражение, ни то, что аккуратные старые леди, спешащие с похорон в кондитерскую, так забавны, ни то, что школьники – совсем дети, ни то, что жанр фильма – трагикомедия. «Зимний гость» появится, и скоро. Героиня осознает это, глядя на старушку-мать, и только лютая стужа обычного зимнего дня вымораживает эмоции и милосердно позволяет ей чувствовать поменьше.

В финале спектакля мальчики-школьники уходили вдаль по застывшему морю, и зрителю давали понять, что один из них погибал, провалившись под лед. В финале фильма мальчишкам было оставлено немного времени. Роль матери и в спектакле, и в фильме играла Филлида Лоу, а дочь на экране сыграла Эмма Томпсон – и на самом деле дочь Филлиды Лоу. Помимо явного внешнего сходства героинь, это обеспечивало фильму трогательную достоверность: режиссер мог не снимать диалоги «восьмеркой», мамину реакцию дочь чувствовала спиной. Сам Алан Рикман тоже появлялся в фильме на мгновение – одиноким прохожим, который, обогнав старушек, вежливо приподнимал шляпу в знак то ли приветствия, то ли просьбы о прощении.

Режиссерским опытам Рикмана – в отличие от актерских – с самого начала сопутствовал успех, не громкий, но вполне надежный. В 2005 году в лондонском Royal Court он ставит спектакль «Меня зовут Рэйчел Кори» – документальную историю молодой американки, которая в качестве «живого щита» защищала в секторе Газа дома арабских поселенцев и погибла под гусеницами бульдозера. Жестокий сюжет о женской хрупкости, проявленной столь буквально, не мог не взволновать Рикмана. Основанный на дневниках и письмах героини моноспектакль (играли по очереди Джозефин Тэйлор и Меган Доддс) был популярен в Лондоне, но с постановкой этой же пьесы в Нью-Йорке возникли некоторые сложности: шоу, в политическом пафосе которого было слишком много откровенной антиизраильской пропаганды, продюсеры решили отложить на неопределенное время. Рикман вместе с другими известными британскими и американскими «леваками»: Тони Кушнером, Гарольдом Пинтером и, конечно, Ванессой Редгрейв – горячо протестовали против того, что они назвали цензурой, и в итоге этот режиссерский проект Алана Рикмана увидел свет где-то на площадке оф-Бродвей.

Позднее, в 2008 году, Рикман поставил спектакль, который был не только горячо принят публикой и высоко оценен критикой по обе стороны Атлантики, но и привлек в ряды почитателей даже тех лондонских рецензентов, кто с сомнением воспринял когда-то его актерские театральные работы. По их словам, «Кредиторы» Августа Стриндберга в постановке Алана Рикмана были подобны «демоническому эксперименту, где в качестве лабораторных крыс оказались три человека». Другие же, напротив, говорили о «трех скорпионах, посаженных в стеклянную банку». Запальчивая и яростная пьеса об одной женщине и двух ее мужьях, бывшем и настоящем, полная мизогинного пафоса, инфантильных мужских страхов и беспощадных диалогов, на сцене лондонского Donmar Warehaus (а потом и Бруклинской академии музыки) предстала «раскаленной добела», захватывающей и необычайно мощной историей о вечной борьбе полов (в том, что благодаря личной позиции постановщика мизогинии там стало куда меньше, чем мизантропии, сомневаться не приходится). Режиссера превозносили за недюжинный ум, неожиданное обилие черного юмора и умение работать с актерами. Кастинг был безупречен: Анна Ченсэлор, Том Берк и Оуэн Тил. «Я, разумеется, не говорил им, как надо играть, – вспоминал Алан Рикман. – Наоборот, я просил их не играть». Даже в обжигающем стриндберговском тексте исполнителям строго запрещалось форсировать звук. Любое переигрывание было под запретом. Алан Рикман без труда подключал собственный актерский опыт, напоминая своим актерам, что его обмануть они не смогут, не стоит и пытаться. В итоге диалоги в «Кредиторах», по остроумному замечанию одного из критиков, оказались похожи на интенсивные курсы по контролю за эмоциями и практические занятия по соответствующим заклинаниям, подобные тем, что профессор Снейп давал Гарри Поттеру. В Хогвартсе бы попросту сказали, что мастер легилименции преподал несколько уроков окклюменции.

«версальский роман». алан рикман. 2014

Когда Рикмана несмело спрашивали, отчего он все-таки так поздно обратился к режиссуре, он частенько отвечал, что занялся ею, когда у него появилось что сказать. Вот так просто. Он искренне ценил старомодное умение «рассказать хорошую историю», и, хотя на первый взгляд рассказанные им самим истории не связаны между собой, на самом деле ни одна из них не случайна. Конечно же, если бы обстоятельства сложились более счастливо, Алан Рикман продолжил бы свои режиссерские опыты. Но в том, что его последним фильмом стал «Небольшой хаос» (Little chaos, 2014, в русском прокате «Версальский роман»), в этом, пожалуй, есть