Закон ракушки - Лариса Андреевна Романовская

играли, в карты… ну не важно… И вот, короче, у Серого пропал плеер. Как у меня тогда кошелёк. С нами взрослый дурак был. Он подошёл перед этим. До пропажи. Но дома у нас дурака не было. А Лёха сказал… Что это он, раз он кошку Ярькину своровал. Мама, я ничего не понимаю. Там либо Лёха, либо Ярик… Я не хочу вычислять, кто это, оно само как-то. И я не знаю, на кого я больше хочу думать. Ни на кого. Ты меня слышишь вообще?

Мама на Наутилуса смотрела. Так, будто он что-то знал про них всех.

* * *

Они шли домой. Мимо Зелёной площадки, мимо забора, мимо Лёхиного дома. Привычно так шли, как всегда. А мама всё время останавливалась, фотографировала — так, будто они тут идут в первый раз. На самом деле — в последний. Ну, или вернутся очень не скоро. В будущем станет понятно, в последний или нет.

За поворотом возле трубы стоял взрослый парень Дима. В руках у него были маленькие блестящие фиолетовые пакетики. Он из одного выдавливал корм в кошачью миску. А другие у него из рук падали. А он их поднимал.

Из миски уже ели две кошки, одна грязно-белая, а вторая почище, но очень лохматая, серая, с белыми кончиками лап. «В носочках», как Ярикова…

— Фивет! — Взрослый Дима помахал им рукой.

И пакетик опять выпал.

— Давайте мы вам поможем? — Витькина мама убрала мобильник в карман и подошла к трубе. — Вить! Витюша, помоги! Вот тут надорвать надо.

У Витьки в кармане телефон вздрогнул. Лёха в личку сообщение прислал: «Ну и вали». А потом убрал Витю из своей команды. Вот прямо сразу. Не стал прощаться. Или попрощался?

Витя перешагнул через ограду, подошёл к ду… Ко взрослому Диме. Поднял с земли пакетик, там надо было по сгибу надрывать, но сгиб плохо пропечатался.

Возле миски уже четыре кошки паслись. Витя выдавил корм в другую плошку. А мама её в сторону отставила, чтобы кошки не толкались.

— Фы не фойтесь, они фофрые офень. Эфу фофут Фафка! А эфу Фифка! Это фот. А у Фафки фкофо фудут котята.

Дима последнее слово очень понятно произнёс.

— Я фрифу иф формить. Фы тофе фрифофите!

— Обязательно придём, — пообещала мама.

И Витя тоже сказал «обязательно». Трудное слово, его чётко произнести не каждый может.

Выход изменён

Очень хотелось спать. Их самолёт улетал рано утром, а Витя с мамой собирались ехать в аэропорт в середине ночи.

Они вообще не ложились. Их в аэропорт провожали Аля и Оля. Они явились вечером с каким-то чемоданом. Оказывается, Аля и Оля немного поживут в Витиной квартире.

Оля хотела в какую-нибудь настолку сыграть, но оказалось, что Витя их уже упаковал. Мама сказала:

— Давайте в карты.

У них в книжном шкафу была нераспечатанная колода, которую папа привёз: там вместо королей, дам и валетов фотографии: статуя Свободы, небоскрёбы, мосты, стадионы, каменные президенты… Вите хотелось рассмотреть все картинки, но потом началась игра в подкидного с переводным, и стало без разницы. Витя с папой до этого много раз в карты играл, а с мамой почти никогда. А мама вдруг два раза выиграла.

Витя ей не поддавался. Она сама.

Мама всего один раз тёрла лицо ладонями. И то сказала сразу:

— Спать хочу, глаза слезятся.

Вите тоже захотелось спать. Но скоро надо было ехать в аэропорт.

Он пошёл на кухню налить чаю. В соседнем доме светилось только четыре окна и все бледные лампы в подъездах. А на Зелёной площадке не горели фонари. Витя вспомнил: с площадки видно месяц на краю антенны. Хотел сказать об этом Оле, потом передумал. Напомнил про другое:

— Вон в том доме живёт Дима. Он взрослый, но как маленький. Он кошек кормит. Если тебе котята так нравятся, можешь ему помочь. Он добрый. Не бойся.

Оля сказала:

— А мы здесь долго жить не будем. Мы вашу квартиру потом сдадим.

Вите теперь ещё больше захотелось спать, он лёг щекой на кухонный стол.

Когда зазвенел будильник и надо было собираться, Аля велела:

— Присядем на дорожку.

Витя сел на табуретку и сразу с неё свалился — он за секунду успел опять уснуть.

Мама сказала:

— На улицу выйдешь, замёрзнешь, спать расхочется.

Витя поверил. А потом они сели в машину, и его опять вырубило.

Приснилось, что он в игре строит станции метро. И пока все не построит — из Москвы не уедет. Строить надо так, чтобы на кольцевой линии на колонне остался след ракушки. Ископаемого… Наутилус этот должен остаться. Московскому метро от Вити на память. Вообще, его Ярик там первым нашёл, Наутилуса. Но во сне получалось, что Витя…

А потом Аля затормозила на светофоре, и Витя проснулся. За окном всё было чёрное, незнакомое…

— Аэропорт?

— Нет ещё, спи. — Мама зевнула. Не всхлипнула.

Потом он опять проснулся, потому что за окном грохнуло.

— Это чего?

Аля сказала:

— Салют.

А мама добавила:

— Это с тобой Москва прощается.

Витя не помнил, что такое «салют». Сквозь сон слово не вспоминалось. Закрыл глаза обратно. Мама укрыла его своей курткой и рассказывала дальше:

— Алька, я на этого мальчика смотрю и говорю: «Ярик, ты, кажется, случайно взял Витин телефон. Пожалуйста, положи на место». Он при мне положил, а назавтра оказалось, что у Витьки кошелёк пропал… Вот с концами. А потом плеер у кого-то, мне Витька вчера рассказал. А потом авария эта. В родительском чате писали. Я не понимаю, Бог его, что ли, наказал?

Витя не понимал, о чём мама сейчас говорит. Машину тряхнуло. Будто сон сбился, а потом встал на место.

Витю будили, а он спал. Даже стоя. Как по утрам, когда надо было в ванную на ощупь идти. Сейчас он на ощупь из машины вылезал.

А Оля вообще не проснулась. Аля сказала:

— Мы вам позвоним.

Мама сказала:

— Я у себя в соцсети напишу! И фото буду выкладывать.

Витя вспомнил про игру. «Ну и вали».

Наверное, Витя вздохнул. Потому что Аля его погладила по голове, сказала так, будто это она виновата, что Лёха вот такой. И что это он, наверное, тогда с кошельком… И с плеером. Или не он?

— Витюх, не грусти. Мир маленький.

А мама зачем-то добавила:

— И имеет форму чемодана.

Витя сказал:

— Аля, а можно без ути-пути?

Аля засмеялась:

— Взрослый какой! В следующий раз приедешь — вообще не узнаю, усатым станешь.

Тут мама всхлипнула. Хотя обещала, что больше не будет.

Им сигналили другие водители. Витя