Три билета в кино - Яна Эдгаровна Ткачёва

стихла, но не улеглась до конца и все еще билась где-то в горле, мешая думать и не давая оценить трезво, почему мне так приспичило быть рядом с Мариной. Я почти не разбирала ее слов, спеша за ней. Я совершенно пропустила момент, когда мы оказались внутри торгового центра, не считала, сколько магазинов мы обошли, о чем именно Марина меня спрашивала. Я просто кивала, не заботясь об уместности, и пыталась не выпустить панику наружу. Меня бросало то в жар, то в холод. Вдруг затылком я почувствовала, что за спиной кто-то стоит. Внутри меня всё обмерло. Неужели?..

Резко обернувшись, я наткнулась на фигуру незнакомки, которая рассматривала комплекты белья на вешалках, не обращая на меня ни малейшего внимания. Это был не он. Тем не менее казалось, что женщина стоит опасно близко. Это меня беспокоило, рождая глубоко внутри неприятное чувство. Не панику и страх, которые я ощущала, совершая короткую болезненную пробежку за Мариной, а тошнотворный дискомфорт, из-за которого мне хотелось уйти, отодвинуться. Внезапно магазин будто стал больше и меньше одновременно. Я чувствовала себя потерявшейся и загнанной в угол. Как такое может быть?

– Давай возьмем эти, – Марина показала набор хлопковых трусов, где в одной пачке сразу семь штук. Но размер не совпадал с моим.

Я, почти не глядя, пошарила рукой по полке с бельем, выхватила нужный размер и заверила ее, что мне больше ничего не нужно, – только бы побыстрее выбраться из этого магазина. Я выудила из своего пластикового конверта одну купюру, быстро расплатилась на кассе и, снова почти наступая на пятки Марине, двинулась за ней к такси, ожидавшему все это время на стоянке.

Стараясь не смотреть по сторонам, я считала выбоины и щербинки в асфальте, ориентируясь на цокот Марининых каблуков. Почти как успокаивающие звуки метронома. Цок-цок – тревога затаилась, прежде чем прозвучать зловещим крещендо. Цок-цок – пятнадцать щербинок в бетоне под ногами. Цо-о-ок – одна большая выбоина. Тишина – Марина остановилась, а затем последовал звук открываемой двери, и на меня повеяло спокойствием салона автомобиля. Я постаралась поскорее пробраться на заднее сиденье. Паника немного отпустила. Марина села вперед и назвала адрес. Я теребила пальцами небольшой шелестящий пакет из магазина. Подумав немного, засунула его в карман куртки и постаралась выровнять дыхание, считая на четыре такта. Я даже забыла о предстоящем осмотре у врача – настолько неприятно было оказаться в большом открытом пространстве, заполненном людьми.

Всю поездку я растерянно размышляла, что это было. Раньше со мной никогда не случалось таких приступов паники в магазинах. Да и в любых других местах, кроме дома. Это неприятное липкое чувство, струящееся по позвоночнику, возникало, только когда я переступала порог нашей квартиры. Пришедшее ко мне в отделе белья, оно заставило в ужасе подумать на секунду, что, обернувшись, увижу не милую женщину, а… его. Хотя что ему делать в магазине белья? Глупо.

Доехали до поликлиники. Понимая необходимость снова выйти из машины, я опять почувствовала накатывающую панику. Что же это такое! Вряд ли он может быть здесь, нужно же быть разумнее. Но разумнее быть не выходило, поэтому я снова ускорила шаг, чтобы не упускать Марину из виду, вжала голову в плечи и уткнулась взглядом сначала в асфальт, а потом в ровные квадраты плитки на полу поликлиники. Попробовала снова считать про себя, играла воображаемые гаммы и адажио. Но помогало уже не так хорошо, как утром.

Мы спокойно, без задержек, прошли на второй этаж, и Марина уверенно зацокала по коридору. Она здесь не впервые, это было ясно по тому, как часто с ней здоровались и бросали «привет, Мариш» на разный лад женские голоса. Я не чувствовала всепоглощающей паники – лишь тревогу, словно стены раздвигались прямо на глазах, как в магазине, оставляя меня одну в огромном пространстве под внимательным взглядом недоброжелательных глаз, и мне даже некуда было спрятаться. Хотя от чего здесь прятаться? Никто на меня не смотрел. В этом я убедилась, воровато оглядевшись по сторонам. Эти сумбурные ощущения и страх вызывали практически невыносимую тошноту, и я тяжело сглотнула, беспокоясь, что меня вырвет на чистый кафельный пол и тогда-то все узнают, что на самом деле я – мерзкий зловонный демон.

Марина остановилась и, обернувшись ко мне, попросила подождать. Заглянет к маме и уточнит, может ли та принять нас прямо сейчас. По-детски захотелось закричать, чтобы она меня не бросала, но я только застыла столбом, открывая и закрывая рот. Марина же, наполовину протиснувшись в приоткрытую дверь с табличкой «Гинеколог», застыла так на несколько секунд, а потом открыла дверь шире, чтобы войти. Обернувшись ко мне через порог, она ободряюще улыбнулась и жестом пригласила следовать за ней.

Кабинет был разделен на две части ширмой, за которой слышалось движение, и добродушный грудной голос сказал:

– Давайте-ка, девчушки, снимайте верхнюю одежду и обувь и проходите сюда.

Я, оглядевшись, заметила обычную больничную кушетку того странного коричневого цвета, который кажется всегда рвотно-мерзким, и, расстегнув куртку, аккуратно сложила ее, примостив рядом с Марининым пальто, которое та бросила куда как небрежнее. Ботинки заняли гораздо больше времени, потому что сгибаться было все еще больно, а шнурки, будто издеваясь, выскальзывали из одеревеневших пальцев. Немного поразмыслив, я сняла и кепку. Марина терпеливо ждала меня у ширмы, переминаясь в тонких колготках на холодном полу и ведя молчаливый разговор одними взглядами с хозяйкой кабинета.

Пройдя вслед за девушкой Олега во вторую часть помещения, я успела краем глаза увидеть пугающее кресло и сосредоточила внимание на дородной женщине в белом халате, которая сидела за столом. Весь ее вид говорил о радушии и доброжелательности. Она лишь мельком скользнула взглядом по моему избитому лицу и приветливо улыбнулась.

– Здравствуй, моя хорошая, – пророкотала она мягко. Всё в ней было округлое и милое, настраивающее на спокойный лад, даже голос будто тёк. – Меня зовут Тамара Александровна, а тебя?

– Василиса, – представилась я, кашлянув. – Приятно познакомиться.

– Так, милая, – она посмотрела на меня открыто, и в ее глазах я увидела сострадание. – Мне Маринка немного рассказала о ситуации, но я буду задавать некоторые вопросы по ходу осмотра, хорошо?

Я смогла только сдавленно кивнуть.

– Ты хочешь, чтобы она осталась здесь, с тобой, для спокойствия? – участливо спросила женщина.

Я пожала плечами. Марина уже всё видела, но кто знает, какие вопросы будет задавать Тамара Александровна.

– Давай, Маришка, посиди в коридоре, – женщина бесцеремонно подтолкнула дочь в сторону двери.

Марина с притворным возмущением закатила глаза, подхватила сапоги и, выходя из кабинета, жестами