o 496d70464d44c373 - передний

пьяной музой. Но другим я позволял делать со мной все, что угодно. Иной

раз я даже представлял, как сразу двое из них одновременно вводят в

меня члены – один лежа подо мной, а другой, навалившись сверху.

Наверное, в реальности это было бы нестерпимо больно.

Когда я кончал, я очень громко стонал, за дверью точно было слышно и в

определенных углах квартиры, куда доносилось эхо. Этот бесстыдный

громкий стон только больше меня возбуждал, ведь я хотел, чтобы его

слышали. Так животные зовут друг друга в период спариваний, и так я без

особой надежды звал любовника. Мне приходилось наслаждаться этими

быстрыми секундами оргазма и свободных стонов, потому что

незамедлительно после них являлось презрение. Не апатия, а глухое,

утомительное презрение. Я презирал себя за слабость.

И вот началась эпопея с кроватью. В квартире №44 постоянно

появлялись какие-то люди, знакомые постояльцев, знакомые этих

знакомых и так до бесконечности, ведь шесть лет назад это место

считалось очень модным в столице и добрую славу, хотя и незаслуженно,

сохранило до сих пор. Так называемых посадочных мест во время

вечеринок всегда не хватало, и вскоре соседи позарились на мою широкую

кровать. Там хватило бы места для второго человека, и мне благородно

предоставили право выбора. Воображаю, каким смертоносным сарказмом

я изошёл бы в ответ на подобную наглость в былые времена, то есть до

моего падения.

А теперь я мог воплотить некоторые из своих фантазий в реальность и

предполагал, что ребята, клянчившие место на моем ложе, заранее знали,

на что идут. При женственной внешности, реявшей словно знамя, и

болезненно-похотливом блеске в глазах можно было предположить, что

мое гостеприимство не имеет ни малейшего отношения к принципам

мужского братства.

Решив пресечь молящие взгляды Вани, я выбрал его в качестве первого

испытуемого. На самом деле в этом выборе не было ничего поспешного и

легкомысленного, я успел привыкнуть к этому несколько инфантильному

59

мужчине и оказывался очень близко от него, каждый раз, когда навещал

Крис. Это почти отсутствующее между нами расстояние на удобном ложе

моей подруги, естественное тепло, которое шло от Вани, но по которому я

уже успел истосковаться, а еще его запах, смущенный профиль, волосы на

груди, выбившиеся из расстегнутого ворота рубашки – все это как будто

гипнотизировало меня и неудержимо влекло. Может быть, сыграла свою

роль и зависть. Каждый раз, наблюдая, как Крис целует Ваню, гладит его, а

иногда и бесстыдно ласкает (в моем присутствии он не смущался), я

испытывал зависть, но не с примесью ревности, когда хочется отбить, а ту,

которую испытываешь, лишившись возможности доставлять кому-то

удовольствие. Я видел, что Ване приятно, и сам хотел быть причиной его

стонов и легкой дрожи – для этого совершенно не нужно быть

безраздельным хозяином.

Во время очередной вечеринки, которая к тому же совпала с

незначительной ссорой, возникшей между Ваней и Крис, я предложил ему

переночевать у меня. Потупив взор, он, естественно, согласился, а я

понял, что ненавязчивое совращение гетеросексуального мужчины

намного интереснее, чем секс без предварительных побед с любым геем.

Сдается мне, что секс с натуралами, у которых это первый опыт сближения

со своим полом, вообще занимательнее. Может быть, я обнаружил в нем

элемент какого-то унижения – что-то меня точно раззадоривало – это как

секс с девственниками, что ли. Обе стороны хотят одного и того же, но

одна чувствует себя слабее и любопытнее. И это так жестоко и между тем

трогательно удовлетворять подобное любопытство.

В первую ночь ничего не получилось. Я предполагал, что Ване будет

легко, окажись мы вдвоем в полной темноте, и сначала все шло хорошо. Я

стал целовать Ваню в шею, снял с него рубашку, целовал плечи и грудь.

Дыхание у нас у обоих участилось, и когда я провел языком по его губам,

он с удовольствием разомкнул их и высунул язык. Целовался Ваня

искренне. Почему-то этот момент отталкивает большинство мужчин.

Видимо, и это парадоксально, именно поцелуй считается наиболее

интимной частью сближения – на анальный секс идут даже охотнее. А

Ваня целовался искренне и увлеченно. Когда я наконец дотронулся до его

взбухшего члена, он меня остановил. На этом все и закончилось, хотя я

чувствовал себя праздно разогретым и надеялся на скорое продолжение.

60

Но стоило понять Ваню. То, что он так смирно лег со мной в постель, –

вообще геройство с его стороны, и рассчитывать на совершенную

расслабленность не приходилось.

Тараканы разбежались по его извилинам, Ваня встал, сказал, что пойдет

покурит на кухне, хотя в моей комнате мог курить любой и в

неограниченных количествах. Я думал, что он больше не вернется, но

через пять минут он опять был около. По моей просьбе, Ваня обнял меня,

и это было особенно приятно. Я лежал к нему спиной и как будто

завернулся в его тело, как в одеяло. Он чмокнул меня в ухо, и, забыв обо

всем, я утонул в волнах исходивших от него тепла и нежности.

Хотя той ночью у меня не было ни полноценного секса, ни завалящего

минета, неожиданный прилив сил я все-таки испытал. Редкий подарок

судьбы – необходимо было разумно им распорядиться. Я решил наконец-

то вернуть долг Валентину и попытаться обнаружить стабильный источник

дохода. Совершенно мифический персонаж в квартире №44 – хозяин

Сергей – никогда не бил в тревогу, если выплаты за койку-место

задерживались, хотя бы потому, что они постоянно задерживались, и

можно было не спешить. Но я истосковался по нормальной пище,

серьезному гардеробу, да и вообще не привык себя в чем-то ограничивать.

Недавно утвержденный план строить жизнь заново, начав с нуля, как-то

поистерся. Так всегда бывает, когда ты обещаешь себе с завтрашнего дня

делать утреннюю зарядку или бросить курить – желание остается, а

просыпаешься ты глубоко за полдень единственно с целью выйти купить

пачку сигарет. Разумнее было начать с малого, а не с нуля, поэтому мне

всего лишь был нужен стабильный такой источник дохода.

Проблему я решил нестандартным образом. После пожара в «НИИ

Мозга» я не высовывался на улицу где-то около месяца, а когда наконец

не выдержал, жмясь по стенам, первым делом наведался в бар «Пекин».

Чтобы найти там милого Диего и, естественно, чтобы он угостил меня

дорогой выпивкой. Была еще одна причина.

Оправдались самые несмелые надежды – Диего я обнаружил прямо

около входа, с широчайшей улыбкой и предложением незамедлительно

глотнуть виски с содовой. Хороший мальчик. Он очень по мне соскучился,

61

и я от него в этом не отстал, в конце концов, после той горячей ночки я

действительно считал его своим другом. В «Пекине» мы заняли отдельную

кабинку, очень удобно расположенную – в этом заведении всегда было

полно народу, ютящегося за небольшими круглыми столами, а

персональные кабинки располагались по стене как бы в тени. Можно было

спокойно пообщаться и при этом видеть все, что происходит в зале и на

сцене.

– Эта кабинка всегда за мной, - с очаровательной гордостью сообщил

Диего.

– А я всегда знакомлюсь с нужными людьми.

Если бы Диего знал, с кем я на самом деле знакомлюсь в последнее

время, он бы понял, что мое утверждение – чистейшее кокетство,

достойное жалости. А так он просто громко рассмеялся.

– Ну и где ты пропадал все это время?

– Повторил одну из сюжетных линий несуществующего романа

«Бездомье».

– Это плохо или хорошо?

– Скорее сомнительно.

Диего заказал по второму бокалу виски, и уже на его половине я решился

говорить о том, что меня волновало. А еще раньше выяснилось, что Диего

с недавних пор совладелец «Пекина» – сей факт тоже стимулировал.

– Вот ты мне скажи, кто у вас сегодня поет? – язык заплетался, а вопрос

я сопроводил несвоевременным жестом – махал кистью от себя, якобы

что-то доказывая.

– Горбушевская , если знаешь такую.

Я давно не пил, и мои интонации стали совсем разухабистыми. Диего это

только развлекло.

– Ууволль ё.

– Прости?

– Говорю, избавься от нее. Во-первых, это накладно для заведения – она

каждую песню поет так, будто во время инструментального проигрыша