Разорванный август - Чингиз Абдуллаев

На это заседание Верховного Совета Гейдар Алиев просто не пришел. Он уже понимал, во что может превратиться рассмотрение его персонального вопроса. Самое поразительное было в том, что выступающие коммунисты гневно клеймили поступок бывшего члена Политбюро, указывая на его недопустимое поведение в связи с выходом из рядов партии. Ровно через полтора месяца эти же люди так же единодушно и дружно будут голосовать за прекращение деятельности Коммунистической партии в Азербайджане, не вспоминая своих прежних выступлений и обвинений в адрес Гейдара Алиева. Театр лицедеев и приспособленцев делал всю ситуацию просто уникальной.

Наверное, следовало бы написать роман о подобных типах, появившихся в советском обществе в качестве особо интересных экспонатов. В семидесятые они позволяли себе фрондерство в рамках дозволенного, при этом оставаясь членами партии и пользуясь всеми возможными благами советского общества. В восьмидесятые превратились в убежденных демократов, боровшихся за идеи перестройки и гласности. В девяностом гневно выходили из партии, чтобы через месяц снова туда вернуться. После девяносто первого превращались в убежденных националистов, требующих радикального разрыва с прошлым, в девяносто втором поддерживали партии правого толка, пришедшие к власти на волне антикоммунизма, в девяносто третьем, после возвращения Гейдара Алиева, становились членами его партии и убежденными сторонниками нового старого лидера. Беспринципность и холуйство были возведены в ранг абсолюта.

За несколько месяцев до этого Мурад прочитает в одной из газет интервью известного писателя из Нахичевани, который обрушится с нападками на Гейдара Алиева, указывая, что его время уже давно закончилось. Заодно потребует убрать из Союза писателей и самого Мурада Керимова, объясняя это тем, что в руководстве писательского объединения не может находиться человек, учившийся на русском языке и воевавший в Афганистане. Самое невероятное было в том, что супруга этого маститого националиста была русской по национальности. Мурад написал ответное письмо, где попросил своего коллегу не устраивать подобных нападок и особенно не задевать Гейдара Алиева. «Вы не подумали, что он может снова вернуться к власти, и тогда вам опять придется менять свою позицию? А менять так часто собственную позицию для писателя не всегда красиво», – говорилось в письме.

Самое невероятное было в том, что уже через некоторое время Алиев снова вернулся к власти в Азербайджане, а пронырливый литератор снова резко поменял свою ориентацию, став его убежденным сторонником. Другой литератор, более известный своими псевдонаучными трудами, даже разрабатывал программу партии для оппозиции, резко критикующей Гейдара Алиева. Более того, именно эта партия проведет в парламенте постановление, запрещающее гражданам Азербайджана баллотироваться в президенты, если им исполнилось шестьдесят пять лет (?!). Все понимали, что эта поправка была введена специально, чтобы отсечь от выборов Гейдара Алиева, которому на тот момент исполнилось шестьдесят восемь. Но создавший программу партии литератор сразу переметнулся к победителю, едва тот пришел к власти в Азербайджане. Даже стал руководителем одного из самых главных комитетов в Верховном Совете и постоянно твердил, что теперь он становится основным проводником идей Гейдара Алиева.

После нескольких выступлений Мурад поднялся и демонстративно вышел из зала. На него уже не обращали внимания, увлеченные гневными выступлениями, клеймившими бывшего первого секретаря. Керимов вышел из душного помещения на свежий воздух. Когда машина подъехала, он велел отвезти его в аэрокассу, чтобы взять билет прямо на сегодняшний вечерний рейс. Затем позвонил своему секретарю и попросил ее заказать ему номер в московской гостинице. Следовало обратиться в Союз писателей к всесильной Пашкевич, которая могла оставить ему броню для гостиницы, заодно и оформить срочную командировку в Москву. Хотя деньги можно было получить и после возвращения. Все равно билеты в столицу стоили пока достаточно символически. Раньше это было сорок рублей, а после повышения цен – шестьдесят. При зарплате в четыреста рублей он мог позволить себе летать в Москву несколько раз в месяц.

Мурад вылетел вечерним рейсом, даже не успев предупредить Карину о своем возможном появлении. И не позвонил родителям, чтобы сказать о своей поездке. Ничего, позвонит уже из Москвы.

Он прилетел поздно вечером, успел заехать на Воровского, где ему была оставлена броня в гостинице «Россия», и отправился туда, чтобы получить долгожданный номер. К себе в комнату поднялся уже в одиннадцатом часу вечера и сразу набрал номер Карины, чтобы предупредить ее о своем приезде. Ждать пришлось долго, но телефон так и не ответил. Он перезвонил во второй раз, но ему опять никто не ответил. Умывшись и переодевшись, позвонил Карине в третий раз, она снова не ответила.

Мурад вдруг почувствовал, что проголодался, и отправился в буфет. Здесь было достаточно много разнообразных продуктов, которые уже невозможно было найти в обычных магазинах. В центральных гостиницах оставались депутаты Верховного Совета СССР, почти постоянно находившиеся в Москве, и свыше двух тысяч делегатов съездов, поэтому обеспечение гостиниц «Россия», «Москва» и «Националь» было гораздо лучше остальных. Хотя в последней депутаты селиться не любили, считая, что там слишком грязно и неуютно.

Он взял себе кусок отварной курицы, малосольные огурцы, салат, черный хлеб. Каждый раз, уезжая из Москвы, он покупал черный бородинский хлеб, который ему так нравился. Это был лучший подарок и для его отца, который тоже любил этот хлеб.

Вернувшись в свою комнату уже после одиннадцати, Мурад в очередной раз набрал номер Карины, и снова никакого ответа. Он подумал, что нужно поехать к ней домой. Но если она не отвечает, он никого там все равно не застанет. Может, позвонить ее матери? Неизвестно, как она прореагирует на телефонный звонок человека, который может стать отцом ребенка ее дочери. После того как их семья сумела уехать из Баку, возможно, ее отношение ко всем азербайджанцам переменилось.

Мурад поднял трубку и попросил принять заказ на телефонный разговор с Баку. Телефонистка предупредила, что разговор будет в течение часа, и приняла заказ. Он поднялся и подошел к окну. Ему выдали номер в северной части гостиницы, откуда открывался очень красивый вид на Кремль. В гостинице «Россия» было три входа – северный, западный и южный, – а на восточной стороне находился известный киноконцертный зал. Гостиница «Россия» считалась самым большим отелем в Европе. Огромный четырехугольник был построен еще в шестидесятые годы. Посередине возвышалась двадцатичетырехэтажная башня, тогда как вся гостиница была двенадцатиэтажной. В башне размещались люксы и суперлюксы из трех и четырех комнат, в которых были даже белые рояли и роскошная резная мебель. Обычно в таких номерах останавливались гости, приехавшие из-за рубежа. В одном из подобных люксов раньше проживал и часто гастролирующий здесь Муслим Магомаев. Местонахождение популярного певца обычно скрывали от его неистовых поклонниц. А после того как он женился на Тамаре Синявской и переехал в свою квартиру, толпы поклонниц здесь больше не появлялись.

Мурад смотрел на сверкающие рубиновые звезды башен Кремля и вспоминал сегодняшний шабаш на заседании Верховного Совета. Неизвестно, что будет в будущем, но уже сейчас понятно, что Алиев стал единственным азербайджанцем, сумевшим попасть в число руководителей подобного ранга. Гейдар Алиев работал в Москве почти пять лет, являясь членом Политбюро и первым заместителем председателя Совета министров СССР. Перейдя в Москву при Юрии Андропове, он работал и при Черненко, и при Горбачеве. Первый разлад начался еще в конце восемьдесят шестого, когда вместо снятого с работы в Казахстане Кунаева было принято решение отправить туда Колбина. Алиев был единственным членом Политбюро, кто возражал против подобного необдуманного решения. Горбачев настоял на своем, и в Казахстане произошли выступления местной молодежи, которые позже назвали националистическими выступлениями. Но через некоторое время Колбина все-таки убрали и на его место назначили Назарбаева.

Много лет спустя Горбачев скажет, что на Политбюро зачитывали письма обиженных Алиевым людей, которые писали из самой республики. Письма, конечно, были, но многие и сознательно организовывались его политическими противниками. На самом деле уже тогда Горбачев твердо решил убрать из Политбюро всех бывших руководителей, понимая, что ему будет трудно с ними сработаться. К тому же Гейдар Алиев перенес серьезный сердечный приступ, когда потерял свою супругу. В конце восемьдесят седьмого Алиев удаляется из Политбюро. Ровно через две недели после этого в Париже академик Аганбегян заявляет об экономической необходимости вывести Нагорно-Карабахскую область из состава Азербайджана и передать ее Армении. Затем появляются статьи Зория Балаяна и Сильвы Капутикян. К началу февраля восемьдесят восьмого года в Нагорном Карабахе армянское население принимает решение о выходе из состава Азербайджана. В Ереване и в Баку начинаются митинги. Противостояние в Аскеране между молодыми людьми обеих национальностей приводит к смерти двух азербайджанских парней, убитых в схватке. Первая кровь пролилась, после этого наступит настоящее противостояние. В конце февраля восемьдесят восьмого в Сумгаите начнутся погромы. Погибнет двадцать шесть армян и шестеро азербайджанцев. Уголовная шпана, орудующая в городе, создаст интернациональные банды, состоящие из армян и азербайджанцев, но это уже никого не будет интересовать.