Дневная битва - Питер Бретт

– Ни в чем не могу отказать новоиспеченной дживах ка в день ее свадьбы. Пятьсот.

– Я ценю это, – сказала Ренна. – Во многих дворах появится скот, а на многих плечах – одежда.

– Ты хорошо торгуешься, – заметила Шамавах.

Она повернулась к Арлену, и от ее глаз разбежались лучики, а в запахе обозначилось веселье.

– Скоро тебе не понадобятся советы Пар’чина.

– Ладно, Уонда, я прождала достаточно, – заявила Лиша. – Выметайся.

– Не хочу, – уперлась Уонда.

– Уонда Лесоруб! – повысила голос Лиша. – Если не выкатишься отсюда через… – И ахнула, а Уонда переступила порог, наряженная в одежды от герцогини Арейн. – Ох, чтоб меня!.. – проговорила она.

– Дурацкий вид, да? – горестно осведомилась Уонда. – Я и сама знаю.

– Вовсе нет, – возразила Лиша. – Ты выглядишь великолепно. Когда тебя увидят в городе и народ прознает, что это работа личной портнихи герцогини Арейн, каждая женщина в Лощине захочет себе такое же.

Она не соврала. Неприятно признать, однако королевская портниха превзошла себя, создала наряд одновременно и скромный, и удобный, под стать любому мужскому мундиру, но в безошибочно женском стиле.

Блуза темно-зеленого шелка расшита золочеными лозами и метками, которые добавляли объема плоскому переду. Рукава, просторные от плеча до локтя, туго обхватывали предплечья, чтобы не зацепиться за лук и беспрепятственно облачиться в деревянные нарукавники. Поверх блузы надет бурый кожаный жилет, подбитый с изнанки и аккуратно застегнутый. Он служил буфером между блузой и нагрудной пластиной, но изящный покрой позволял носить его и без всяких доспехов.

Панталоны из тонкой бурой шерсти от пояса до колен вызывали в памяти юбки-брюки, ценимые многими женщинами-воинами Лощины, – достаточно просторные, чтобы сойти за платье, если стоять неподвижно. В бою Уонда надевала еще и верхнюю юбку из гибких листов златодрева, которая обеспечивала подвижность и скорость и одновременно защищала воительницу мощными метками.

В голенях панталоны резко сужались, завершались пуговичными манжетами, а те легко проскальзывали в высокие и мягкие замшевые сапоги, что смягчали трение о деревянные поножи и башмаки. В последних Уонда выдерживала полновесный укус лесного демона, другой ногою проламывая ему череп.

Уонда держала под мышкой отполированный деревянный шлем с открытым забралом, тоже с резным орнаментом в виде меток, что изображали плющ. Уонда могла с той же легкостью сокрушить череп демона если не башмаками, так головой. Лише не составит труда добавить метку от мозгового демона и зрительные метки вокруг глаз.

– А что с дублетами? – спросила Лиша.

– Раздала, как сказал граф.

– И себе не оставила?

Уонда покачала головой:

– Я не служу матери-герцогине, мне не пристало носить ее плюмаж. Если дашь мне дублет со ступкой и пестиком – я надену. Если нет, и этого хватит.

Она сняла с крючка у двери меченый плащ и набросила на плечи. Лиша моргнула. Притворилась, будто ищет чайную чашку, чтобы украдкой промокнуть глаза.

– К новолунию я нанесу на твои доспехи новые метки. А заодно и на лук, если расстанешься с ним на десять секунд.

Уонда взглянула на лук, прислоненный у двери к стене и с ослабленной тетивой.

– Не вижу нужды его трогать. Сам Меченый смастерил.

– Я не изменю ни единой метки, – пообещала Лиша. – Просто вставлю туда, где за него берутся, кусочек демоновой кости.

Лицо Уонды вытянулось.

– Зачем?

– Затем что Арлен умеет заряжать лучные метки руками, а ты – нет, – объяснила Лиша. – Кость удержит метки в постоянно активном состоянии. Даже непомеченные стрелы будут исправно жалить демонов.

Уонда вскинула брови:

– Да? Здорово… – Она вдруг напряглась и с ножом в руке метнулась к окну. Выглянув – расслабилась. – Всего-навсего Дарси. – Она обернулась к Лише. – У меня точно не дурацкий вид?

Лиша оставила вопрос без ответа.

– Будь добра, открой дверь, а я поставлю чайник.

Через секунду Дарси вошла, потирая ладони.

– У меня новости, Лиша, и ты порадуешься!

– И тебе добрый день, Дарси, – вздохнула Лиша.

Та осталась стоять столбом, а руки ее продолжили ходить ходуном, словно месили густое тесто, и Лиша сдалась.

– Давай выкладывай, раз тебя так корежит!

Дарси кивнула.

– Давеча ночью графский кучер, как высадил вас, вернулся на Кладбище Подземников и вылакал кружек шесть эля. Заявил нескольким, что ложиться бессмысленно, коли ему велено вернуться и забрать графа на рассвете.

– Создатель!.. – произнесла Лиша. – «Нескольким» – это как понимать?

Дарси пожала плечами:

– Народ болтает, Лиша, тебе ли не знать. Твое имя известно даже свежим переселенцам. Чтобы найти несведущего, придется прошагать десять миль.

– Кому какое дело, с кем госпожа Лиша проводит ночь? – вскинулась Уонда.

– Никому, – согласилась Дарси, – но попробуй убеди их.

Лиша погладила себя по животу. «Лучше быстренько да прилюдно», – сказала Элона.

Она манерно вздохнула:

– Пусть треплются, только бы не в лечебнице. Лощина не была бы Лощиной без болтовни о моей личной жизни.

– Она у тебя хотя бы есть, – фыркнула Дарси.

– Ага, – поддакнула Уонда.

Дарси взглянула на нее, словно впервые заметила:

– Отличный наряд. Привезла с юга?

Уонда мотнула головой:

– Нет, герцогиня Арейн прислала. Весной мы с ней почаевничали. Видно, я ей понравилась.

Арлен посмотрел на мирно посапывающую Ренну, что привычно задремала днем. Поцеловал в висок. «Ты не успеешь проснуться, любимая, как я вернусь». Она довольно хныкнула и с улыбкой вцепилась в его руку. Он немного полежал к ней впритык и осторожно высвободился. Измотанный, он был бы рад забыться рядом, но отдыхать некогда. Он Втянул из крови магии и укрепился, после вышел за дверь, спустился по лестнице и спешно покинул гостиницу. На него показывали пальцами, но он двигался слишком быстро, чтобы его сумели перехватить.

Арлен тешил себя мыслью, что не осталось ничего под солнцем, способного его устрашить, но безмятежность улетучивалась с каждым шагом, который приближал его к хижине Лиши. Из всех в Лощине аура Лиши была самой трудной для чтения. Снаружи она демонстрировала невозмутимость, как у дама’тинг, но, если копнуть, открывалась буря противоречивых чувств. Это одна из причин, по которой его тянуло именно к ней. Он часто испытывал то же самое.

Хуже всего пришлось ночью, когда она преподнесла Ренне венок. На редкость любезный поступок значительно смягчил сердце Ренны, но Арлен распознал внутреннюю борьбу. Будь на месте Лиши кто-то другой, он протянул бы через нее магию и полностью познал ее чувства, но в отношении травницы это казалось насилием. Одно дело – Познавать людей, чтобы вылечить или еще чем-то помочь, увлечь их, воодушевить. Совсем другое – лезть в душу к женщине, которая ему не жена, с целью выяснить, что она о нем думает.