Дневная битва - Питер Бретт

Тамос нахмурился, но письмо взял.

– Скажу откровенно, ваша светлость, – продолжила Лиша. – Я не знаю, насколько могу доверять вам, в моей ли вы постели или нет. Зачем вы здесь? Вы неравнодушны ко мне или хотите укрепить власть над графством Лощина?

– Да как же! Разумеется, правда и то и другое, – улыбнулся Тамос. – Лесорубова Лощина всегда входила в состав Энджирса и во многом зависела от трона, это касается и дороги вестников, которая связывает вас с миром. Не так давно Лощина была крохотной деревушкой, но присяга на верность никуда не девается, если вассал входит в силу. Думаете, трон отпустил бы вас, найди вы на вашей земле золото или уголь?

– Конечно нет, – покачала головой Лиша.

– То же самое и с метками, которыми одарил вас господин Тюк. И что ужасного мы сделали? Разве мы не доставили продовольствие и семена, скот и теплую одежду в час испытаний, когда вы попросили? Разве не помогли построить дома и соорудить великие метки по вашим чертежам? Моя цитадель, госпожа, может казаться наглостью, но она призвана сдержать красийцев, а не терроризировать людей, находящихся под моей опекой.

Лиша кивнула:

– Прок от нее невелик. Через два года у красийцев будет воинов больше, чем населения в Энджирсе. Даже сейчас они могут захватить Лощину за день, если пожелают, хотя тогда им придется оголить Дар Эверама и приобрести в тылу неприятеля – Лактон. Но если возьмут Лощину, нам ее не отвоевать, а Лактон угодит в клещи, как больной зуб.

Тамос мотнул головой:

– Красийцам никогда не взять Лактон, если только пустынные крысы вдруг не станут мореходами. Прибрежные хутора лактонцев для складирования припасов разбросаны на сотни миль береговой линии. Никакая сила на свете не сможет овладеть ими всеми, а если кто сунется, свайные домики и болотные демоны соберут богатую жатву. Лактонцам не стоит клата развернуть корабли и осыпать стрелами побережье или Доктаун, но докмейстеры трусливы и не продвинут бои дальше береговой линии. Лактонец, ссаженный с корабля, подобен сбитому воздушному демону. Не ровня никому.

– Согласна, – сказала Лиша. – Я убеждала лактонцев перебираться из деревушек в Лощину.

– Вы уже сочли себя графиней? – прищурился Тамос. – У вас нет права делать такие предложения. Нас уже достаточно.

– Вздор, – отозвалась Лиша. – Единственный шанс остановить красийское наступление – разрастись как можно скорее. Мы должны заполнить Лощину. – Она вздохнула. – Если после новолуния останется что заполнять.

Тамос взял ее за руки и наклонился ближе:

– Нам незачем ссориться, Лиша Свиток. Если вы предоставите мне ответы, в которых я нуждаюсь, я приму каждого вшивого крестьянина, родом начиная отсюда и до красийской пустыни. Пусть разбивают лагерь перед моим порогом.

– Ответы? – переспросила Лиша, хотя отлично все поняла.

Тамос кивнул:

– Сколько воинов у красийцев и где расположились войска? Что вы узнали такого жуткого о мозговых демонах? Можем ли мы верить, что господин Тюк в битве с ними, не погубит многих из нас? Покоритесь ли вы моей власти?

Солнце уже всходило, и оба вздрогнули при звуке приближения графской кареты. Лиша вздохнула:

– Ваша светлость, я обдумаю ваши вопросы и в скором времени дам ответ.

Тамос по-военному вытянулся и напряженно поклонился. От внезапной официальности повеяло холодом, но он не отвел глаз, и на его красивом бородатом лице появилась лукавая улыбка.

– В таком случае отужинаем. Сегодня же.

– Похоже, вы не зря слывете охотником, – улыбнулась Лиша.

– Я вышлю кучера, когда начнет смеркаться, – подмигнул ей Тамос.

Очередь пошла на убыль на рассвете, а многие местные жители еще танцевали. Лесорубы с шарумами вернулись пропитанные магической энергией, сложили в центре Кладбища Подземников штабель из демоновых костей высотой в человеческий рост и внесли свежую струю в торжество.

Арлен глубоко вздохнул и пошел в звуковую раковину, к жонглерам. Он легко запрыгнул на сцену, обошелся без лестницы, хотя высота помоста была шесть футов. Музыканты перестали играть и расчистили ему место. Толпа взревела, и Арлен простер руку к Ренне. Она тоже безо всяких усилий вскочила на сцену, и он обвил ее стан рукой.

– Понимаю, звучит безумно, – сказала Ренна, – но, клянусь, я вижу любовь этих людей к тебе как сияние, гало. В жизни не видывала такой красоты.

– Любовь к нам, – уточнил Арлен и слегка прижал ее к себе. – И да, это похоже на восход солнца.

– Но и не задержится? При том, что надвигается.

«Я люблю тебя, Ренна Таннер». Арлен покачал головой:

– Полнолуние будет кровавым.

Ренна положила голову ему на плечо:

– Хорошо, что мы успели сплясать.

– Ага, – согласился Арлен, притиснул ее в последний раз, отпустил, воздел руки и огладил воздух.

Толпа притихла, хотя это не было важно. Арлен нарисовал пару звуковых меток, и его голос разнесся внятно и далеко.

– Я хочу поблагодарить всех за волшебную ночь! – прогремел он. – Мы с Ренной не поделились нашими планами, однако Лощина закатила нам лучший пир, о каком могут мечтать новобрачные!

Толпа отозвалась ревом и топотом.

Небо светлело, жалило и обжигало кожу Арлена. Он успел привыкнуть к рассветной боли, но теперь научился оттягивать силу от кожного покрова, прятать ее от света и сохранять в посильном объеме.

И все-таки солнце выжгло ее излишек, который пристал к меткам, и те словно занялись огнем. Не так давно он принимал эту боль как знак того, что солнце отвергает его, но ныне постиг истину и блаженствовал в ней.

Ренна судорожно хватила ртом воздух.

«Боль учит, Пар’чин, – сказал однажды Джардир, – и потому раздается нами бесплатно. Удовольствие не учит ничему, а потому должно быть заработано».

Арлен взял ее за руку:

– Рен, боль – это цена хождения под солнцем. Заслужи это право.

Воздействие светила испытали на себе и воины, но у них не имелось ни меток на коже, ни ихора в крови, и магия выгорела быстро. Они переминались с ноги на ногу и чесали обнаженные участки кожи, будто их обкидало сыпью. Там и тут сыпались искры, а капли ихора лопались и вспыхивали на кожаном облачении. На одном лесорубе, изрядно измазавшемся в субстанции, одежда по-настоящему загорелась. Арлен собрался прийти на помощь, но тот опорожнил на себя бочонок с элем. Народ поднял его на смех.

– В следующий раз не трогай эль – скажи нам, и мы уж тебя окатим! – крикнул один лесоруб.

Гогот.

– Лощина была добра к нам, – продолжил Арлен, – но нам с женой пора остаться наедине. – Ренна сжала его руку, и по его телу пробежала дрожь. – И всем нам самое время вернуться к делам. Ночные танцы – подлинное счастье, но до новолуния десять зорь, и нам предстоит работа. Демоны двинут на нас целую рать, графство Лощина должно подготовиться, чтобы загнать их в самые Недра, где им и место.