Протопоп Аввакум и начало Раскола - Пьер Паскаль

По правде сказать, редко можно было в то время найти москвичей, которые в своем интересе к польской культуре доискались бы до ее латинских истоков. Скорее, широко распространялось своего рода безразличие, стремившееся отделить религию от повседневной жизни и фактически подчинить ее иным жизненным запросам. В то время как старая церковь была всем для русского народа, новая, созданная декретами и поддерживаемая руками палачей, была не чем иным, как одним из органов государства. Люди, искавшие света за границей, питали к ней лишь внешнее почтение; то было лишь угодливое подчинение придворных чиновников или просто покорных подданных. Те, кто, принадлежа формально к новой церкви, сохраняли живую веру, не могли питать таких чувств, которые отделяли бы их от старообрядцев. «Инок» Никон, когда он умер 17 августа 1681 года, перед самым Ярославлем, находясь на корабле, который возвращал его из изгнания в дорогой его сердцу Воскресенский монастырь, казался простому, согбенному от бесправия люду, уже забывшему все препирательства, как бы несущим ему какое-то благословение. Не вставала ли тут перед народом тень старых счастливых времен единения? А сам он, в продолжении последних пятнадцати лет, разве он не был более близок своим прежним противникам, нежели теперешним столпам церкви?

Другой патриарх, с более широкими взглядами, сделал бы все возможное, чтобы вернуть горящих подлинной верой старообрядцев в лоно официальной церкви; для старообрядцев же, для которых отсутствие иерархии было сплошным мучением, становившимся изо дня в день все более тягостным и, кроме того, все более и более угрожающим для будущего, – возвращение в лоно церкви, которая, сняв все свои клятвы, признала бы законность древнего благочестия, было бы вполне возможным.

Перед лицом натиска католицизма на Русь, перед «капитонами», квакерами, индифферентизмом и расколом патриарх Иоаким принимает только одни административные меры, направленные целиком против старообрядцев. Иоаким созвал в феврале 1682 года собор, на котором он принудил его членов принять целый ряд мер, скорее административного, чем духовного характера.

Сначала были созданы новые епархии: их по первоначальному плану должно было быть семьдесят две, подчиненные двенадцати митрополитам, затем решено было создать только тридцать четыре епархии, а в конечном счете, ввиду того, что иерархи не хотели ничего уступать ни из своих земельных владений, ни из своих доходов, вопрос был пересмотрен заново. Прекрасная, казалось бы, реформа, но чем руководились, проводя ее? «Не токмо в такой далней и пространной [сибирской] стране, но и в иных многих градех, а имянно в Путивле и в Севске, в Галиче, на Костроме и в иных многих местех противники умножились, зане не имеют себе возбранения за разстоянием далним» И в самом деле, новые епископы Великого Устюга, Воронежа и Тамбова посылаются на места специально для пресечения старой веры; знаменитый Афанасий Холмогорский объявляет ей нещадную войну. Монахам был объявлен запрет покидать свои монастыри, дабы они не странствовали из одного монастыря в другой, вдовым попам воспрещено выполнять обязанности духовных отцов на дому у частных лиц; каждому, пожелавшему бы основать новый скит, также было запрещено делать это; скиты уже существующие должны были слиться с организованно действующими монастырями или же быть преобразованными в приходы. Все эти меры – причем последняя уже позволяет нам предвидеть сокращение числа монастырей при Екатерине II – становятся легко понятными, если только ознакомиться с речью, произнесенной царем на соборе!

«Мнози монахи (…), не хотя быть у наставников своих под послушанием, отходят из монастырей и начинают жити в лесах, и помалу прибирают к себе таких же непослушников, и устрояют часовни, и служат молебны (…), и в тех новопостроенных пустынях церковное пение отправляют не по исправным книгам, и для того приходят к ним многие люди и селятся близко их, и имеют их за страдалцов, и от того урастает на святую церковь противление».

Чтобы ускорить уничтожение старых книг, решили, что их обмен на новые будет совершаться не за плату, как это происходило прежде, но безвозмездно. Чтобы положить предел распространению пагубных рукописаний, которые под видом «извлечений из священных книг», выполненные на листах, в тетрадях и в свитках, продавались у Спасских ворот и в других местах, был установлен специальный орган власти. В нем было два представителя, один от гражданской власти, другой – от церковной, которые обязаны были отводить нарушителей в Патриарший приказ, а в случае сопротивления и вызывать на помощь стрельцов. Домовые церкви должны были быть закрыты, исключая только некоторые, находившиеся под особым наблюдением. Собор напомнил, что уже царь Алексей приказал, чтобы непокорные церкви были переданы в руки гражданской власти: это решение было подтверждено и были приняты новые меры, дабы обеспечить точное выполнение распоряжений. Воеводам и дьякам городов и посадов, как уже состоящим на службе, так и будущим, были даны противостарообрядческие инструкции с указанием, чтобы они точно их выполняли; помещики, которые узнали бы о существовании на своих землях противников церкви, обязаны были донести о них воеводам и епископам, чтобы виновные были арестованы. За ними должны были быть присланы вооруженные люди. В то время как собор 1667 года удовлетворился передачей «еретиков» в распоряжение гражданской и церковной власти, собор 1682 года уже поставил в обязанность как гражданской, так и духовной власти всех категорий активно преследовать их. Вот прошло почти пятнадцать лет, как был установлен розыск в отношении противящихся официальной церкви, теперь же его только колоссально усилили.

Впервые духовные и гражданские власти по-настоящему оценили опасность, которую представляла для бездушного и духовно мертвого государства старая вера. Впервые за все время эти власти вкупе поставили себе задачу полностью ее уничтожить. Но как достичь этого, не отделавшись от тех, которые в глазах старообрядцев были представителями старых традиций, наставниками, руководителями в делах совести, советчиками во всех обстоятельствах жизни, одним словом, – отцами? Они, конечно, были высланы в самый отдаленный пункт Руси, на Ледовитый океан, почти зарыты в подземелье, изуродованы, они голодали и холодали, но само их удаление и их длительное мученичество еще более увеличивало их ореол. Повсюду находили написанные ими писания, их вдохновенные поучения, их учеников, рассказы об их чудесах; для полицейской вла сти Иоакима все концы противления сходились в Пустозерске. Прежде чем собор завершил свою работу, в Пустозерск был направлен приказ сжечь бывшего протопопа Аввакума, монаха Епифания, бывшего священника Лазаря и бывшего дьякона Федора.

VIII

Когда Аввакум и его соузники узнали о постановлении об их смертной казни, они стали умолять воеводу выполнить его без промедления, из боязни, как бы не появилась отмена приказа.

День в день, ровно через двенадцать лет после кровавых казней, совершенных под руководством Елагина, 14 апреля 1682 года, в Великую пятницу, на еще замерзшей площади в Пустозерске были навалены бревна с кучей соломы, а вокруг ветки елок и берез. Все жители жалкого посада, согласно указу, должны были присутствовать. Осужденные приближались с пением молитв. Федор и Аввакум взаимно испросили прощения друг у друга. Протопоп дал свое последнее благословение; все дали друг другу последнее лобзание мира. На костре они подняли правую руку, соединив персты согласно своему исповеданию и возгласив народу: «Се истинный крест, за который мы умираем!» Какой-то стрелец зажег костер. Все сняли шапки. Охваченный пламенем Аввакум еще громко воскликнул: «Братия, всегда молитесь этим крестом и вы обрящете жизнь вечную. Если когда-нибудь оставите его – вы погибли».

Вдруг раздался крик. Всем представилось, что они видят высокую фигуру протопопа, наклонившегося к тому, кто не выдержал муки. Епифаний был поднят над костром и исчез из виду: многие из присутствовавших утверждали, что он был взят на небо. Вскоре костер погас, и на его месте обнаружили лишь испепеленные останки мучеников.

Позднее некоторые утверждали, что на дороге они повстречали Епифания, который сказал им подобно воскресшему Христу, обратившемуся к своим ученикам: «Мир вам», – и добавил: «Я жив, не сомневайтесь, сообщите это братиям, дабы они утвердились в старой вере». Дополнили также последние слова Аввакума: «Если вы когда-нибудь оставите его (двуперстное крестное знамение), ваш посад погибнет, погребенный под песком, и конец его будет концом мира».

Заключение

I

Дни 1682 года

Подобно тому, как Алексей Михайлович умер в течение восьми дней после взятия и разгрома Соловков, свою жизнь кончил и царь Федор, скончавшийся через две недели после казни пустозерских отцов; умер он 27 апреля, двадцати одного года от роду. Трон должен был перейти Ивану, сыну царицы Марии. Вместо этого он был передан Петру, сыну царицы Натальи. Матвеев и все Нарышкины тут же были возвращены из ссылки.