Эридон. Игры судьбы - Савушка

class="p1">Я положил ладонь на дверь, почувствовал лёгкое покалывание защитных чар и лишь тогда толкнул створку.

– Ты опоздал, – раздался глубокий спокойный голос.

Рианс сидел в кресле у камина, откинувшись на спинку и положив ногу на ногу. Он задумчиво посмотрел на меня, задержавшись взглядом на лице.

– Не опоздал, – я неторопливо шагнул внутрь. Дверь за спиной мягко закрылась. – Просто был занят.

Рианс непринуждённо поднялся, подошёл к стене, в которую был встроен шкаф, и, открыв одну из скрытых ниш, задержался, изучая бутылки. Пальцы перемещались по горлышкам, этикеткам, прежде чем он выбрал одну – с полупрозрачным рубиновым вином. Повернулся ко мне, вопросительно приподняв бровь.

Я быстро окинул взглядом бутылку, утвердительно кивнул:

– «Лориэнское рассветное». Идеальный выбор для серьёзных разговоров.

Он улыбнулся, сорвал сургучную печать и налил вино в два бокала. Один протянул мне. Я принял бокал, обнял ладонью тонкое стекло, чуть согревая содержимое, и поднёс его к лицу, вдыхая насыщенный аромат. Сделал небольшой глоток, смакуя чудесный букет вкуса.

Рианс сел обратно, задумчиво крутя бокал в пальцах.

– Знаешь, – наконец произнёс он, не поднимая взгляда от вина. – То, что я сейчас расскажу, может прозвучать как полный бред.

Рианс никогда не говорил пустых слов. Он всегда был точен, прям, без суетливых преувеличений. Я знал: если он выбирает такие слова, значит, за ними что-то действительно серьёзное.

– Я готов услышать любой бред, – отозвался я, отпивая ещё глоток. – Ты никогда не вызывал у меня сомнений относительно здравости рассудка.

Друг хмыкнул, подперев голову рукой и локтем опершись о подлокотник. Пальцы замерли у виска.

– После того, что произошло в Осфэре, я сам уже в этом не уверен.

Я сел в кресло:

– Говори.

Рианс глубоко вдохнул, убрал локоть с подлокотника, опустив руку на колено, и, ненадолго прикрыв глаза, заговорил:

– В Осфэре я столкнулся с магом, который называет себя Сартар. Он… – Рианс замолчал, подбирая выражение. – Я не знаю, кем он был раньше, но сейчас он способен подчинять себе эмоции людей. Усиливать их. Вытягивать их из людей. И делает это не так, как обычные маги, которые воздействуют на сознание. Это не ментальный контроль. Он… питается эмоциями, Дар.

Я не перебивал. Держа бокал в руках, молча слушал, вникая в каждое слово. Рианс продолжил:

– Люди в городе буквально сходили с ума. Агрессия, ненависть, убийства без причины. Он просто пил их, как вино. Сартар довёл одного человека до такого бешенства, что тот убил собственного ребенка. А когда мы с ним встретились… – Рианс осёкся, потом сделал короткий выдох, словно пытаясь выбросить из себя обрывок воспоминания. – Он сделал это с Никласом.

– Что именно?

Рианс молча крутанул кольцо на пальце, потом сделал большой глоток вина.

– Ник убил мага, девушку по имени Эдна, но не потому, что хотел. Они оба были под влиянием Сартара, потеряли себя от ярости. Он вытянул из них всё, что мог, довёл до той грани, когда единственный выход – смерть. И Никлас оказался быстрее.

Я внимательно смотрел на него, прислушиваясь к интонациям, к тому, что скрывалось за словами. В лице друга не было лжи, ни малейшего колебания – только тяжесть того, что пришлось пережить.

Значит, на Эридон снова надвигается беда.

Сделав глоток вина, я отставил бокал на стол и начал размышлять вслух:

– Что мы имеем: некий Сартар может использовать естественную энергию людей и перенаправлять её на себя, – я перевёл взгляд на огонь в камине, следя, как пламя мерцает, словно отзываясь на слова, и позволил себе короткую паузу, чтобы собрать все мысли воедино, прежде продолжить. – Если Сартар усиливает эмоции, но не создаёт их, значит, он зависим от источника. Другими словами, он действует по принципу замкнутого энергетического цикла – выбирает уже существующую эмоцию, усиливает её, доводит до критической точки и перенаправляет себе.

Встав и сделав несколько размеренных шагов по кабинету, я остановился, сцепив пальцы за спиной.

– Эмоции – это не просто реакции. Это магическая энергия, вплетённая в нашу суть, – я снова привычно начал ходить по кабинету, движение помогало не сбиваться с логики. – Чем сильнее эмоция, тем мощнее её магическая составляющая. Обычно маг подпитывается своей собственной энергией, как река, что черпает силу из подземных источников. Но Сартар меняет поток. Он перенаправляет эмоции, словно строит для них искусственный магический водовод, заставляя всё течь в одном направлении – к нему.

Я развернулся к Риансу, остановившись у камина, тепло которого мягко коснулось лица.

– Если это так, тогда его сила не безгранична.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что любая система потребления энергии рано или поздно сталкивается с истощением ресурса, – напомнил я ему. – Возьми, к примеру, магический накопитель. Если из него регулярно забирать силу, но при этом не подпитывать его, рано или поздно он опустеет. То же самое касается и эмоций.

Я сделал несколько шагов к письменному столу, не прекращая говорить:

– Психика не может бесконечно генерировать эмоции в искусственно созданных условиях. В нормальной жизни они рождаются сами – из опыта, из общения, из внутренней реакции. Но если их выкачивать насильно, носитель рано или поздно иссякнет, – я вновь повернулся лицом к другу. – А значит, Сартару нужен будет новый источник.

Рианс на мгновение притих в кресле, вспоминая прошедшие события.

– Обычно энергия после выброса возвращается в естественный баланс, – сказал он, глядя в пламя камина. – Как река, что постоянно наполняет себя. Но Сартар действует иначе. Он выкачивает эмоции до дна, оставляя пересохшее русло, не давая потоку восстановиться.

В кабинете на мгновение воцарилась тишина, нарушаемая только треском поленьев.

– «Если выпить из людей слишком много ненависти, они больше не находят смысла жить», —добавил Рианс, допив вино.

– Это его слова?

Рианс коротко кивнул.

– Он буквально высасывает из людей смысл жизни, – тихо констатировал я.

– Проклятье! – выдохнул Рианс, проведя рукой по волосам. – Это же объясняет… Элдарион! Так умерли тринадцать адептов академии. И пропавшие жители Осфэра. Они просто упали замертво. Без ран, без яда и заклинаний. Их аура была цела. Потому что он выпил их до дна! – он сделал паузу и взглянул на меня уже другим, решительным взглядом. – Нужно понять, как с этим бороться.

– Если Сартар усиливает эмоции, а не создаёт их, то… – проговорил я, облокотившись ладонями о край стола.

Рианс вопросительно смотрел, молча подталкивая к продолжению.

– Не будет саженца – не будет и цветка.

– Я понимаю, как контролировать эмоции, – сказал Рианс. – Но как заставить это делать остальных?

– Ты всегда был мастером самоконтроля, – я поднял руки ладонями к себе, признавая его способности.

– Был, – признал он