Черчилль. Рузвельт. Сталин. Война, которую они вели, и мир, которого они добились - Герберт Фейс

Округ Большого Берлина находился почти в центре советской зоны оккупации. Согласно тексту соглашения о механизме контроля, управление в нем должна была осуществлять совместная комендатура, состоявшая из комендантов, назначенных командующими зон. Чтобы работать в Берлине, американцам, британцам и французам требовался бы беспрепятственный проезд в город из их зон через советскую зону. Но, как уже было сказано ранее, Военный департамент (или, вернее, одно из его отделений) не счел необходимым определить пути доступа в Берлин в протоколе о зонах оккупации. По его мнению, это лучше могли сделать командующие зонами, когда появятся сведения о состоянии шоссейных и железных дорог. Вопрос повис в воздухе.

В Ялте составители планов из Объединенного комитета начальников штабов рекомендовали направить британскому и советскому генеральным штабам следующие меморандумы:

«Войска Соединенных Штатов в Берлине и некоторых других местах будут изолированы от основных американских зон оккупации территориями, занятыми другими войсками. Понадобится регулярный транзит через эти территории по автомобильным трассам, воздуху и железной дороге. Начальники штабов Соединенных Штатов предлагают принять в качестве основного принципа свободу транзита для каждой нации, части зон которых находятся внутри чужих зон оккупации, и войск, оккупирующих Берлин и такие же изолированные регионы. Детали предлагается отработать командующим зонами».

Объединенный комитет начальников штабов обсудил возможность принятия подобного решения со своими британскими и советскими коллегами как временной военной меры до заключения основного соглашения по транзиту в Европейском консультативном комитете. Британцы немедленно согласились с этим предложением. но советский штаб тянул с ответом. Вопрос остался нерешенным.

Это неполный отчет о том, что случилось в Ялте и в месяцы между Ялтой и взятием Берлина. Но это все, что я смог почерпнуть из открытых отчетов без интенсивного исследования и консультаций.

После переполоха, который наделал план Моргентау, Рузвельт и Черчилль охотно предоставили времени успокоить страсти, прежде чем снова попытаться решить, как распорядиться экономикой и всем существованием Германии. В Ялте тройка пыталась выработать общую политику, с тем чтобы проводить ее во всей Германии.

Они договорились, что немцам надо позволить самим заботиться о себе. С ними не следовало обращаться как с подопечными; оккупационные власти не должны чувствовать себя обязанными обеспечить уровень жизни выше, чем в военное время, и необходимый для предупреждения болезней и беспорядков. Все согласились, что будет справедливо, если немцы ограничатся таким же уровнем жизни, что и у других европейских народов, которым они принесли столько страданий. Но британцы были больше других заинтересованы в сохранении немецкой экономики, которая вскоре дала бы немцам возможность обеспечить себе более высокий уровень жизни. Русские были готовы рассматривать вопросы немецкой экономики не с точки зрения обеспечения благосостояния немецкого народа, а с позиции обязательной выплаты репараций и лишения Германии способности в будущем вести войны.

Отвергнув решительный план Моргентау, американское правительство по-прежнему считало, что контроль следует использовать для того, чтобы сократить объем многих отраслей немецкой промышленности, а некоторых, таких, например, как производство синтетического масла и резины, и вовсе прекратить. Британское правительство, на которое, ввиду расположения британской зоны оккупации, ложилась основная ответственность за проведение этой политики, находилось в замешательстве. Оно колебалось из тех же соображений, что и американское правительство, кроме того, на повестку дня выходил вопрос о безработице. Оно также боялось реакции других европейских стран, которым понадобится немецкая продукция. Советское правительство готово было без угрызений совести уничтожить некоторые или все отрасли немецкой тяжелой промышленности. Его, конечно, не пугала возможность того, что, если немцы останутся без промышленного фундамента, страна легче найдет общий язык с коммунистическим режимом на Востоке. Но было решено сохранить объем тех отраслей, продукция которых понадобится для восстановления народного хозяйства России.

В конечном счете, не было сделано ни одной попытки определить приемлемый уровень немецкой промышленности и какие отрасли или разделы надо запретить. Вот что было сказано в окончательном отчете конференции: «Мы полны решимости… уничтожить или контролировать всю немецкую промышленность, которая может быть использована для военного производства».

Теперь все интересы были сосредоточены на репарациях, которые следует получить от Германии. И здесь выявилось различное отношение к ним со стороны союзников. Американское правительство не требовало никаких репараций, кроме удержания немецких активов в банках Соединенных Штатов и, возможно, поставок некоторого сырья. Британское правительство требовало и надеялось получить кое-какое немецкое оборудование и немецкие товары. которые позволят Британии быстрее ликвидировать ущерб, нанесенный войной. Но оно было готово согласовывать свои потребности с высшими политическими соображениями. Советское правительство добивалось очень больших репараций. Оно не только хотело, но и твердо решило их получить и готово было использовать для этой цели любые меры давления. Но даже и тогда – и это неоднократно подчеркивалось – все, что можно получить от Германии, никоим образом не возместит ущерба, который Германия нанесла Советскому Союзу и его народу.

Все согласились, что вопрос нуждается в более специальном и детальном изучении, чем могла позволить короткая встреча в Ялте. Было решено поручить это Комиссии по репарациям, которая в самое ближайшее время начнет работать в Москве. Поэтому соглашение, выпущенное в Ялте, касалось только определения принципов работы этой комиссии.

Советское правительство взяло инициативу в свои руки. Оно предложило потребовать от Германии репараций не только деньгами, но и натурой – трудовой повинностью, которую должны будут нести немцы. Отчасти оплата может быть осуществлена путем изъятия у Германии и передачи странам-реципиентам фабрик, техники, кораблей, железнодорожного оборудования, электростанций и тому подобного. Все это должно быть выбрано с учетом следующих целей: а) уничтожение всех отраслей промышленности, продукция которых может быть использована в военных целях; и б) сокращения в пять раз объема остальных отраслей немецкой тяжелой промышленности. Эти манипуляции должны были быть выполнены в течение двух лет после окончания войны. Остальные выплаты по репарациям должны были быть осуществлены в течение десяти лет путем поставок товаров, производящихся ныне в Германии. С целью гарантий, что эти товары производятся и поставляются, план, предложенный Советским Союзом, предусматривал англо-советско-американский контроль над немецкой экономикой и непосредственно над предприятиями, работающими на репарации.

Советское правительство предложило установить общую сумму репараций, требуемую в двух формах, в двадцать биллионов долларов, из которых половина должна достаться Советскому Союзу. Кроме того, оно заявило, что потребует труда и услуг немцев по перевозкам оборудования в Советский Союз для восстановления разрушенных регионов. Черчилль и Иден возражали, ссылаясь на то, что это огромная сумма, которую невозможно собрать. Они заявили, что, если так сильно сократить немецкую промышленность, это повлечет за собой нищету, а возможно, и голод. Они предупреждали, что, если план Советского Союза будет претворен в жизнь, Соединенным Штатам и Великобритании снова, как и после прошлой войны, придется обеспечивать немцам средства к существованию; по сути, это будет означать, что другие страны будут выплачивать Советскому Союзу репарации за Германию. Фактически они настаивали, чтобы в Ялте не принималось никакого решения о полной сумме репараций, а также о сокращении сроков выплаты.

В заключительной дискуссии по этому вопросу (на седьмом и последнем пленарном заседании конференции) Молотов и Майский не смогли преодолеть сопротивления британцев, и в спор вступил сам Сталин. Он утверждал, что немцы могут выплатить все, что требует Советский Союз, сохранив свой уровень жизни не ниже, чем в странах, расположенных к востоку от них. Этот вывод поддерживала впечатляющая статистика, предварительно представленная Майским. В отличие от метода сбора репараций, принятого в конце прошлой войны, советский план не будет включать затруднительных денежных перечислений. Советское правительство, что бы ни делали другие, будет получать свою долю напрямую. Его подозрение, что Британия на самом деле хочет, чтобы после войны Германия осталась сильной, вероятно возбужденное ее прохладным отношением к расчленению страны, о чем мы еще упомянем впереди, выразилось в саркастическом замечании, что если британцы считают, что русские вообще не должны получить репараций. то лучше заявить об этом откровенно.