Итальянские маршруты Андрея Тарковского - Лев Александрович Наумов

монастыря превосходил любого феодала. Началось смутное время, в обители произошла серия преступлений, несколько настоятелей были отравлены, казна вычищалась, убийцы сбегали. Попытки навести порядок не приносили плодов, пока в середине XI века пост главы на сорок лет не занял Берард I. Он не только был честным человеком, но и осознавал назначение обители, вверенной в его руки. Пришлось несколько ужесточить дисциплину для монахов, а главное, Берард всячески насаждал архивную и интеллектуальную деятельность. Во время его правления история Италии буквально писалась здесь. Очень многие сведения не попали бы в эту книгу, если бы настоятелем аббатства в 1049 году стал другой человек. Удивительное совпадение: когда Берард был во главе монастыря, в нём жил Грегорио Катинский — один из важнейших летописцев своего времени, оставивший порядка полутора тысяч документов.

Однако после смены настоятеля и смерти Грегорио духовная жизнь аббатства продолжаться не могла. Этому мешало многое: два города, более трёхсот деревень, около ста сорока замков, почти семьсот церквей, семь портов, восемь соляных шахт, восемьдесят две мельницы… Все силы уходили на сохранение и приумножение имущества, достигшего ватиканского размаха.

Со временем монастырь оказался во власти крупнейших феодальных кланов. До середины XVI века им владели Орсини с небольшим перерывом, когда обитель была в руках Делла Ровере. А уж после 1542 года здесь заправляли Фарнезе. И в это время случилось неожиданное: при кардинале Александре Фарнезе аббатство примкнуло к конгрегации бенедиктинских монастырей и за два века всё его имущество буквально растворилось в немыслимой собственности ордена. Вплоть до XIX столетия некогда влиятельнейшая обитель Европы оставалась предметом купли-продажи по частям. Так продолжалось, пока последний собственник, граф Вольпи, не повелел передать аббатство монахам, которые живут в нём до сих пор.

Эту историю точно рассказали Тарковскому полностью или частично. Не будь он погружён в себя, отголоски многовекового противостояния духовного и материального нашли бы отражение в дневнике.

Заметим, что в конце сюжета появляется тот самый Джузеппе Вольпи — министр финансов Королевства Италии, позже — член Большого фашистского совета, президент Фашистской конфедерации промышленников, а также один из учредителей Венецианского кинофестиваля. Приз «кубок Вольпи» назван именно в его честь.

Город Непи не менее примечателен. Сначала на его месте было этрусское поселение, возникновение которого связывают с белым божеством, водным змеем, явившемся в этих местах. Отсюда и название, восходящие к слову «непа» — «вода». Этим же объясняется богатство окрестных земель минеральными источниками.

Как и упоминавшийся ранее Тиволи, этот город, как минимум на пять веков старше Рима, однако и он уже в середине IV столетия до н. э. оказался в подчинении могущественного соседа. Впрочем, данное обстоятельство не помешало Непи в числе двенадцати латинских колоний отказаться выступать во Второй Пунической войне на стороне Вечного города. Как известно, последний всё равно одержал победу, и все отступники поплатились за своё решение. Непи отделался легко, для него лишь удвоили налоги.

Со временем, обида была забыта, и после Союзнической войны I века до н. э. он был признан римской муниципией. Тут и прервалась его самостоятельная судьба. С тех пор Непи упоминался в летописях исключительно в качестве перевалочного пункта по дороге в или из Вечного города.

Лишь спустя девятьсот лет он будто вновь «включился» в исторический процесс, причём в качестве Непийского герцогства. Оно просуществовало недолго, для чего были как внутренние, так и внешние причины. К последним относится нашествие сарацинов, видевших в городе чрезвычайно желанный форпост для завоевания Рима. В конце XVIII века по тем же причинам Непи захватят ведомые Наполеоном французы, но и те, и другие будут вынуждены оставить его.

Однако самый захватывающий период местной истории — время феодальных распрей, а также борьбы гвельфов и гибеллинов[416]. С начала XI века город находился в подчинении императора, пока в 1161 году не попал в руки папы. Впоследствии ему вновь довелось выступить против Вечного соседа, за что он опять поплатился. Далее Непи долго переходил от одной династии к другой: Вико, Орсини, Колонна, пока не оказался собственностью Родриго Борджиа, одиозного папы Александра VI, одного из самых скандальных, коррумпированных и кровожадных правителей Ватикана. Именно при нём Папская область стала наиболее могущественным и опасным государством внутри Италии, а духовная составляющая образа понтифика была дискредитирована полностью. В конечном итоге, это ударило по всему институту католицизма и привело к реформации.

В тот день, когда Родриго стал папой, он преподнёс Непи в качестве подарка кардиналу Асканио Сфорца, который, надо полагать, сыграл ключевую роль на конклаве. Впрочем, когда враждебность остальных Сфорца по отношению к новому понтифику стала очевидной, Борджиа отнял подарок у Асканио и передал его своей любимой дочери Лукреции, предварительно вернув городу статус Непийского герцогства. Невзирая на наследственность, Лукреция оказалась великолепным правителем. Любимая жителями собственных владений, она приумножила своё и их благосостояние. С тех пор всё здесь пошло хорошо. Впоследствии герцогство досталось семье Фарнезе и, объединившись с соседом, образовало герцогство Кастро или Кастро-Непи — одно из самых преуспевающих в регионе.

Важнейшие достопримечательности города отражают как раз феодальный период — это замок Борджиа, бастион Фарнезе, множество палаццо более мелкой знати, здание муниципалитета XV века и собор XII столетия. Имеются и более древние памятники. Преимущественно, это церкви, поражающие своими фресками, а также аскетичной архитектурой. Но Тарковский будто не заметил ничего этого.

Главной проблемой на тот момент стало продление пребывания режиссёра в Италии. Дело даже не в том, что он хотел присутствовать на церемонии вручения премии Висконти. Немыслимо было уезжать до того, как будет решена дальнейшая судьба картины, а также до того как он примет решение относительно своей собственной судьбы. По крайней мере, нужно было удостовериться, что его потом снова выпустят, но гарантировать этого не мог никто. Происходящая сумятица, нехватка денег с итальянской стороны, непрерывное перекладывание ответственности и недомолвки с советской производили впечатление, будто весь проект, который они с Гуэррой готовили несколько лет, уже рухнул, а сейчас режиссёра просто заманивают обратно в Москву, чтобы больше не дать уехать никогда.

Однако радостная весть пришла на следующий же день, 30 июня. Срок пребывания в Италии продлили до конца июля. Более того, обещали, что в СССР с Тарковским сразу отправится Фикера, чтобы подписать контракт в Госкино. Неужели всё в силе?

Появился дополнительный месяц на Апеннинском полуострове. Казалось бы, Андрей мог уже переходить к подготовительному периоду, чтобы сэкономить время потом, но денег так и не было. Отсутствовал бюджет даже на минимальные текущие расходы. Свои командировочные режиссёр тоже предпочёл бы экономить, потому вариант с переездом