Сады Луны - Стивен Эриксон

Паран будто вновь услышал голос одного из своих наставников. Он тут же припомнил и морщинистое лицо учителя.

«Сказано, что ежели боги избрали кого-то, то прежде всего они отрезают его ото всех прочих смертных — обманом лишают дух жизненной силы. Боги отнимут у тебя всех, кого любишь, одного за другим приведут к смерти. И когда сердце твоё огрубеет, боги улыбнутся и кивнут, ибо этого они добивались. От кого бы ты ни отвернулся, кого бы ни покинул, станешь на шаг ближе к богам. Они точат своё орудие, ведут и тащат, не кнутом, так пряником, чтобы предложить в конце окончательное избавленье — от одиночества, того крайнего одиночества, в которое сами помогли тебе погрузиться».

Лучшая жизнь — та, которую боги не замечают, мальчик.

Так что же, боги уже точат своё орудие? Паран скривился. Неужели это он в ответе за то, что Колл умирает? Одной тени дружбы довольно, чтобы обречь человека на смерть?

— Опонны, — прошептал Паран, — за многое вам должно ответить, и вы ответите, сполна.

Он поставил кружку на стол и поднялся. Затем потянулся к мечу.

Поднимаясь на крыльцо «Феникса», Калам внезапно замер. Проклятье! Снова — то же самое чувство, словно его буравят невидимые глаза. Это ощущение, рождённое навыками Когтя, уже четыре раза посещало Калама с того момента, как он оказался неподалёку от таверны. К таким предчувствиям следовало прислушиваться — это неоднократно спасало ему жизнь в прошлом. Но теперь в невидимом взгляде не чувствовалось угрозы — скорее, весёлое любопытство, словно наблюдатель прекрасно знал, кто такой Калам, и это его ничуть не беспокоило.

Бывший Коготь встряхнулся и вошёл в таверну. Стоило сделать первый шаг в тяжёлую, напряжённую атмосферу общей залы, и Калам понял: что-то не так. Он прикрыл за собой дверь, подождал, пока глаза привыкнут к полумраку. Коготь слышал дыхание, стук кружек, опускавшихся на столы. Значит, здесь есть люди. Почему же настолько тихо?

Когда серые тени в зале прорисовались чётче, Калам увидел, что все посетители смотрят не на него, а на молодого человека, стоявшего за столом в дальнем конце комнаты. Свет лампы тускло поблёскивал на клинке воткнутого в столешницу меча, который человек крепко держал за рукоять. Он явно никого в таверне не замечал.

Калам сделал полдесятка шагов и оказался у ближнего края стойки. Он не сводил тёмных глаз с человека с мечом и нахмурился так, что на широком, плоском лбу залегли глубокие морщины. Убийца остановился. Это что, худовы шуточки тусклого света?

— Нет, — вслух произнёс Калам, напугав трактирщика, — это не шуточки.

Бывший Коготь оттолкнулся от стойки, окинул взглядом посетителей — все местные. Придётся рискнуть.

Напряжение сковало шею и плечи Калама, когда он направился прямо к странному человеку, который явно собирался с духом, чтобы сломать клинок меча. Убийца прихватил по дороге стул и с грохотом поставил его с противоположной стороны стола. Человек удивлённо посмотрел на Калама.

— Богами данная удача тебя ещё не покинула, капитан, — низким голосом пророкотал убийца. — Садись.

На лице Парана застыло испуганное и смущённое выражение, он выпустил рукоять меча и опустился на стул. Калам тоже сел и склонился над столом.

— Что за драматическое представление, а? — шёпотом спросил он.

Капитан нахмурился.

— Кто ты такой?

В зале снова загудели голоса — громкие и напряжённые.

— Не догадался? — Калам покачал головой. — Капрал Калам, Девятый взвод, «Мостожоги». А когда я тебя в последний раз видел, ты только-только получил две ножевые раны и…

Паран молниеносно протянул руки и схватил Калама за грудки. Убийца слишком опешил, чтобы отреагировать, а слова капитана и вовсе вывели его из равновесия.

— Взводный целитель ещё жив, капрал?

— Чего? Жив? Ну да, — что ему сделается? А зачем?..

— Молчать! — рявкнул Паран. — Слушай, солдат. Веди его сюда. Немедленно! Никаких вопросов. Это приказ, капрал. — Капитан наконец отпустил рубашку убийцы. — Выполняй!

Калам чуть не отдал честь, но вовремя опомнился.

— Слушаюсь, — прошептал он.

Паран не отрывал глаз от спины капрала, пока тот не исчез за дверью. Потом резко поднялся.

— Трактирщик! — закричал капитан, выходя из-за стола. — Чернокожий через пару минут вернётся, и не один. Явятся — чтоб живо рванули марш-броском в комнату Колла… Ясно?

Нахал кивнул.

Паран зашагал к лестнице. Уже на ступеньках он оглянулся на меч.

— И чтоб никто даже пальцем этого меча не касался! — приказал капитан, окидывая посетителей свирепым взглядом. Спорить никому не хотелось. Капитан удовлетворённо кивнул, резко развернулся и поспешил вверх по лестнице.

На втором этаже он двинулся по коридору к последней двери справа. Вошёл без стука и увидел, что за единственным столом в комнате сидят Салти и местный костоправ. Укрытый одеялом Колл неподвижно лежал на кровати. Костоправ поднялся.

— Дело плохо, — пропел он тоненьким голоском. — Заражение зашло слишком далеко.

Паран спросил:

— Он ещё дышит?

— О да! — ответил цирюльник. — Но это ненадолго. Если бы рана была ниже, я бы мог отрезать ногу. Однако даже и так, боюсь, отрава растеклась по всему телу. Уж простите, господин.

— Проваливай! — рявкнул Паран.

Костоправ поклонился и собрался уходить.

— Что я должен за услуги? — опомнился капитан.

Костоправ нахмурился и со значением посмотрел на Салти.

— Ничего, господин мой. Я ведь не справился. — Он вышел из комнаты и плотно закрыл за собой дверь.

Салти подошла к капитану, который стоял у кровати. Она вытерла щёки и посмотрела на Колла, но ничего не сказала. Через несколько минут она тоже ушла — явно не могла больше оставаться в этой комнате.

Паран нашёл табурет и подтащил к кровати. Сел и опёрся предплечьями на колени. Он и сам не знал, сколько просидел так, глядя на усыпанный соломой пол, но вдруг дверь распахнулась с грохотом, от которого Паран вскочил, как ужаленный.

В дверях появился бородатый мужчина и смерил его тяжёлым, холодным взглядом тёмно-серых глаз.

— Это ты Молоток? — спросил Паран.

Бородач покачал головой и вошёл. За ним возникли Калам и ещё один незнакомец. Последний сразу же отыскал взглядом Колла и быстро подошёл к кровати.

— Я — сержант Скворец, — тихо сообщил бородач. — Прошу прощения за прямоту, капитан, но — какого Худа вас сюда принесло?

Не обращая внимания на этот вопрос, Паран подошёл к целителю. Молоток положил руку на ссохшиеся бинты. Он поднял напряжённый взгляд на капитана.