Курский излом - Валерий Замулин

Через реку за селом проходил передний край 268‑го гв. сп 90‑й гв. сд. На полковом участке оборонялись лишь один 1‑й стрелковый батальон и две батареи 193‑го гв. ап, так как 3‑й и 4‑й сб были переданы в оперативное подчинение командиру 71‑й гв. сд. Кроме того, два взвода 1‑го сб несли службу боевого охранения на рубеже: выс. 210.3, выс. 210.7. Таким образом, участок Чапаев, Раково, Шепелевка, Спицин являлся наиболее слабым звеном на фронте 90‑й гв. сд. Поэтому именно сюда в ночь на 6 июля вышли 6‑я мсбр и 22‑я тбр, а на [554] стыке 22‑й тбр и 200‑й тбр были выведены лишь два танка из 200‑й тбр, они–то непосредственно и участвовали в том бою. Остальные экипажи бригады полковника Н. В. Моргунова боевых действий не вели. Всего в двухчасовом бою приняли участие 53 танка 22‑й тбр полковника Н. Г. Вененичева и, как уже отмечалось, 2 Т-34 из 200‑й тбр. Кроме того, огонь по противнику вели и две истребительно–противотанковые батареи — 22‑й и 112‑й тбр.

Успех был предопределен в значительной степени тем, что удар для боевой группы врага был неожиданным. Советская артиллерия и танки открыли огонь одновременно в тот момент, когда немцы только вошли без боя в село и удара не ожидали, а танки 22‑й тбр стояли замаскированными, у оставленных жителями домов и хозяйственных построек, и ничем не выдавали свое присутствие. И лишь только боевые машины противника подошли на дистанцию прямого выстрела, все экипажи открыли прицельный огонь. В результате враг понес чувствительные потери. Непосредственно в селе осталось дымиться только танков 12 единиц, а всего, по сообщению А. Л. Гетмана, в районе Завидовки было подбито 30 танков 3‑й тд{516}.

Завершающим аккордом в разгроме боевой группы 3‑й тд была «игра» «сталинских органов» — дивизиона «катюш» 79‑го гв. мп. По донесению корпуса, в 14.00 его расчеты дали залп по выдвигавшейся колонне вражеских боевых машин в районе выс. 210.3, после обстрела танки движение прекратили и отошли.

Очевидцем боя в Завидовке был командующий 1‑й ТА. В своих мемуарах Михаил Ефимович писал:

«Горячая обстановка сложилась в полосе 6‑го танкового корпуса А. Л. Гетмана, оборонявшегося совместно с 90‑й гв. стрелковой дивизией. К полудню, когда я добрался до КП комкора, на этом участке был самый напряженный момент боя. Полное, добродушное лицо Гетмана было покрыто потом. Он громко кричал в трубку полевого телефона. Швырнув трубку, вытер рукавом лоб и направился ко мне. Мы молча пожали друг другу руку.

— Черт знает что! — в сердцах воскликнул Гетман. — Прут и прут. С ума они, что ли, посходили!

Присели на ящики из–под снарядов.

— Ну докладывай по порядку, — сказал я.

Выяснилось, что уже с 10 часов утра противник непрерывно атаковал позиции корпуса…. Мы выбрались из щели и поднялись на небольшой взлобок, где был оборудован НП. Было половина четвертого. Но казалось, наступило солнечное затмение. [555] Солнце скрывалось за тучами пыли. И впереди в полумраке виднелись всплески выстрелов, взлетала и осыпалась земля, ревели моторы и лязгали гусеницы. Примерно 80 танков противника пытались прорвать позиции корпуса. Но воины 6‑го тк и 90‑й гв. сд встретили их таким массированным огнем, что поле, как цветами, было усеяно горящими танками»{517}.

Согласно сводке разведотдела 1‑й ТА № 2 к 21.00 7 июля, после того как противник был выбит из Завидовки, ее разведгруппа выдвинулась в село и на его окраины. В одной из подбитых боевых машин был обнаружен паспорт на танк со штампом 7‑й роты 2‑го батальона 6‑го тп. Так было установлено, что перед 6‑м тк действует 3‑я танковая дивизия противника.

Завидовка стала первым населенным пунктом после захвата, который части 48‑го тк под ударом советских войск были вынуждены вновь оставить. Это был достаточно редкий случай в ходе летнего наступления на юге Курской дуги.

Если сравнивать успехи «Великой Германии» и 11‑й тд с результатами наступления 3‑й тд, то достижения первых двух соединений окажутся не столь значительными, как они выглядели на первый взгляд. Кнобельсдорф, сообщив в армию о выходе их танковых частей к дороге Белгород — Обоянь, невольно ввел Гота в заблуждение. Дивизии Микла и Хейерляйна сначала продвигались столь же медленно, как и соединение Вестховена. Ситуация изменилась лишь во второй половине дня, когда их темп наступления заметно увеличился. Причина не в их большем стремлении к победе, а в особенности построения наших оборонительных рубежей. Дело в том, что наиболее укрепленными в них были первые 6 км, а затем шло межрубежье, где располагались отсечные позиции и отдельные минные поля на дорогах и проходимых для техники лощинах. На правом фланге 6‑й гв. А между первым и вторым рубежами отсечных позиций не было. Поэтому после преодоления утром 6 июля позиций 67‑й гв. сд танковые группы Хейерляйна и Микла не прорывали второй рубеж, как казалось сначала, а двигались по межрубежью и вели бой с артиллерийскими и танковыми частями этой дивизии, а также 27‑й оиптабр, прикрывшей отход и закрепление пехоты на втором рубеже. Кроме того, двигались танки Штрахвица и Декера не строго на север, под прямым углом к переднему краю второго рубежа, а на северо–восток, в значительной степени параллельно ему. Поэтому создавалось впечатление, что войска боевой группы корпуса находятся уже на втором рубеже. Упорство и стойкость советских войск, защищавшихся здесь, способствовали поддержанию этой иллюзии. [556]

Бригада полковника Н. Д. Чеволы в этот день существенно потрепала танковые клинья врага Хейерляйна. Даже несмотря на то, что вместо трех штатных полков в боях участвовали лишь два, да и они оказались разбросаны по фронту на 10–12 км. В ночь на 6 июля 1837‑й иптап сменил огневые позиции и отошел за линию окопов 196‑го гв. сп на рубеж примыкания грейдерной дороги из Алексеевки к большаку Бутово — Дуброво. Командир полка майор Н. Е. Плысюк от комбрига получил приказ: надежно прикрыть направление от большака на Алексеевку и Луханино, а в случае прорыва и отхода пехоты остановить танки и дать возможность стрелковым подразделениям занять позиции на северном берегу Пены в районе Шепелевка, Раково, Луханино.

Артиллеристы были измотаны напряженным боем с танками у Черкасского 5 июля, но из–за отсутствия пехотного прикрытия были вынуждены всю ночь нести службу охранения у своих орудий. С раннего утра над их позициями появился немецкий самолет–разведчик, а вслед за ним налетели бомбардировщики. Весь день этот район подвергался интенсивной бомбежке, истребители противника контролировали все дороги. Поэтому снаряды доставлялись на батареи только вручную, так как любая машина, появившаяся здесь, подвергалась обстрелу из бортового вооружения и бомбардировке. Экипажи немецких самолетов охотились за каждой машиной и даже повозкой.

Артиллеристы предположили, что противник, зная о сильном минировании всех танкопроходимых мест, будет основными силами продвигаться по довольно широкой дороге (большаку) Бутово — Дуброво. В то же время не исключено, что попытается и повернуть на грейдер к Алексеевке. Поэтому первоначально три батареи полка заняли фланговое положение и к направлению вероятного движения танковой группы врага, обнаруженной разведкой в х. Ярки, и к дороге Бутово — Дуброво, в готовности к маневру. Их огневые позиции располагались северо–восточнее х. Ярки.

Сразу после прорыва правого фланга 67‑й гв. сд «пантерами», которые двигались из х. Ярки, расчеты 1‑й, 3‑й и 5‑й батарей 1837‑го иптап открыли сильный огонь по левому флангу их группы, что заставило противника изменить направление движения к Пене и двинуться параллельно дороге на Дуброво. По мере того как эта группа танков шла вперед, батареи меняли позиции, двигаясь параллельно ее курсу на северо–восток. Второй бой группы «пантер» с этими батареями майора Н. Е. Плысюка произошел в районе дороги на Алексеевку. Как и рассчитывали артиллеристы, немцы решили повернуть здесь к руслу реки, но метким огнем и слаженными действиями [557] их расчеты не позволили противнику осуществить задуманный маневр и вновь заставили его отвернуть от намеченного курса.

В ходе поединка у артиллеристов не все гладко складывалось с командованием стрелковых частей, в полосе которых они действовали, прикрывая их отход. Так, по настоянию командира одного из батальонов 196‑го гв. сп 1‑я батарея была вынуждена занять невыгодные огневые позиции, в результате огня из танков два орудия и часть расчетов вышли из строя. Командир полка был вынужден отдать приказ вывести ее остатки в район Луханина. 3‑я батарея заняла огневые позиции восточнее дороги на Алексеевку, 5‑я — у отрога балки, идущей из центра Калашного на юг (ОП юго–восточнее выс. 213.6). Расчеты этих дух батарей прикрывали друг друга и за два часа боя уничтожили 11 танков и 3 самоходки. Оценивая их действия, полковник Н. Д. Чевола писал:

«Правильно организованная огневая связь между батареями позволила в трудные минуты боя оказывать существенную поддержку. В то же время неудачный выбор ОП одной из батареей, по настоянию командира стрелкового подразделения, с ограниченной видимостью сковывал маневренность орудий и привел, по существу, к гибели двух орудий, т. к. танки смогли подойти к батарее из–за ограниченной видимости на весьма близкое расстояние. Танкоопасные направления в виде проходимых лощин должны всегда прикрываться кинжальным огнем орудий, чего в данном случае не было … Маневрирование батарей и выбор ОП в связи с изменением направления движения танков позволяли наносить удар там, где было наиболее выгодно»{518}.