Курский излом - Валерий Замулин

Под огонь 315‑го грп попали сразу два гвардейских полка. Его подразделения атаковали с тыла отходивший из района Драгунского 201‑й гв. сп полковника Т. Н. Сорокина, а у Ольховки под его удар попали батальоны 153‑го гв. сп 52‑й гв. сд. Дело в том, что приказ из штаба 52‑й гв. сд об отходе опоздал. В этот момент комдив И. М. Некрасов был тяжело ранен, командование взял на себя начштаба подполковник Г. Г. Пантюхов. Поэтому приказ об отходе полка командир его полковник П. Г. Московский получил только в 14.30. Командование дивизии ориентировало, что подразделения должны выходить в район Ольховки, но к моменту выдвижения первых батальонов немцы уже находились у этого села. При подходе полка к Ольховке враг открыл сильный минометный огонь с флангов. Пехота рассредоточилась и начала обходить село западнее, стремясь выйти к большаку Бутово — Дуброво. В этот момент они попали под новый удар, теперь 339‑го грп 167‑й пд и разведбатальона 11‑й тд. Скопление большой группы войск и обозов, начавшаяся паника не позволили создать организованной обороны.

Управление в полку было потеряно, а батальоны рассеяны. Измотанные тяжелыми боями, попав под огонь минометов и бомбежку на ровной местности, гвардейцы гибли десятками, еще больше было раненых. Судьба этих людей сложилась трагически, быстро оказать всем первую помощь, тем более эвакуировать было некому. В первый день окружения многие раненые погибли от потери крови, тяжело раненных и контуженых фашисты при прочесывании территории добили. Об этом мне не раз приходилось слышать от фронтовиков, тех, кому посчастливилось вырваться из окружения. Члены поисковых отрядов уже в начале 90‑х годов не раз находили в траншеях и ямах, обнаруженных в поймах Ворсклы и Ворсклицы, останки бойцов с характерными пулевыми отверстиями в черепах. Все они, вероятно, прошли в документах штабов как без вести пропавшие, ибо у многих красноармейские книжки были при себе. В таком же положении находились раненые и в других окруженных полках.

Штаб 67‑й гв. сд под удар противника не попал, комдив еще в ночь на 6 июля с разрешения командования отвел его в безопасный район к Луханину. Поэтому устойчивую связь с командованием 22‑го гв. ск управление дивизии в течение дня не теряло. Вся основная оперативная информация и данные о состоянии войск, какими располагало ее командование, [562] поступали комкору генерал–майору Н. Б. Ибянскому систематически. Первое письменное сообщение о состоянии дивизии после отхода он получил около 15.00 — это была оперативная сводка о положении к 14.00, подписанная начальником штаба дивизии полковником A. A. Доколиным{523}. Деталей в ней мало, поэтому практического значения она не имела. Из этого документа стало ясно лишь то, что связь с 199‑м гв. сп потеряна, он, как и 201‑й гв. сп, дерется в окружении, а остатки 196‑го гв. сп вышли на новый рубеж и приступили к занятию позиций 500 метров севернее Луханина.

Первые данные о выходящих из кольца появились после к 17.00. В переданном шифром боевом донесении дивизии № 00161/оп отмечалось:

«2. 196‑й гв. сп до 13.00 оборонял участок: выс. 232.4, 1 км восточнее отм. 246.0, клх ПТФ, успешно отбивая все атаки противника. В 13.00 по приказу отошел и занял оборону участка севернее Луханино. В полку осталось в наличии до 400 человек.

3. 199‑й гв. сп ведет бой в окружении. Часть сил отдельными группами вышла из окружения, сосредоточивается в районе Гремучий.

4. 201‑й гв. сп ведет бой в окружении, частью сил начал выход из окружения мелкими группами. К 17.00 вышел командир полка со своим штабом и до 40 бойцов»{524}.

Все три стрелковых полка 67‑й гв. сд с боями прорывались на новые рубежи, преследуемые превосходящим противником, неся при этом тяжелые потери. Согласно сохранившимся документам, ситуацию в 201‑м гв. сп осложнил «человеческий фактор».

«Растерянность и неорганизованность проявило и командование 201‑го гв. сп, — доносил начальник политотдела 67‑й гв. сд. — Отдав приказ на отход, командир полка гвардии полковник Сорокин и его заместитель по политической части гвардии майор Бянкин не проследили за отводом частей, а с небольшой частью бойцов и командиров отошли на новый рубеж. В результате большая часть бойцов этого полка оказалась [563] без руководства и была присоединена к 199‑му гв. сп, причем по моей просьбе гвардии полковник Дегтярев принял на себя командование всей группой, до встречи с полковником Сорокиным. Отходившая группа была обойдена танками и сопровождалась их огнем прямой наводкой почти до селения Дмитриевка.

Следует отметить, что все бойцы и командиры несли с собой все сохранившееся оружие, в том числе минометы, пулеметы и ПТР, не бросили его даже под огнем танков. К исходу 6.7.43 г. группа бойцов 201‑го гв. сп, двигавшаяся с нами, присоединилась в районе Суровцево к командованию 201‑го гв. сп».

О бездействии и неисполнении служебных обязанностей заместителем командира этого полка докладывал и начальник политотдела 67‑й гв. сд гв. подполковник Бронников:

«…Считаю необходимым сообщить о безволии заместителя командира 201‑го гв. сп по политчасти гв. майора Бянкина. Тов. Бянкин в период боев, проводимых полком на старом рубеже, не организовал партийно–политический аппарат на выполнение поставленной задачи. В этих боях полк потерь почти не понес, так как противник на участке 201‑го гв. сп особой активности и нажима не проявлял.

6.7.43 г. полк обойден танками противника, как и другие полки, и получил приказ на выход из окружения с боем. Вместо того, чтобы организовать выход полка с боем, командир полка гв. полковник Сорокин, его заместитель по политчасти гв. майор Бянкин со штабом вышли одни.

Полк, выходя самостоятельно, понес большие потери и без руководства не дал должного отпора врагу. Личный состав 201‑го гв. сп в последующих боях дрался героически. Коммунисты были в передовых рядах и своим личным примером воодушевляли бойцов на бесстрашную борьбу с врагом.

Полк потерял 6 политработников, большинство из которых погибли смертью героев на поле боя, а Бянкин, не зная об этом, сообщил политотделу, что потеряно 9 человек политработников, и добавил — «пропали без вести».

Отличившиеся в боях бойцы и командиры к правительственной награде представлены не были вплоть до вмешательства политотдела.

Работа тылов не обеспечивала потребности боевой обстановки. Были не единичны случаи перебоев в питании.

Политотдел Бянкин не информировал в течение 5 дней напряженных боев, не сообщал о героических подвигах и партполитработе.

Мной Бянкин серьезно предупрежден, в случае непринятия мер к решительному улучшению всей системы партполитработы [564] к нему будут приняты самые строгие меры вплоть до отстранения от занимаемой должности.

Командир 201‑го гв, сп гв. полковник Сорокин командиром дивизии от занимаемой должности отстранен»{525}.

Ситуация в этом полку оказалась очень запутанной и не столь однозначной, как изложено в приведенном выше документе. Об этом свидетельствуют дальнейшие события. Действительно, командир полка был отстранен от должности, и, судя по всему, основной причиной этого было его поведение при выходе из окружения, мягко говоря, не соответствующее званию командира. Тем не менее произошло это лишь 10 июля, после получения им ранения в районе с. Верхопенье, где в этот момент вела бои дивизия. Полк принял начальник штаба 199‑го гв. сп майор Г. А. Иноземцев. А через несколько дней, 18 июля, полковника Т. Н. Сорокина назначают на равнозначную должность — командира стрелкового полка в соседнюю 219‑ю сд. При этом каких–либо свидетельств о наложении взыскания обнаружить не удалось. Следовательно, вина здесь командира полка если и была, то скорее морального свойства и под букву закона военного времени не подпадала. Хотя война и не такое списывала. Поэтому этот проступок замяли, а полковника тихо перевели в другую дивизию.

Надо признать, Т. Н. Сорокин не был образцовым командиром. В последних числах июня 1943 г. при проверке полка генерал–майором Н. Б. Ибянским был выявлен целый «букет» недоработок. Это касалось и подготовки личного состава, и укрепления участка обороны. За это комкорпуса объявил полковнику Т. Н. Сорокину неполное служебное соответствие. А через 8 дней по линии политорганов командир 201‑го гв. сп вновь попал в разряд трусов. При таком совпадении остаться на должности в этом корпусе офицер не мог. Добавлю: в судьбе Т. Н. Сорокина это был не последний крутой поворот, но закончил полковник войну в той же должности командира стрелкового полка.

Чтобы давать какие–либо оценки действиям командира, особенно в сложных ситуациях, надо, как минимум, знать его возможности: наличие сил и средств в полку, резервы, численность наступающего противника. Начальник политотдела 67‑й гв. сд подполковник Бронников, сообщая о «неорганизованности и растерянности» командования 201‑го гв. сп, сам в полку в ходе боя не был и ситуацию толком не знал. В том числе и то, какой личный состав входил в группу, возглавляемую полковником А. Г. Дегтяревым, тоже неизвестно. Есть предположение, [565] что это был батальон, который из 201‑го гв. сп передали 5 июля на усиление 199‑го гв. сп.