Балаустион - Сергей Конарев

На следующее утро моя правая рука, Танат, не дождавшись возвращения Листада и поняв, что с тем что-то произошло, как и было договорено, подменил рабу, возвращавшемуся с рынка, корзину — ты наверняка помнишь этот переполох. Среди продуктов было особо помеченное яблоко со спрятанной в нем щепотю уникального синайского яда, эх, теперь не скоро удастся мне добыть такое сокровище. Демоны бы забрали вашу глазастую тетку Ариту — стерва заметила подмену, и мое яблоко стоимостью в четверть таланта сгинуло в огне. Разумеется, я и не подумал унывать, и в тот же день, избавившись от твоего общества, предпринял попытку отыскать аспида. Я надеялся, что умница Листад, зная привычки этих тварей, перед смертью закинул гадину на дерево. Надежды оправдались — я залез на платан, под которым погиб мой помощник, и нашел змею обернувшейся вокруг одной из ветвей. Надеть ей на голову кожаный колпак и под одеждой пронести в дом не составило труда. Теперь оставалось лишь найти того, кто подложит ее в постель Пирра. Я выбрал из рабов того, что звали Киликом — малоазиаты по натуре податливы и малодушны. Отловив этого Килика в укромном уголке и запугав его до полусмерти, я едва успел приступить к сути того, что ему предстоит сделать, как нас прервали. Старая карга-ключница, неслышно появившись из-за спины, с кислым видом заявила, что раб нужен ей, чтобы сходить за шерстью. Я понял, что она подслушала часть разговора и теперь желает остаться с рабом наедине и все из того вытянуть. Естественно, допустить этого я не мог и, как только раб и ключница покинули дом, отправился за ними. Спустя треть часа я застал их в уединенном месте на берегу Эврота, и, действительно, подозрительная ведьма уже вытянула из проклятого труса содержание нашего с ним разговора. Рабу я просто сломал шею, но старухе быстро умереть не позволил — не люблю, повторюсь, когда кто-то путает мои планы.

Смешно — я так люблю все планировать, но едва не достиг цели совершенно неожиданным образом. В этот день — помнишь? — был суд, закончившийся избиением «белых плащей» и всеобщей свалкой. Грех было не воспользоваться такой возможностью. Я, не отрываясь, следил за Пирром, задумав решить дело мгновенным ударом стилета в сердце. Один миг — и половина моего задания была бы выполнена, никто даже не успел бы ничего заметить. Я уже подобрался к спине Эврипонтида, ожидая только удобного момента, и тогда ты, именно ты, глупый Львенок, спас царевича, по ошибке долбанув мне по голове. Можешь гордиться этим фактом до скорого уже конца своей жизни.

— Жаль, что я не заколол тебя тогда. По ошибке, — прошипел Леонтиск, с ненавистью глянув на человека, кого еще час назад считал другом.

— О, разумеется, тебе жаль, — отмахнулся Горгил и увлеченно продолжал рассказ — похоже, ему хотелось еще раз вспомнить и попробовать на вкус перипетии своих приключений. — Итак, случайная удача ускользнула, и мне пришлось вернуться к основному плану. Как и предполагалось, расчет на устрашающий эффект убийства старухи оказался верен — я приглядывался к рабам и заметил, что все они ужасно напуганы, и более всех пьяница Офит. Я наведался к нему в ночь после нашей драчки с римлянами, в этот раз на случай провала скрыв лицо и изменив голос. Дурака и запугивать особо не пришлось, он расклеился, стоило лишь показать отрезанную как раз для подобного случая беспалую кисть его товарища. А когда эта тупая скотина услышала мои обещания насчет денег и свободы, я по глазам увидел — этот не подведет. Есть такие люди, что за горсть медяков родную мать на фарш покромсают, не то что господина. Этот был как раз из таких. Так что я спокойно оставил ему предварительно усыпленного с помощью вина аспида и отправился стоять ночную стражу вместе с тобой и бедолагой Аркесилом. И утром даже ломал комедию насчет дурных предзнаменований. Напрасно, кстати, — Пирр Эврипонтид оказался заговоренным, и аспид, наделав кучу дел, не причинил ему никакого вреда. Он не так прост, этот ваш царевич. Мне даже показалось, что временами он глядит на меня так, будто… знает, кто я такой, будто видит меня насквозь… Не самое приятное ощущение. Теперь хоть, хвала богам, мне не стало больше нужды выдавать себя за Эвполида, и я могу некоторое время пожить в собственной шкуре, без притворства и игры. Они все же утомительны. Когда покончу с этим делом, пожалуй, потребую у заказчиков прибавки за хлопоты.

— Тебе никогда не убить Пирра, его хранят боги, — перебил Леонтиск.

— Немыслимо! — простонал убийца. — Половина Спарты повторяет эту глупость, и этот туда же! Открою тебе секрет, дружок, — на самом деле никаких богов нет. И когда я тебя убью, ни в какое царство Аида ты не отправишься, тебя просто не станет, и все. Так же, как в скором времени не станет Эврипонтидов. Не станет их, и все. Причем умрут они необычно и скандально, это обеспечит новый план, сложный, но изумительно совершенный. В его реализации немалое подспорье мне оказал никто иной как стратег-элименарх Леотихид — выдающийся молодой человек, между прочим. Надо же — и в такой глуши, как Спарта, можно встретить незаурядных людей!

— Ты настолько снюхался с Рыжим, что он разрешает тебе целоваться со своей подругой Палладой? — ехидно поинтересовался Леонтиск, вспомнив слова Красавчика Полиада, подслушанные в темнице дворца Агиадов. Хотя похоже, ни Полиад, ни сам Леотихид не знали, что схваченный ими Эвполид — это их дружок Горгил. Что он за человек, если способен так рисковать жизнью, лишь бы сохранить свои тайны?

Убийца поглядел на афинянина странным взглядом.

— Дурак ты, Львенок, — ответил он не сразу. — Арсиона — создание удивительное, даже уникальное. Она не дурочка-аристократка, вроде твоей Эльпиники, и не самочка-охотница, как сестрицы Коронида и Софилла, она не похожа на тысячи других женщин, которых я встречал. Она — дева-воин, соблазнительная и сильная одновременно, она — живое воплощение Афины-Промахос, и не зря люди дали Арсионе прозвище Паллады. Я очень давно искал такую, как она. Мне нужен такой человек в команду, нужна такая женщина в постель и такая подруга — советник и помощник во всех делах. И поэтому я решил добиться и добьюсь ее, и даже сотня Леотихидов меня не остановит. Я могу дать ей в тысячу раз больше, чем он, и она поймет это, и сделает выбор, и будет со мной.

Горгил вспомнил о деле, встал и подошел к трупу, принявшись кисточкой наносить на щеку мертвеца какую-то смесь, жуткий запах которой впился Леонтиску в ноздри. Затем убийца приложил кусочек кожи к мертвому лицу, крепко прижал сложенным в несколько слоев полотном и поднял голову, взглянув на Леонтиска. Афинянин задрожал, увидев в этом взгляде приближение мучительной смерти. Убрав ткань, Горгил полюбовался результатом, затем негромко позвал:

— Танат!

Из-за внутренней двери тут же появился бородатый здоровяк в темном хитоне и кожаном нагруднике. Леонтиск не без труда признал в нем громилу, устроившего подмену корзины с продуктами.

— Этот готов, — Горгил небрежно дернул подбородком в сторону мертвеца. — Забирайте его, переоденьте в то, что было на мне, и грузите на повозку. Через час приходите за вторым.

Бородатый и появившаяся «серая» парочка безмолвно уволокли труп, а Горгил снова подошел к круглому столику, сухо бросив:

— Ну, вот и пришла пора, друг Леонтиск. Тянуть больше нельзя — время поджимает, извини.

— Тебе поручил убить меня архонт Демолай, — выкрикнул Леонтиск, пытаясь заглушить стук сердца. — Сколько он заплатил за это?

— Любопытство? В твоем-то положении? — мастер удивленно покачал головой, раскладывая перед собой какие-то исключительно непривлекательные металлические инструменты.

— Если тебя интересуют деньги, оставь меня в живых, — афинянин старался не стучать зубами. — Мой отец даст в пять, в десять раз больше, чем тебе заплатили….

— Боги, какая банальность! — покачал головой Горгил. — Каждый, буквально каждый предлагает мне это. А как же мои честность и профессиональная этика, спрошу я тебя? Нет, уволь милосердно. Обманывать клиента — значит рубить сук, на котором сидишь.

— Пес!

— Ну вот, опять за оскорбления! Какой злобный характер! Такие, как ты, — настоящая угроза обществу. Нет, не зря от тебя хотят избавиться. В который раз убеждаюсь, что мне заказывают людей исключительно скверных. Я их и так бы убивал, даром, а мне за это еще и деньги платят!

— Ты чудовище, упырь, вонючий выродок! Что у тебя вместо крови — гной или моча? — зубы все-таки клацнули, подбородок прыгал — вместе с желудком.

Горгил завершил приготовления, взял в руки тяжелый секач и медленно приблизился к пыточному ложу, на котором извивался обнаженный пленник. Теперь мастер почти не был похож на человека, которого знал Леонтиск — без грима, шрама и тампонов во рту, с синими тенями под глазами убийца выглядел значительно старше, чем в те поры, когда «был» Эвполидом.