Ковчег (СИ) - "Корсар_2"

Заниматься долгими поисками я не стал. Стащил с вешалки небольшое полотенце, намочил его водой, мимоходом позавидовав ее обилию в кране, затем очень быстро сполоснул опавший член и вытер его бумажными салфетками. И тут же вернулся к Нору, который лежал, глядя в потолок широко открытыми глазами. Кажется, он все еще плавал в послеоргазменном удовольствии. Я осторожно сел на кровать и провел мокрой тканью между его ягодиц, смывая все, что могло там размазаться. А потом чистым концом вытер сперму, подсохшую на темных волосках паха ломкой корочкой.

— Какой же ты… гад, — пробормотал Нор, но в голосе не был злости — только ленивая сытость утомленного сексом человека.

— Ужасный, — подтвердил я и наклонился поцеловать его сухие губы. — Пить хочешь?

— Ага, — он повернул ко мне лицо, скользнул взглядом по перепачканному полотенцу и все-таки покраснел. Это было заметно даже в полумраке каюты. — Принесешь?

Поспать у нас не получилось. Сначала мы долго шептались, рассказывая друг другу о событиях прошедшего дня. А едва я успел провалиться в теплую темноту дремоты, прижимая к себе засопевшего Нора, как в спальне неожиданно вспыхнул свет. С трудом заставив себя открыть глаза, я увидел у кровати Свенсона, смотревшего на нас с таким видом, словно в его постели лежали Адмирал с Блейдом Паскалем. Похоже, он не подозревал о том, что я поднялся в Дансити.

Не то чтобы Свенсон выгнал нас вон. Наоборот, даже милостиво разрешил воспользоваться его душем. Но мне достаточно было увидеть, с каким выражением он смотрел на грязные простыни, которые Нор запихивал в утилизатор. Причем я прекрасно понимал, что эта брезгливость относится не к сексу. Думаю, с таким, как я, Свенсон не лег бы в постель даже после суточной обработки меня антисептиком для танков.

— Комендантский час еще не закончился, — обронил Свенсон, когда мы уже подошли к двери. — Попадетесь патрулю — могут возникнуть проблемы.

— С чего бы? — изумился я. — На нас ваши законы не распространяются. Пока, во всяком случае.

Свенсон смотрел не на меня — на Нора. И выражение его лица мне очень не нравилось. Слишком оно было… Дорсет во времена оные так смотрел на Лейна, пока тот еще был со мной — как на недоступную, но до безумия желанную вещь. Поэтому я решительно обнял Нора за плечи и подтолкнул к выходу.

— Пошли. Пока никого нет, покажешь мне Дансити. Я сверху видел какой-то парк и пруд. Это ведь все настоящее, не голограмма?

Свенсон закатил глаза.

— Вам только по паркам сейчас гулять.

Но Нор обрадовано ухватил меня за пояс.

— Настоящее! И деревья, и вода! Пошли — там очень здорово. Ты же не видел никогда настоящих рыб? Там живые плавают.

— Послушайте…

Свенсон, кажется, пытался нам помешать, но я заслонил собой Нора и обернулся к нему:

— Спасибо, что приютил нас у себя. Если вдруг окажешься внизу — наша каюта в твоем распоряжении. Она, конечно, не такая большая и удобная. Но мы что-нибудь придумаем.

Нор фыркнул, а Свенсон сплюнул и отвернулся. Похоже, в ближайшее время он не собирался наносить нам ответный визит. Собственно, я на это и не рассчитывал.

Парк был… удивительным. Деревья, конечно же, росли на гидропонике, но емкости с питательным раствором были искусно спрятаны под каким-то светло-зеленым покрытием. Я присел на корточки, провел по ворсу рукой и посмотрел на довольного Нора.

— Живое, что ли?

— Ага, — он наклонился. — Трава. Видел по визору?

— Видел, — завороженно сказал я и еще раз погладил упругие зеленые ростки. — Не думал, что на Корабле такое есть. Деревья тоже живые?

— Конечно, — Нор дернул веточку, обрывая подсохший листик. — Здесь и фруктовые растут. И просто декоративные, которые цветут. Смотри, сейчас начнут рассвет делать. И птиц включат.

Я поднял голову. Действительно, над нами медленно разгорались лампы. Не привычным ярко-белым дневным светом — а нежным, розово-желтым. Я встал, сделал несколько шагов вглубь парка и увидел кусты, обсыпанные мелкими белыми цветками. В воздухе слабо пахло — чем-то сладким, незнакомым. Нор шел следом и что-то рассказывал, но я не слушал — трогал цветы, ветки, листья и не мог поверить, что это все живое.

Пруд тоже оказался настоящим. Маленьким, но настоящим, с крупными бело-красными рыбами, которые лениво плавали у самого дна. Я сунул руку в прохладную воду, пошевелил пальцами — и рыбы тут же собрались вокруг моей ладони, тыкаясь в нее скользкими рылами.

— Их не едят, — пояснил Нор, присаживаясь на бортик, огибающий пруд. — Это для красоты. Разрешено собирать плоды с деревьев, но не всем. За парком и оранжереями ухаживает офицер-агротехник. Он знает, кому какое дерево принадлежит.

— Как это? — я вытащил руку из воды, вытер ее о комбинезон и обнял Нора за талию. — Это разве не для всех?

— Нет, конечно, — он приподнялся, перебираясь ко мне на колени. — Фрукты из парка и ягоды из оранжереи — это только для высших офицеров. Они могут, конечно, кому-то подарить. Адмирал… он приносил маме и мне, часто.

— У нас бы детям отдали, — пробормотал я. — Встань-ка.

Нор встал, с недоумениям глядя на меня. А я, поднявшись, сделал несколько шагов к ближайшему дереву, на ветвях которого висели странные зелено-оранжевые мелкие плоды, протянул руку и сорвал один.

— С ума сошел! — выдохнул Нор, глядя, как я прячу диковину в карман комбинезона.

— Раде, — объяснил я и снова притянул его к себе. — Обойдутся ваши офицеры.

Мы целовались в зарослях каких-то сильно пахнувших кустов, когда ветви раздвинулись, и мне в бок ткнулся излучатель.

— Так, — сказал офицер, разглядывая нас с каким-то совершенно непередаваемым выражением лица. — А ну пошли с нами.

И мы пошли: Нор впереди, я сзади. Как ни странно, не под прицелом — офицер шел первым, а охранники по бокам. Я опасался, что у меня отберут украденный из парка фрукт, но на мои карманы никто не покушался. Остановились мы минут через пять — у какой-то двери.

— Здесь жди, — сказал мне офицер, взял Нора за локоть и подтолкнул вперед. — А ты ступай. Тебя ждут.

80

По поведению офицера Барка было понятно, что он-то нисколько не сердит, но вот впереди меня ждет нечто серьезное. По нему вообще легко было вычислять и его настроение, и настроение его начальника. По крайней мере, мне — может быть, потому, что я с детства к нему привык.

Офицер Престон Барк из-за своей фамилии имел немало прозвищ среди курсантов. Как только его в Школе не называли — и Бригантиной, и Клипером, и Галеоном, и Крейсером, — но исключительно шепотом и с уважением, поскольку в свое время он, по слухам, был непобедимым чемпионом в боях без правил, процветавших в Полисе. А еще все годы адмиральства моего отца Барк состоял начальником его личной охраны.

Так что когда нас подвели к дверям рабочего кабинета Адмирала — я был готов. А вот Вен, кажется, нет. Потому что немедленно собрался протестовать, едва Престон велел мне зайти внутрь.

— Все нормально, Вен, — предупреждающе сказал я, стиснув его ладонь. — Я в порядке. Это… это надо.

Кивнул Барку и вошел. Нам с отцом действительно нужно было поговорить.

Рабочий кабинет Адмирала не отличался роскошью — напротив, отдавал аскетизмом: самый простой интерьер и необходимый минимум мебели. Никаких тебе массирующих стопы ковров и улавливающих настроение светильников. Сам Адмирал сидел за столом, но поднялся и шагнул вперед, когда я закрыл за собой дверь.

Даже с порога было заметно, насколько он зол.

— Вы хотели меня видеть, Ваше Превосходительство? — спросил я, вытягиваясь в струнку.

— Что вы творите, Аденор Раду? — практически прошипел Адмирал. Я впервые видел, чтобы он позволил себе так откровенно показать свое состояние. — Я понимаю еще — мутант, нижний, но вы! Вы прекрасно осведомлены о законах Скайпола, и ваше предосудительное поведение… — он задохнулся.

— Приношу свои извинения, сэр, — четко сказал я, в самом деле ощущая некоторое раскаяние. Действительно, не дело терять над собой контроль в чужом, полном враждебно настроенных людей месте. — Больше подобного не повторится.