Сказка про наследство. Главы 1-9 - Озем

майском солнце успели превратиться в солому. Среднего роста, поджарые, крепкие в плечах. Юные мужички. Твердые лица, привычка морщить лоб. Петька среди братовьев – кругляшок. Анютины не слишком словоохотливы – высказываться предоставили Петьке, а уж тот при каждом случае разливается соловьем. С яслей командир в семейной команде. Братья везде шли за ним – пришли и на площадь. То есть Петька не одинок и не полностью беззащитен, поэтому показывал зубы – а вот возьмите! попробуйте! Не выйдет.

Итак, силовое обеспечение – Матвей и Денис Анютины. Лучший друг Леша Имбрякин не явился. Увы. Разошлись стежки–дорожки – точнее, общая дорога разветвилась, одна колея свернула в волчавник к ворпаням, а другая – неизвестно куда. Петька никогда не знал, чем обернутся его авантюры – и вообще, полегче бы ему на поворотах. Дружба забыта – Петька отправился на площадь митинговать, а Лешка занялся амурами с черноволосой незнакомкой, прятавшей свое лицо. Между ними встала стена. И значит, силы тылков ослаблены. Кому выгодно?

Пойдем дальше по головам Петькиных сторонников. Юный Юлий – сын Натальи Матвеевны Порываевой, в замужестве Цыбиной, отпрыск рода Цыбиных. Худосочный, с птичьим личиком. Вредный, злопамятный. Копия деда. Скромная стройная девушка Устина. Пепельные волосы расчесаны на прямой пробор и распущены по спине. Связанная ажурно кофточка. На круглом носике очки с толстыми стеклами, за которыми зрачки расплывались, и девушка смахивала на инопланетянку. Устина уже не в школе – год как закончила, и родня пристроила ее в городскую библиотеку. Вездесущая Людка Кулыйкина тогда возмущалась и обижалась – она хотела, чтобы дочь Тамара попала на это теплое местечко, но Тамара училась неважнецки, а Устина с приличным аттестатом поступила в Оренбургский колледж культуры и искусств по специальности библиотековедение, на заочное отделение – вот ей работа по будущему профессиональному профилю. Людка в сердцах выдала: зато моя Тамарочка быстрей замуж выскочит, а ваша тихоня зачахнет в бумажной пыли. Устина и впрямь пугливая мышка, но нечто таится за линзами очков, всегдашним непроницаемым выражением – словно прекрасная царевна за лягушачьей кожей. Девушка умела держать на расстоянии. И как съязвила Кулыйкина – замужество не наклевывалось, пеленки, распашонки, стирка, готовка не отнимали сил и времени. Свободна пока. В том числе и для подобных мероприятий.

Ячейка добросовестно готовилась к митингу. Готовилась поразить Утылву. Отыскали на просторах интернета коллекцию довоенных пропагандистских СССРовских плакатов, выбрали подходящие для нашего случая. Распечатать помог Килька Кулыйкин – на техотделовском принтере, предназначенном для больших чертежей. Килька же помог видоизменить плакаты – приспособить их на злобу дня.

К примеру, на одном плакате паровоз взбирался вверх, выдыхая клубы дыма – к светлому будущему, на паровозе прикреплено красное знамя. Актуальная подпись:

Наш паровоз вперед летит! От станции Социализм К станции Капитализм (минуя станцию Коммунизм). Народ НА (НЕ) ПАРОВОЗ!

Или еще плакат. Карикатурный. Холдинг АО Наше Железо изображен в виде толстого американского буржуина в черном фраке, цилиндре и с сигарой в зубах. Под руку с холдингом презрительная брюнетка в шикарном синем туалете – угадывалась госпожа Пятилетова. В качестве тылков фигурировали униженные рабочие времен американской великой депрессии. И это еще ничего – изобретательный Петька Глаз предлагал сделать из холдинга вампира, который кровь сосет из Утылвы. Ну, как вам? это, вообще, допустимо? САНКЦИОНИРОВАННО?

Плакаты прибили к листам фанеры, к фанере приделали палки. По телевизору много раз наблюдали, как митингуют в других странах. У нас молодые люди условились, взяли в руки по плакату, образовали возле памятника герою красноармейцу хоровод (понятный универсальный ритуал) – правда, за руки не брались (по телевизору такого не показывали). Ну, и пошли митинговать. По кругу.

Памятуя, чем заканчиваются несанкционированные акции протеста, участники бросали настороженные взгляды – вот сейчас подкатят автозаки, прилетит омон с автоматами, набегут журналисты с микрофонами и камерами. Членов ячейки кинутся разгонять – они же против властей. Единственная девочка Устина пришла в джинсах, не осмелившись надеть короткую юбку – мало ли какой конфуз приключится, когда арестуют и поволокут за решетку, стыда не оберешься! Парни гордо выпячивали грудь – готовились пострадать за правое дело. Молодежь кайфовала.

Кто бы в Утылве тронул протестантов? Непосредственно в круге собрались человек пять (ну, плюс-минус – они менялись – уходили, приходили), а зрителей толкалось в разы больше. Очень неравнодушных, болеющих зрителей. Взрослых тылков. Бабушек, дедушек, мам и пап, теть, дядь, младших отпрысков – все родня начинающих политиков. Переминался с ноги на ногу старик Цыбин, кривился и без того кривым лицом. Ему все очень не нравилось, но он не комментировал – ведь дело касалось его внука. Эта многочисленная группа поддержки была гораздо активней, воинственней, готовой к отпору – если их деточек кто попробует пальцем тронуть. А кто попробует? Смешно. В круге шагала девушка Устина – падчерица начальника РЭО ГИБДД МО МВД РФ «Тылвинский» лейтенанта К.Г. Жадобина. Сам Петька Глаз и братовья – тоже местных голубых кровей – Анютинских. Большинство членов ячейки – несовершеннолетние. Накануне митинга ветеран тылвинского образования А.Н. Кулыйкина звонила директору школы и спрашивала, что он будет делать? Директор авторитетно ответил, что придет на площадь и своим телом закроет любого ученика. Не понадобилось.

Самая шумная и бесцеремонная компания – Серега Рванов и его кашкукские кореша. Они притопали на обещанный спектакль во всеоружии – с пивом. Веселиться начали задолго и независимо от происходящего. Сереге нужно отвлечься – его (и его брата Женьки) давняя симпатия Тамара Кулыйкина хороводилась теперь с другим. Натурально Серега расстраивался, и друзья предложили попить пива – мало ли красивых девчонок? свет клином на Тамаре не сошелся. Среди толчеи на площади Тамару не видно. Серега покрывался красной краской. Цыбин влез было с замечаниями насчет вреда алкоголизма и испорченности нынешней молодежи, но присмотрелся к парням и махнул рукой. А парни-то пригодились в дальнейшем.

Вроде все сказано. О начале митинга и о том, что предшествовало его началу. Ничего не пропустили, что может повлиять? А! Вон еще любопытная группа.

Поодаль, на границе асфальта, возле здорового, развесистого карагача (возраст его старше площади и самого города – боюсь, даже старше села Утылва) притулилась троица. Разношерстная – в буквальном смысле. Девочка подросток с бледной тонкой кожей и спутанными русыми волосами. Желто-коричневый сарафан как яркое пятно на фоне растительной зелени. Та самая Машутка Кулыйкина – недавняя гостья Максима Елгокова. Ах, нет! Не гостья – хозяйка квартиры по Коммунальной, 6 – покойная бабушка ведь ей завещала. Рядом стоял взрослый тип – некрасивый, желтокожий. Он постоянно гримасничал – слишком