Прежде, чем их повесят - Джо Аберкромби

— Я думала, вы беспокоились из-за пророка.

— Да плевать на него! — отрезал Глокта, садясь на скамейку напротив нее. — Что с Байязом? Что насчёт Первого из Магов? Кто он? Чего на самом деле нужно этой старой сволочи?

Шикель сладко улыбнулась.

— Ах, это. Я-то думала, это все знают. И ответ…

— Да! — пробормотал Глокта. Его рот пересох, как у школьника — Какой же ответ?

Она рассмеялась и хлопнула по скамейке рядом с собой. Тук, тук, тук.

— Ответ…

Ответ…

Тук, тук, тук. Глаза Глокты резко открылись. Снаружи всё ещё было почти темно. Через занавески просачивался лишь слабый свет. Кто колотит в дверь в этот час? Хорошие новости приходят днём.

Тук, тук, тук.

— Да-да! — завизжал он. — Я калека, а не глухой! Чёрт возьми, я вас отлично слышу!

— Тогда открывай эту проклятую дверь! — донёсся приглушённый голос с явной стирийской ноткой из коридора. Витари, сука. Только её мне и не хватало посреди ночи. Глокта изо всех сил старался приглушить стоны, осторожно вытаскивая онемевшие конечности из-под промокшего от пота одеяла, перекатывая голову с боку на бок, пытаясь заставить двигаться скрюченную шею.

Тук, тук. Интересно, когда в последний раз в мою спальню стучалась женщина? Глокта схватил свою трость, снова откинулся на матрасе, потом сильно прижал один из оставшихся зубов к губе, и, тихо постанывая, стал сползать с кровати, пока одна нога не ударилась о доски. Тогда он выбросил своё тело вперёд, зажмурив глаза от острой боли в спине, и наконец смог сесть, хватая ртом воздух, словно пробежал десять миль. Бойтесь меня, бойтесь, все должны меня бояться! Я только что смог выбраться из постели.

— Тук.

— Иду, чёрт возьми! — Он поставил трость на пол и, раскачавшись, поднялся. Осторожно, осторожно. Мышцы его изуродованной левой ноги сильно тряслись, заставляя беспалую ступню дёргаться и биться, словно умирающая рыба. Будь проклят этот омерзительный отросток! Могло бы показаться, что он чей-то чужой, если б не было так больно. Но тихо, тихо, нам надо действовать спокойно.

— Тсссс, — зашипел он, как родитель, который пытается успокоить вопящее дитя, мягко растирая искалеченную плоть и пытаясь успокоить дыхание. — Тссс. — Конвульсии медленно стихли до терпимой дрожи. Боюсь, это лучшее, на что мы можем надеяться. — Глокта смог натянуть ночную рубашку и заковылял к двери, сердито повернул ключ в замке и открыл её. За дверью в коридоре, прислонившись к стене, стояла Витари — тёмный силуэт в тени.

— Ты, — проворчал он, прыгая к стулу. — Не можешь просто держаться подальше, да? Чем тебя так притягивают мои спальни?

Она прошла в дверь, презрительно оглядывая жалкую комнату.

— Может, мне просто нравится смотреть, как тебе больно.

Глокта фыркнул, осторожно потирая горящую огнём коленку.

— Тогда ты, должно быть, между ног уже намокла.

— Удивительно, но нет. Ты выглядишь, как покойник.

— А когда было по-другому? Пришла высмеивать мой вид, или по делу?

Витари скрестила руки и прислонилась к стене.

— Тебе надо одеться.

— Ищешь причины увидеть меня голым?

— Сульт ждёт тебя.

— Сейчас?

Она закатила глаза.

— О-о, нет, можешь не спешить. Сам знаешь, какой он.

— Куда мы идём?

— Увидишь, когда прибудем на место. — И она ускорила шаг, заставляя его задыхаться, фыркать и морщиться от боли, мучительно пробираясь по мрачным проходам, тенистым переулкам и серым дворикам Агрионта, бесцветного в скудном свете раннего утра.

Его сапоги неловко хрустели и шаркали по гравию парка. Трава пригибалась от холодной росы, воздух загустел от тумана. Виднелись деревья — чёрные когти без листьев во мраке, — а потом показалась высокая, крутая стена. Витари подвела Глокту к высоким воротам, которые охраняли два стражника. Их тяжёлые доспехи были отделаны золотом, тяжёлые алебарды обиты золотом, и золотое солнце Союза было вышито на их накидках. Рыцари-телохранители. Личная охрана короля.

— Дворец? — пробормотал Глокта.

— Нет, гений, трущобы.

— Стоять. — Один из двух рыцарей поднял сухопарую руку, его голос гулко звучал из-под высокого шлема. — Назовите ваши имена и цель визита.

— Наставник Глокта. — Он доковылял до стены и прислонился к влажным камням, из-за боли в ноге прижав язык к пустым дёснам. — А что касается цели, так спросите её. Идея не моя, это уж точно, чёрт возьми.

— Практик Витари. И архилектор ждёт нас. Ты уже знаешь это, болван, я сказала тебе, когда выходила.

Если человек в полном доспехе может выглядеть уязвлённым, то у этого получилось.

— Протокол требует, чтобы я спрашивал всех…

— Просто открой! — рявкнул Глокта, прижимая кулак к дрожащему бедру, — пока я ещё могу сам передвигаться!

Мужчина сердито постучал в ворота, в них открылась маленькая дверца. Витари нырнула в неё, и Глокта захромал следом, по дорожке из аккуратно обтёсанных камней через тенистый сад. За ветки с набухшими почками цеплялись капли холодной воды, капавшие с высоких статуй. Где-то вне поля зрения каркала ворона, и этот звук казался нелепо громким в утренней тишине. Впереди возвышался дворец — очертания путаницы крыш, башен, скульптур, и фигурной каменной кладки на фоне бледного утреннего сияния.

— Что мы здесь делаем? — прошипел Глокта.

— Узнаешь.

Он поднялся на ступеньку и прохромал между двумя колоннами и ещё двумя рыцарями-телохранителями, такими неподвижными и молчаливыми, что их можно было принять за пустые доспехи. Трость Глокты стукала по отполированному мраморному полу гулкого коридора, скудно освещённого мерцающими свечами. Орнаменты, целиком покрывавшие высокие стены, тонули во мраке. Сцены забытых побед и достижений: короли один за другим указывали руками, махали оружием, читали воззвания или стояли, выпятив грудь от гордости. Глокта с трудом взбирался по лестничному пролёту, потолок и стены которого были полностью покрыты резьбой, пышные узоры из золотых цветов мерцали и блестели в свете свечей. Витари нетерпеливо ждала его наверху. Проклятье, оттого, что они бесценные, взбираться по ним не легче.

— Сюда, — пробормотала она ему.

В двадцати шагах вокруг двери собралась группа обеспокоенных людей. На стуле сидел, согнувшись, рыцарь-телохранитель, обхватив голову руками и вцепившись пальцами в кудрявые волосы. Его шлем валялся рядом на полу. Ещё трое человек сгрудились, их тревожный шёпот отражался от стен и эхом разносился по коридору.