Том 1. Клоун - Cuttlefish That Loves Diving

дворецкий Карен не возражал, потому что просьба исходила от официального полицейского, Инспектора-стажёра, эксперта-психолога.

Проводив их взглядом и убедившись, что дверь закрыта, Клейн посмотрел на Девере с его темно-золотыми волосами и голубыми глазами:

— Сэр, пожалуйста, ложитесь на кровать, расслабьтесь и попробуйте уснуть.

— …Хорошо, — Девере повесил пальто и шляпу на вешалку, медленно подошел к кровати и лег.

Клейн же задернул все шторы, погрузив комнату в полумрак.

Он снял свой маятник, быстро провел простое гадание на удачу и неудачу, затем сел в кресло-качалку у изножья кровати, представил себе светящийся шар, вошел в медитацию и позволил миру духов предстать перед его глазами.

Затем он откинулся на спинку кресла, погрузился в сон и позволил своему астральному телу вступить в контакт с внешним миром.

Он использовал технику Гадания во сне, чтобы в духовной среде, похожей на сон, «общаться» с эманациями, преследующими сэра Девере.

Только через общение можно было получить ответы и решить проблему!

У-у-у!

Печальный плач иллюзорно зазвучал в ушах Клейна. Он «увидел», как вокруг него появляются бледные, прозрачные фигуры.

Хрип, хрип, хрип, — раздались мучительные стоны. Клейн, с трудом восстановив способность мыслить, протянул правую руку и коснулся одной из них.

Внезапно фигуры превратились в мотыльков, летящих на огонь, и одна за другой устремились к нему.

В глазах Клейна все поплыло, голова словно раскололась надвое. Одна половина хладнокровно наблюдала, а другая увидела «зеркало».

В «зеркале» была молодая девушка в рабочей одежде, крепкого телосложения. Она шла по запыленному цеху, и ее голова время от времени пронзала острая боль.

Ее зрение то затуманивалось, то прояснялось, а тело худело с каждым днем.

Ей показалось, что кто-то зовет ее Шарлотта и говорит, что у нее обычная истерия.

«Истерия?» — она посмотрела в зеркало и увидела на своих деснах едва заметную синюю линию.

…

«Кадр» сменился, и Клейн словно увидел себя, превратившись в девушку по имени Мари.

Она тоже работала на свинцовом заводе, молодая и жизнерадостная.

Внезапно у нее начались судороги половины лица, а затем той же стороны руки и ноги.

— У вас эпилепсия, — услышала она, корчась в судорогах.

Она упала, судороги становились все сильнее, и в конце концов она потеряла сознание.

…

Еще одна девушка. Она была подавлена, бродила по улице как безумная, у нее даже появились проблемы с речью.

Ее мучили сильные головные боли, на деснах была синяя линия, и ее время от времени сводило судорогой.

Она встретила врача, который сказал:

— Лафферти, это отравление свинцом.

Врач с сочувствием смотрел на нее, смотрел, как ее снова и снова сводит судорогой, смотрел, как в ее глазах гаснет свет.

…

Одна за другой картины представали перед глазами Клейна. Он был наполовину погружен в них, наполовину хладнокровно наблюдал.

Внезапно он полностью понял, что случилось с этими девушками:

Они были работницами, долгое время контактировавшими со свинцовыми белилами, долгое время находившимися в пыли. Они умерли от отравления свинцом.

А у сэра Девере как раз был один свинцовый и два керамических завода, где работали в основном дешевые работницы!

Клейн молча «смотрел» на все это, понимая, что остался невыясненным лишь один момент:

Такие предсмертные эманации были очень слабы, и даже в большом количестве они не могли повлиять на реальность, на Девере.

Если только… если только одна, более сильная и упорная эманация, не объединила их.

В этот момент он «увидел» еще одну девушку.

Этой девушке было не больше восемнадцати лет, она наносила глазурь на керамику на заводе.

— Гарриет, как ты себя чувствуешь в последнее время, голова не болит? Если будет сильно болеть, обязательно скажи мне. Сэр Девере распорядился, чтобы те, у кого сильные головные боли, больше не контактировали со свинцом и увольнялись, — с беспокойством спросила пожилая женщина.

Гарриет потерла лоб и с улыбкой ответила:

— Немного, но терпимо.

— Тогда завтра скажи мне, не стало ли хуже, — напутствовала пожилая женщина.

Гарриет согласилась и, вернувшись домой, время от времени потирала лоб.

Она увидела, как с улицы вернулись ее родители и братья, на их лицах была печаль.

— Твой отец и братья потеряли работу… — сказала ее мать, вытирая слезы.

Ее отец и братья, опустив головы, тихо сказали:

— Мы пойдем в порт, поищем работу.

— Но у нас нет денег даже на хлеб на послезавтра… Может, нам придется переехать в самый конец Нижней улицы… — мать Гарриет, покраснев глазами, посмотрела на нее. — Когда ты получишь зарплату? 10 сулов, верно?

Гарриет снова потерла лоб:

— Да, в субботу, в субботу.

Она больше ничего не сказала, была как всегда тиха. На следующий день, вернувшись на завод, она сказала начальнику, что головная боль прошла и все в порядке.

Она улыбалась, каждый день шла 5 километров на работу и 5 километров обратно, все чаще потирая голову.

— Вы еще не нашли работу? — Гарриет посмотрела на черный хлеб, варящийся в супе, и не удержалась, спросив отца и братьев.

Ее отец с горечью сказал:

— Сейчас плохие времена, во многих местах сокращения. Даже в порту работаешь один день, а другой отдыхаешь. За неделю удается заработать всего 3 сула и 7 пенсов.

Гарриет вздохнула и больше ничего не сказала, была как всегда тиха, лишь незаметно спрятала за спину внезапно начавшую дергаться левую руку.

На следующий день она снова пошла на работу. Солнце медленно поднималось, на улице становилось все больше людей.

Внезапно ее начало трясти, все тело охватила дрожь.

Она упала на обочине, изо рта пошла пена.

Она смотрела в небо, ее зрение затуманивалось. Она видела прохожих, видела, как кто-то подходит, видела проезжающий экипаж, видела герб семьи Девере с летящим голубем.

Она попыталась открыть рот, но не смогла издать ни звука.

Так она и ничего не сказала, была как всегда тиха.

Но в отличие от обычного, она умерла.

Глава 91: Решение

Картины начали искажаться, расплываться и исчезать.

Клейн вышел из состояния, похожего на сон, и его зрение привыкло к полумраку спальни.

Он знал, что его брат Бенсон, получая зарплату в 1 фунт 10 сулов, то есть 30 сулов в неделю, с трудом содержал его и Мелиссу по обычным меркам.

Он думал, что большинство рабочих получают 20 сулов в неделю.

Он слышал от Мелиссы, что на Нижней улице Железного Креста в одной комнате живут семьи по пять, семь, а то и десять человек.

Он