Том 1. Клоун - Cuttlefish That Loves Diving

знал от Бенсона, что в последние несколько месяцев из-за ситуации на Южном континенте в королевстве начался экономический спад.

Он узнал, что горничная на полном пансионе получает от 3 сулов 6 пенсов до 6 сулов в неделю.

Клейн поднял руку, сжал переносицу и долго молчал, пока не заговорил лежащий на кровати сэр Девере:

— Офицер, вы ничего не скажете? Психологи, которых я нанимал раньше, в такой обстановке всегда разговаривали со мной, задавали вопросы. Впрочем, я действительно почувствовал умиротворение. Я почти заснул, но не слышал ни стонов, ни плача. Как вам это удалось?

Клейн, откинувшись на спинку кресла-качалки, вместо ответа спросил ровным голосом:

— Сэр, вы знаете, что такое отравление свинцом? Знаете о вреде свинца?

— … — лежащий на кровати Девере помолчал несколько секунд. — Раньше не знал, потом узнал. Вы хотите сказать, что мои психологические проблемы, или, скажем, психическое заболевание, вызваны чувством вины перед работницами свинцового завода и теми, кто наносил глазурь?

Не дожидаясь ответа Клейна, он, словно перехватывая инициативу в переговорах, продолжил:

— Да, когда-то я действительно чувствовал вину. Но я давно уже выплатил им компенсацию. На моих свинцовых и фарфоровых заводах каждая работница получает зарплату значительно выше, чем в других подобных местах. В Баклунде недельная зарплата работницы свинцового завода или той, кто наносит глазурь, не превышает 8 сулов, а я плачу им 10 сулов, а то и больше. Хе, многие обвиняли меня в том, что я подрываю моральные устои и им трудно найти рабочих. Если бы не отмена Закона о зерне, из-за которой многие фермеры разорились и перебрались в город, им бы пришлось последовать моему примеру и повысить зарплату. Кроме того, я велел управляющим заводов переводить работниц, которые часто жалуются на головные боли и помутнение зрения, на работу, не связанную со свинцом. Если они серьезно больны, они могут обратиться за помощью в мой благотворительный фонд. Я думаю, я сделал достаточно.

Клейн без малейшего изменения в голосе сказал:

— Сэр, иногда вы даже не представляете, насколько важна зарплата для бедного человека. Даже одна-две недели без работы могут нанести их семьям необратимый, трагический ущерб.

Он сделал паузу и спросил:

— Мне любопытно, почему такой сострадательный человек, как вы, не установил на заводах оборудование для защиты от пыли и отравления свинцом?

Девере посмотрел в потолок и горько усмехнулся:

— Это бы непомерно увеличило мои расходы, и я бы не смог конкурировать с другими свинцовыми и фарфоровыми заводами. Меня уже не так волнует прибыль от этого направления, я даже готов вкладывать свои деньги. Но какой в этом смысл, если так будет продолжаться? Это поможет лишь небольшой части рабочих, не станет отраслевым стандартом и не заставит других измениться. Это превратится в то, что я просто буду содержать людей за свой счет. Я слышал, что некоторые заводы для экономии до сих пор тайно используют рабов.

Клейн, скрестив руки, помолчал и сказал:

— Сэр, ваши психологические проблемы и есть результат этого постепенно накапливающегося чувства вины, хотя вы и думали, что оно ослабло и исчезло. Обычно это не имело бы заметных последствий, но что-то послужило для вас толчком, и все проблемы вспыхнули, разом.

— Что-то послужило толчком? Я не знаю ни о чем подобном, — с недоумением и уверенностью сказал Девере.

Клейн, покачиваясь в кресле-качалке, ровным голосом объяснил:

— Вы на самом деле заснули на несколько минут и рассказали мне кое-что.

— Гипнотерапия? — Девере по привычке начал строить догадки и делать выводы.

Клейн не ответил прямо, а сразу сказал:

— Вы видели в своем экипаже работницу, умершую по дороге на работу. Она скончалась от отравления свинцом, а до этого наносила глазурь на вашу керамику.

— … — Девере потер виски и неуверенно прошептал. — Кажется, что-то такое было… Но я плохо помню…

Длительная бессонница сильно сказалась на его психическом состоянии, и ему смутно припоминалась похожая сцена.

Подумав, он решил не напрягать свой бедный мозг и спросил:

— Как звали ту работницу? Хм, то есть, что мне делать для лечения моих психологических проблем?

Клейн низким и лаконичным голосом ответил:

— Две вещи. Во-первых, ту работницу, умершую на обочине, звали Гарриет Уокер. Это вы мне сказали. Она — непосредственный толчок. Поэтому вам нужно найти ее родителей и выплатить им дополнительную компенсацию. Во-вторых, широко освещайте в газетах и журналах вред свинца, пусть ваш благотворительный фонд больше помогает пострадавшим рабочим. Если вы станете членом верхней палаты, продвигайте соответствующее законодательство.

Девере медленно сел и с самоиронией усмехнулся:

— Все остальное я сделаю. Но законодательство… Хе, я думаю, это невозможно. Ведь есть еще иностранные конкуренты. Законодательство лишь ввергнет эти отрасли королевства в системный кризис, они будут разоряться одна за другой, и множество рабочих останется без работы. Благотворительные организации не смогут спасти всех.

Он неторопливо встал с кровати, поправил воротник и, посмотрев на Клейна, сказал:

— Гарриет Уокер, верно? Я немедленно велю Карену взять ее данные на фарфоровом заводе и привести сюда ее родителей. Офицер, прошу вас подождать со мной и постоянно оценивать мое психическое состояние.

— Хорошо, — Клейн медленно встал и поправил свою черно-белую полицейскую форму.

Одиннадцать часов утра, гостиная на первом этаже дома Девере.

Клейн, почти не проронивший ни слова, сидел в кресле и молча наблюдал, как дворецкий Карен вводит мужчину и женщину.

У этих гостей была грубая кожа, на лицах уже появились морщины. Спина мужчины была слегка сгорблена, а на веке женщины виднелась черная родинка.

Они почти в точности соответствовали тому, что Клейн видел глазами Гарриет, но были старше и изможденнее, худые до костей, в старой и рваной одежде. Говорили, что им скоро будет негде жить даже на Нижней улице Железного Креста.

У-у-у…

В интуиции Клейна закружился ледяной ветер.

Он потер переносицу, перевел взгляд на сэра Девере и увидел, как за его спиной неизвестно когда появилась бледная, прозрачная, искаженная фигура.

— Доброе, доброе утро, уважаемый, уважаемый сэр, — родители Гарриет очень робко поклонились.

Девере, потирая лоб, спросил:

— Вы родители Гарриет Уокер? У нее ведь был еще брат и двухлетняя сестра?

Мать Гарриет со страхом ответила:

— Ее, ее брат недавно в порту сломал ногу, сломал ногу. Мы оставили его дома присматривать за сестрой.

Девере помолчал несколько секунд и со вздохом сказал:

— Я глубоко сочувствую несчастью Гарриет.

Услышав это, отец и мать Гарриет тут же покраснели