Бесконечность I. Катастрофы разума - Андрей Волков

— Два-три дня спустя, — сказала она, — я это хорошо помню.

— Любопытно, — пробормотала Кристина, — очень любопытно.

— В том районе не так много кафе, — заметил Флориан, — так что, возможно, их кто-то вспомнит.

Кристина меланхолично вздохнула.

— Что ж, Штильхарт, — сказала она, — если у тебя нет желания дожидаться твоих друзей из комиссариата, то думаю, что нам здесь более нечего делать. Наташа, вызовите полицию после нашего ухода и изложите им все факты. Пусть будет так, как будто это вы обнаружили труп, и мой совет вам обеим: будьте острожны, кто бы ни была эта девица, она шутить не любит.

* * *

Ксения не доверяла Верховскому и тем не менее поехала с ним вдвоем, не поставив в известность коллег. Она должна была сама разобраться, и сама понять. Поэтому она покинула участок, никому ничего не сказав. Ей были нужны ответы, и что-то подсказывало, что убийство Кирсановой далеко не самое главное в этом деле. Было здесь, по её мнению, что-то ещё. Что-то, что витало в воздухе и готово было взорваться.

За всю дорогу Верховский не проронил ни слова, сохраняя то напряженное ощущение, которое Ксения уловила, когда увидела его.

— Это здесь, — коротко сказал он, — идемте.

— Вы знаете, кто этот художник? — спросила Ксения.

— Догадываюсь, — кивнул Александр, — но понять мы сможем, только когда поговорим с ним.

— И что он знает? Всё на свете? — последовал ещё один вопрос.

— Знает достаточно, — сказал Верховский, — уж поверьте. Но вопрос в том, нужны ли нам эти знания.

Он часто говорил загадками. Интересно для чего? Пытался её запутать? Поразить?

Осмотрев глазами низенький двухэтажный дом, Ксения подошла к покосившейся дощатой двери и легко ткнула её. Дверь медленно и со скрипом открылась, и тут же на пороге показался поигрывающий металлической цепью парень лет 25, «профессии» понятной даже обывателю.

— Кого ищешь, красавца? — спросил он.

— Мы к художнику, — вышел вперед Верховский, — он нас ждет.

Парень несколько секунд придирчиво осматривал их лица, затем сделал приглашающий жест рукой.

Ксению завели в подъезд, и вслед за парнем она и Верховский поднялись на второй этаж. Затем парень, открыв своим ключом дверь в одну из квартир, провел их в просторную, насколько это можно было сказать, однушку. После этого парень молча кивнул и скрылся за ширмой около входной двери. Впрочем, как полагала Ксения, он недалеко ушел.

Комната была обставлена очень скудно. Небольшой платяной шкаф возле стены сразу при входе, у дальней от Ксении стены стояла кровать, задернутая покрывалом. Посреди маленький журнальный столик. Единственное, что привлекло внимание Ксении, — это обилие картин, которыми были завешаны все стены, и удушливый запах краски.

— Не пытайтесь рассмотреть картины, — раздался голос, — чтобы их рассмотреть, прежде всего нужно понять, что на самом деле их не существует.

Это был высокий, хоть и сгорбленный от прожитых лет старик с жесткими седыми волосами, он смотрел на девушку яркими зелеными глазами, но совершенно недвижимыми.

— Я… — начала Ксения.

— Можете не продолжать, — прервал её старик, — я знаю, кто вы и откуда. Это я сделал так, чтобы вы оказались здесь. Мне надо указать вам ваш путь.

Ксения прищурила глаза.

— Путь? — переспросила она.

— Путь, — повторил художник, — вы потерялись. Я должен вам помочь, рассказать, что я знаю.

— Вы знали, что я буду здесь? — спросила Ксения, бросив взгляд на Верховского, тот хранил молчание. — Откуда?

Старик уставил на неё свои глаза, словно бы пытался разглядеть ими что-то такое, что нельзя разглядеть зрячему человеку.

— Вы или кто-то иной, — медленно проговорил он, — это неважно. Рано или поздно, кто-то пришел бы. «Извините», — неожиданно произнес он, протягивая руку вперед и водя пальцами у лица гостьи. — Хорошо, что это вы. От вас веет теплотой. Странно. Я никогда не ощущал теплоту от ваших коллег. А от вас ощущаю, ощущаю свет.

— Вы знаете, зачем я здесь? — спросила Ксения.

— Главное, что вы знаете, — проговорил старик, — но вас волнует другой вопрос, верны ли ваши знания.

— Так помогите мне это понять, — сказала Ксения, — если можете.

Старик кивнул.

— Вот наконец-то правильные слова, — сказал он, — только я буду говорить с вами наедине, пускай молодой человек побудет за дверью.

Верховский прищурился, словно бы хотел возразить, но затем кивнул и быстрым шагом покинул комнату. Ксения проводила его взглядом.

— Вы боитесь его? — спросила она. — Почему он должен был уйти?

Старик засмеялся.

— Снова неправильный вопрос, — сказал он, — без него вам будет спокойнее.

Авалова мотнула головой.

— Вы полагаете, я его боюсь, — догадалась она.

Старик вновь коротко кивнул. Он не обременял себя движениями и словами.

— Это снова неправильный ответ, — улыбнулся он, — вы боитесь не его, а себя. Своего влечения к нему, которое вы не можете объяснить. Это влечение мешает вам принимать рациональные решения и мыслить над фактами.

— Это он? — спросила Ксения. — Скажите мне, раз вы так уже всё знаете.

Старик горько усмехнулся.

— Увы, я знаю далеко не все, — сказал он, — хотя всё зависит от того, что вы хотите услышать. В вашем местоимении очень много производных «он мужчина», «он человек». Друг он или враг, вот что вас интересует.

— Ну и? — спросила Ксения.

— Не то и не другое, — последовал ответ, — он не тот, кем вы его считаете, как и все в вашем деле.

— Убийца он?

— Вы же знаете, что нет, — сказал старик, — вы знаете, кто убийца. Вы только не знаете её имени. Но вы это узнаете тогда, когда придет время.

— Хотелось бы пораньше, — попыталась усмехнуться Ксения, хотя чувствовала, что у неё сводит скулы. Она вообще странно чувствовала себя в этом более чем странном доме, — если я не найду её, то произойдет непоправимое.

— Оно и так произойдет, — возразил старик, — даже если вы найдете её, вы не сможете ничего остановить. Произойдет то, что должно произойти.

— Я всё-таки попытаюсь, — улыбнулась Ксения, — вы что-то можете о ней сказать?

— Смотря что вы хотите знать, — повторил старик.

— Верховский сказал, что вы занимаетесь изготовлением паспортов… — сказала девушка, — можете мне сказать, кто заказал вам эти…

Она протянула паспорта убитых девушек. Старик, неторопливо ступая, приблизился и неуверенно взял удостоверение, ощупывая его чуткими кончиками пальцев. Внезапно он резко отдернул руку.

— Кровь! — воскликнул он. — Ужас, смерть я вижу. — Он не моргающим взглядом окинул девушку. — Я делал эти паспорта. Я!

— Кто их заказал? — ещё раз спросила Ксения.

Старик задумчиво стал поворачивать голову то влево, то вправо.

— Девушка, — сказал он, — красивая, но холодная. Не такая, как вы. Такая, как будто без души, как будто у неё высосали душу, и абсолютно безликая внутри.

— Как она вышла