Повестка дня — Икар - Роберт Ладлэм
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я знаю, — ответил Кендрик, находя руку Калехлы. — И она знает, что я это знаю. Просто дело в том, что все это безумно, и я чувствую себя таким беспомощным и перепуганным. Черт побери, скольким еще людям суждено погибнуть? Мы не можем остановить этих подонков! Они маньяки, они бродят на свободе, и мы никогда не найдем их!
Эван понизил голос, глаза его устремились на секретного агента из Каира.
— Да, так же, как не можем мы найти негодяев, которые украли это оманское дело и разрекламировали меня по всему свету. Сколько времени прошло с тех пор — восемь, десять недель? А воз и ныне там. По крайней мере, теперь мы знаем, почему они это сделали. Не затем, чтобы сделать из меня героя или помочь мне в моей так называемой карьере политического деятеля, претендента на… Бог весть что… Они сделали это, чтобы создать антураж убийства. «Жертва мщения» — так, кажется, звучит дословный перевод с арабского. Вся суть в том, что мы ни на шаг не сдвинулись с места.
— Послушай меня, — мягко проговорила Калехла. — Я собираюсь сообщить тебе кое-что, чего, наверное, не должна тебе говорить, но иногда приходится нарушать правила, потому что надежда — это тоже очень важно… Произошло еще кое-что, о чем ты не знаешь, и каждый новый факт приближает нас к истинному значению всего этого клубка ужасных событий.
— Довольно загадочно, юная леди.
— Менни, постарайся понять. Эван понимает, потому что с ним мы уже говорили об этом. Он знает, что иногда я не могу объяснять некоторые вещи.
— А может старик, которому приходилось раз или два быть резидентом на вашей территории, спросить — почему?
— Если вы подразумеваете свою работу на Моссад, то вам этого объяснять не следует — простите мою резкость… В основе лежит непременное желание выведать, ибо чего не знаешь, того не выдашь.
— Амиталы и пентоталы? — спросил Уэйнграсс. — А в прежние времена — скополамин? Да ну, моя милая девочка, мы же не в подворотнях Марракеша и не в партизанских горах Ашот Яаквов. Кому здесь на нас испытывать химикаты?
— Я не сомневаюсь, что юный пленный, которого опознал Эван, тот, что сейчас на пути в Виргинию, тоже так думал. Не пройдет и суток, как вся его подноготная будет зафиксирована на пленке.
— Не имеет законной силы, — не соглашался Уэйнграсс.
— Может быть, но кое-что другое — имеет. Как и шесть часов назад, у нас есть нить — возможная нить — которая может привести нас к таким высоким фигурам в этом правительстве, о каких никому из нас не хочется даже думать. Если же мы неправы, конгрессмен Кендрик из Колорадо не может быть частью этого; он просто-напросто ничего не может знать об этом. А посему вы тоже ничего не должны знать, Менни.
— Этот разговор по радио на самолете, — заговорил Эван, пристально глядя на Калехлу, — ведь это не был начальник отделения в Каире, правда?
Калехла пожала плечами, выпустила его руку и потянулась за своим бокалом на кофейном столике напротив дивана.
— Ну ладно, не надо фактов, — продолжил Кендрик. — Тогда давай поговорим о том, что является правдой. И забудь о моей непричастности, плевал я на нее. О какой правде ты говоришь? Обрисуй мне общий план — я наслушался этого термина до тошноты в Вашингтоне. Что это за люди и что они пытаются сделать? Кто бы они ни были, они убили моих друзей — наших друзей. Я имею право знать.
— Имеешь, — медленно проговорила Калехла. Она сидела очень прямо, переводя взгляд с Эвана на Эммануэля Уэйнграсса и, в конце концов, остановила его на Кендрике. — Ты сам об этом говорил, ты сам задавался этими вопросами. Ведь кто-то и в самом деле впустил сюда этих фанатиков и дал им возможность убивать. Им обеспечили паспорта без всяких оговорок. Чтобы проскочить людей из службы по антитерроризму, которых и мы, и союзники держим на каждом иммиграционном пункте дома и за границей, включая, между прочим, и Советы, все бумаги должны были быть высочайшего класса. Помимо этих бумаг, есть еще каналы поставки, без которых не может обойтись ни один террорист. Оружие, боеприпасы, деньги, водительские права, заранее нанятые в прокате автомобили; явки, где они могут прятаться и доставать все необходимое, включая костюмы с иголочки, сшитые по последней моде здесь, на тот случай, если их арестуют и им придется отвечать на вопросы. Затем есть еще такие вещи, как бронь на поезд или самолет, все это готовится заранее, билеты доставляются до того, как они придут на вокзал. А иногда — наоборот: прямо на платформу или в зал ожидания аэропорта в самую последнюю минуту. Вы же понимаете, для этих людей нет ничего несущественного, все до самой мельчайшей детали должно быть предусмотрено, ведь это вопрос жизни и смерти — и успеха их задания. — Калехла помолчала, переводя взгляд с одного мужчины на другого. — Кто-то подготовил для них все это, и этот кто-то, кем бы он ни был, не должен занимать своего места в правительстве и владеть возможностями, которыми он сейчас владеет. Я даже не могу выразить, как важно разоблачить его. Или их.
— Ты говоришь о тех, кто выкрал досье Омана?
— А ты веришь, что это одни и те же люди?
— По-моему, это совершенно очевидно.
— А если они все-таки не связаны друг с другом? — упрямо сказала Калехла. — Если одно послужило отправным толчком для другого? Прошло ведь десять недель, не забывай этого. Порыв убить тебя, взрыв жажды мщения уже миновал.
— Ты просто указала все детали, недостававшие в картине. Месть требует времени.
— Если у них были возможности сделать то, что они сделали за десять недель, они, при желании, могли бы сделать то же самое за десять дней, Эван.
Эммануэль Уэйнграсс поднял руку ладонью вперед — приказ успокоиться.
— Не хотите ли вы сказать, что вместо одного врага у моего сына их двое? — спросил он Калехлу. — Арабы из долины Бекаа и кто-то здесь, кто работает на них или против них? Моя милая девочка, это звучит не слишком убедительно.
— Две силы, обе невыясненные, одна, без сомнения, враждебна… о второй я просто ничего не знаю. Я только чувствую ее. Нет, я не пытаюсь уклониться от ответа. Когда Эм Джи не может найти ответа, он всегда винит в этом «неясности». Похоже, я заразилась от него этим. Здесь слишком много
