Огненный скит - Юрий Любопытнов

Придя к таким мыслям, Степан втайне от Райки стал готовиться в дорогу. Нужны были деньги. Но где их взять? За обворованную заводскую кассу он не получил ни полушки, за это ему Утёс обещал достать документы, но что-то не торопился. Воровать он не пойдёт. Поймают — посадят. Надо позаимствовать у Райки. Он перерыл в отстутствии хозяйки весь дом, но денег не нашёл. «Где же она их прячет? — задавал он себе вопрос. — Не за лифчиком же носит?»

Степан стал следить за нею, когда она собиралась уходить из дома на базар. Оказалось, деньги лежали под периной, на которой он спал.

Он что-то делал по дому, то ли полку поправлял, то ли у самовара поддон лудил, а она собиралась в город. Зашла в комнату, где они спали, завернула перину и вытащила свёрток, развернула, отсчитала несколько бумажек, сунула за пазуху, остальные положила обратно.

— Степан, — появилась она в дверях кухни. — Я в город в ларёк схожу.

— Как знаешь, — ответил Степан, делая вид, что всецело поглощён работой, насвистывая незатейливый мотивчик, хотя внутри всё пело и ликовало.

Шевельнулась занавеска, и Райка стала одеваться. Как только хлопнула дверь, он проследил в окно, как она шла по тропинке к калитке палисадника, отодвигая от лица ветки кустарника, уже распускавшие зелёные листочки, как скрылась за соседним домом, быстро закрыл дверь на крючок и прошмыгнул в спальню. Откинул перину и увидел свёрток. Дрожащими от волнения руками развернул его и стал считать деньги. Их оказалось несколько тысяч. Взяв сторублёвку, положил в карман, подумав, вытащил ещё одну, остальные положил на прежнее место. Выйдя в сени, засунул купюры в щель бревна, свернув их в трубку, сверху заткнул паклей, выдернутой из рассохшегося паза.

Райка не заметила пропажи, а Степан под благовидными предлогами стал пропадать в городе, как он говорил, осваивался в незнакомом населённом пункте.

Прежде всего окольными путями, чтобы его не видели ни Райка, если она хотела проследить за ним, ни его бывшие товарищи, нечаянно встретившиеся на пути, он пробрался на вокзал и узнал стоимость билета до Москвы и расписание поездов. Пассажирские ходили не часто. Он выбрал дневной поезд, потому что вечером и ночью Райка всегда была дома и ему в это время выбраться на волю не было возможности. Оказалось, что двухсот рублей, что он припрятал, было недостаточно для купли билета, но он теперь знал, где взять недостающие.

Наступило лето, прекрасное время для путешествий и разного рода долгих отлучек, когда человеку, не обременённому тяжёлой одеждой, без боязни замёрзнуть ночью в незнакомом месте, можно двигаться в любых направлениях. Райка привыкла к отсутствию Степана в дневное время по нескольку часов и не обращала на это никакого внимания. Хотя она отстранялась всеми способами от общения с Утёсом, компания её не забывала, иногда приходил Мухомор, передавал приглашение Утёса зайти, но Райка держала марку крутой женщины, которой она и была в самом недалёком прошлом и ни шла ни на какие уступки. Но оступников не любят в любой среде, не нравилось и её товарищам, что она настолько увлеклась Степаном, что отстранилась от общего дела.

— Передай Утёсу, — наставляла она в последний раз Мухомора, — что мне приглашения передавать не надо. Когда будет нужно, я сама его найду. Он меня не запряг. Когда запряжёт, тогда пусть и понукает…

— Твоё дело, — промямлил Мухомор, заметно повзрослевший за последнее время. — Мне велено передать..

— Ну а ты ему передай от меня, что я тебе сказала. Иди! — И она широко открыла перед ним дверь.

Мухомор, угодливо улыбаясь, попятился к порогу, успев подмигнуть Степану.

Но Райку допёк порученец Утёса и как-то, не выдержав, она сказала Степану:

— Я дойду до хаты, побудь один…

Степан понял до какой хаты и ответил:

— Сходи. Только поосторожнее с Веничкой. А я тоже прогуляюсь, а то дома скучно.

— Прогуляйся, — разрешила Райка. — Только долго не задерживайся. Я скоро вернусь.

Когда она ушла, Степан твёрдо решил осуществить свой план. Забрав деньги под периной и сунув в карман пиджака, он налегке, не взяв больше ничего, закрыл двери и пошёл на станцию. Надо было спешить.

За последнее время, совершая пешие прогулки, он хорошо изучил город, и теперь, держа путь на вокзал, пошёл не прямой дорогой, а закоулками, стараясь выбрать места малолюдные, держась ближе к стенам домов. Вблизи какой-то подворотни ему показалось, что он увидел Шкета. Тот кого-то высматривал на улице. Сердце Степана упало от плохого предчувствия.

Он быстро проскользнул под оказавшуюся поблизости арку и переждал некоторое время. Когда вышел, Шкета не было, и он облегчённо вздохнул.

Вокзал был шумный и многолюдный. В кассе седая кассирша подозрительно посмотрела на Степана, пересчитала деньги, что он ей дал, и протянула билет. Степан быстро схватил его и, стараясь принять независимый вид, отошёл от окошечка.

До прибытия поезда оставалось не более часа. Решив не толкаться среди ожидающих прибытия поезда пассажиров, вышел из вокзала, купил газету, она оказалась не свежей, но его это мало обеспокоило, нашёл отдалённую скамейку в тени разросшегося дерева, присел и, закрыв лицо газетой, сделал вид, что увлечённо читает. Но читать не мог. Сердце колотилось неистово. Он так не переживал перед побегом из лагеря, как сейчас. Ему казалось, что Райка уже вернулась от Утёса и, заподозрив неладное, разослала знакомых гопников на его поиски.

Вокзальные часы показывали время прибытия поезда. Он запаздывал. Степан от волнения кусал ногти и хотя весь перрон был забит пассажирами, он неподвижно сидел на скамейке, держа перед глазами газету, и поглядывал сверху неё, словно птичка из скворечни. Наконец пассажиры зашевелились, раздался гудок паровоза, и Степан, смешавшись с пассажирами, бросился к приближавшемуся поезду.

Проводник, молодой парень, проверил билет, покосившись на Степана, который был налегке, но ничего не сказал. Только очутившись в вагоне на своем месте, Степан успокоился. Он сидел у окна и смотрел, как за стеклом мелькали пристанционные постройки. Паровоз ускорял ход. Город оставался позади. А впереди была новая жизнь, к которой вели стальные рельсы.

1995–1998, 2007 гг.

Рассказы

Лектрическая сила

Кеша Болдырев возвращался из города, с работы, в деревню, где жил. Возвращался поздно и всё смеялся с кондуктором, круглолицей приятной молодухой. Лицо его в рыжих оспинках, шапка сбита на затылок. Сегодня была получка, мужики сложились, и Кеша «под газами», но держится в рамках. Он вообще, когда выпьет, не бузит, ведёт себя смирно, становится словоохотливым и очень добрым.