Огненный скит - Юрий Любопытнов

Как она не хотела, чтобы он не ходил на дело, Утёс его взял с собой. Брали они заводскую кассу. Операция по экспроприации чужих денег, как охарактеризовал налёт Мухомор, прошла удачно, и Райка была довольна, что она разрешилась благополучно.

Вечером, когда Степан пил чай, она сказала:

— Больше не пойдёшь. Хватит и того, что я на них мантулю.

— Если я не пойду, — ответил Степан, в упор глядя на Райку, — Утёс мне вида не достанет.

— И не надо, чтобы он доставал.

— Как это не надо? — не понял Степан. От Райкиных слов у него кровь прихлынула к лицу. — Что это я на птичьих правах буду жить? Носа нельзя на люди показать — жди, когда загребут! А на мне не один грешок есть…

Он назвал убийство охотника, и прочие дела «грешками». Конечно, если бы его поймали, дело бы сшили красивое: побег, убийство охотника и милиционера. Как говорили гопники, «замочил он легавого намертво».

После Райкиных слов Степан насупил брови и отодвинулся от неё. Она поняла его поведение.

— Я сама тебе бумагу достану. Пусть Утёс не старается. — Она заглянула ему в глаза.

— А достанешь? — обрадовался Степан.

— Раз говорю, значит, сделаю.

Она, действительно, слов на ветер не бросала. Через неделю пришла в дом из города весёлая и довольная. Щёки ярко пылали. Молча разделась, прошла на кухню. Степан чувствовал, что за её молчанием скрывается что-то важное — она тянула время, предвкушая, как сообщит Степану приятное.

— Ты ничего не ел, — сказала она, заглядывая в печку, где стояли нетронутыми чугунок со щами и кринка топлёного молока.

— Я ждал тебя, — соврал он, хотя не ел не по этой причине. У него каждый раз в последние дни пропадал аппетит, когда он думал, как ему жить без документов.

Райка поняла в чём заключается причина отсутствия аппетита. Уже давно Степан был подавлен и грустен. Он тяготился своим пребыванием у неё. Она его никуда не пускала, да он и сам не рисковал выходить на улицу, боясь попасться без документов в руки милиционеров. Такая жизнь для молодого парня становилась в тягость.

— Степан, садись к столу, — позвала она его на кухню.

Он нехотя прошёл и сел на табурет.

— Ну что с тобой делать, — вздохнула она и, не в силах дальше скрывать своего секрета, достала из кармана кофты сложенную вчетверо бумажку. — Вот справка, — сказала она, расправляя документ. — Теперь ты Степан Кудимыч Овражнов.

Райкин подарок настолько обескуражил и обрадовал Степана, что он с минуту сидел не в силах произнести ни слова. Она подала ему бумагу и он стал рассматривать фиолетовые буквы витиеватого почерка, круглую печать с гербом, которые давали ему новую жизнь.

— Ну как — доволен? — спросила она, глядя на его смущённую и обрадованную физиономию.

Степан промолчал, но в следующую секунду обнял Райку и крепко поцеловал в губы.

— Женщина, если захочет, быстрее всё сделает, чем твой Утёс, — сказала она. — Да и за бумагу ему надо ещё отработать.

— А тебе?

— Что мне? — вздохнула она. — Я себе этим только навредила. Теперь ты меня бросишь. И держать тебя без вида я не в силах. Поэтому делай, что хочешь.

— Ну что ты, Рая! — Он обнял её.

В этот день они допоздна засиделись за ужином. Степан без устали говорил, вынимал справку из кармана, разглядывал по нескольку раз, смотрел на свет, и счастливая улыбка не сходила с лица.

— Ну вот, теперь я человек! — восторженно вскрикивал он. — Можно и на улицу выходить, да, Рая?

— С такими документами не только на улицу, куда хочешь пойдёшь. Документы подлинные.

— У кого-то стащили? — с волнением в голосе произнёс Степан. — А что если тот в милицию заявит?

— Не заявит, — уверенно ответила Райка. — Того человека нет в живых. — Так что ты не беспокойся — никто знать не будет, что это не твои настоящие бумаги…

— А того… хозяина вот этих, — он потряс справкой в воздухе, — пришили?

— Никто его не пришивал. Гопники к этому руку не прикладывали. Если хочешь знать, скажу: этого Овражнова поездом зарезало. Его документы мне передали.

После этих слов Степан успокоился. Он как бы заново родился на свет, а Райка стала замкнутой, неразговорчивой, тусклой, и улыбка, раньше лучезарная, редко озаряла её красивое лицо.

Лёжа на райкиных перинах, утопая по уши в пуховых подушках, Степан всё чаще вспоминал исповедь отца в лагере и его завещание. Когда он плутал по тайге, жил в подвале, редко вспоминал о кладе, зарытом в староверском скиту, а если и вспоминал, то эти мысли быстро пропадали, потому что не до мечты было о далёком мурманском сундуке. Надо было думать о том, как выжить сейчас, в теперешнее безрадостное время. Он жил одним днём, не заботясь о неизведанном будущем. А теперь сладостные думы о неимоверном богатстве, таящимся под землей, не давали ему покою. Он не делился с ними ни с кем, даже с Райкой, потому что богатство принадлежало ему одному, он один о нём знал и один хотел владеть им после мытарств и лишений, выпавших на его долю, находясь ежесекундно на волоске от смерти. Он затем и выжил, чтобы пожить нормальной жизнью. Теперь с новыми документами никто и знать не будет о Степане Загодине, пропавшем в алданской тайге, а на свете теперь живёт Степан Овражнов, молодой человек, отслуживший Красную Армию, сын бедного крестьянина, ищущий свою долю на стройках возрождающейся страны.

Размышляя о своей дальнейшей жизни, Степан стал тяготиться ролью примака и однажды у него созрела мысль, от которой он не мог избавиться — она звала его вперёд, к новому бытию. Хватит скитаться по подвалам, по чужим углам, жить захребетником, хоть и у женщины, которая по всему его любит и души не чает и которую не любит Степан. Она ему сначала нравилась, но потом это чувство прошло, он ей просто был благодарен за участие в его судьбе, но не больше. Что его могло ожидать с ней? Можно уехать, удрать вместе с нею. Создать семью. Но он ещё молод. Ему чуть за двадцать, а ей подкатывает под сорок. А потом, отвяжутся ли они от воров? Этого всего больше боялся Степан. Те не дадут спокойной жизни. Надо сматываться, как говаривал в свое время Мухомор, сматываться от этой воровской компании.

Придя к таким мыслям, Степан втайне от Райки стал готовиться в дорогу. Нужны были деньги. Но где их взять? За обворованную заводскую кассу он не получил ни полушки, за это ему Утёс обещал достать документы, но что-то не торопился. Воровать он не пойдёт. Поймают — посадят. Надо позаимствовать у Райки. Он перерыл в отстутствии хозяйки весь дом, но денег не нашёл. «Где же она их прячет? — задавал он себе вопрос. — Не за лифчиком же носит?»