Династии Сперанских, Филатовых, Живаго, Овчинниковых и ХХ век. Записки счастливого человека - Алексей Адрианович Овчинников

и растирал нестерпимо болевшую шею. От второй попытки покататься я категорически отказался. Валерка оказался удачливее и выдержал целый круг, может быть потому, что катер не шел на полных оборотах, как первый раз. Но это катанье не доставило нам удовольствия.

На следующий день, возвращаясь по улице с теннисного корта с ракетками и в белых шортах, мы внезапно стали объектом преследования общественной полиции нравов. Какие-то мужчины и женщины далеко не комсомольского возраста с красными повязками на рукавах внезапно обступили нас и предъявили обвинение в ношении неприличной одежды в черте города. Сейчас в это трудно поверить, но ей-богу, у нас отобрали ракетки и повели в местное отделение милиции, где составили протокол о появлении в общественном месте в непотребном виде: имелись в виду наши теннисные шорты. Оказывается, в Ялте действовало постановление местного горисполкома, разрешающее носить трусы и плавки только в пределах городских пляжей, а шорты были приравнены к купальным трусикам. С нас потребовали довольно большой штраф, а когда мы сказали, что денег у нас нет и принести выкуп за нас некому, продержали в милиции до темноты и отпустили с угрозой посадить на 15 суток, если мы еще раз попадемся на улицах в коротких штанах. Это переполнило нашу чашу терпения, и мы решили уехать из Ялты.

К счастью, мы встретили на набережной знакомого горнолыжника Сережу Рокотяна. Он приехал в Ялту с Кавказа, и в его огромном рюкзаке имелась легкая альпинистская палатка. Он предложил нам перебраться в Алушту, вернее, в курортное местечко «Рабочий уголок» недалеко от нее. Говорят, что раньше этот уголок назывался «Профессорским», что нравилось нам больше. Место действительно оказалось премилым: несколько санаториев и домов отдыха и довольно много незастроенного, поросшего соснами и кустарником высокого обрывистого берега. Пляжи по сравнению с ялтинскими были полупустыми. Мы укрепили Сережину палатку на диком месте над береговым обрывом и оставляли в ней на целый день свои нехитрые пожитки. Ночевали в спальных мешках в палатке и рядом с ней – палатка была двухместная. Питались в кафе, где было существенно меньше народу, чем в ялтинских точках общепита. По вечерам ходили на танцы в соседние санатории. Но самое главное, нам удалось договориться с водителем единственного в Алуште водного такси, чтобы к семи часам утра, когда пляжи были почти безлюдными, он приезжал к нам в «Уголок» и в течение полутора-двух часов катал нас на лыжах вдоль берега. Катер из Алушты оказался очень красивым, обшитым фанерой «под красное дерево», хотя двигатель у него был как у обычной каэски. Целую неделю мы каждое утро, спустившись на пляж с лыжами и фалом, вглядывались в сторону Алушты, пока не замечали двигающийся в нашу сторону пенный бурун. Подходил катер, один из нас забирался в него, другой спешно надевал лыжи, третий дежурил на берегу у оставленной одежды и помогал второму стартовать из воды. Пройдя с каждым из нас по три круга, моторист получал свои двадцать пять рублей гонорара и, «сделав нам ручкой», уходил обратно в Алушту катать отдыхающих. А мы шли завтракать, после чего, превратившись в обычных пляжников, жарились на солнце, купались или прыгали в воду со скалы, стоящей недалеко от берега.

Взятые с собой деньги быстро таяли, но тут обнаружились желающие прокатиться на наших лыжах, которые тогда были в новинку, и мы решили организовать воднолыжную школу. Собралось человек пять-шесть ребят и молодых мужчин. Мы объясняли им технику катания и старта из воды, подавали конец фала, держали сзади под мышки, пока катер натягивал фал, и помогали забраться в катер после падения. За это мы брали с каждого по десять рублей в день. Собранных денег хватило не только, чтобы расплатиться с водителем, но и сходить с ним в Алуште в ресторан, что значительно укрепило нашу дружбу. К сожалению, за два дня до нашего отъезда катер неожиданно сломался, и такой прибыльный бизнес для нас закончился.

Зато начались будни отъезда. Труднее всего было добраться до Симферополя. Уехать из Алушты оказалось практически нереально: через нее в основном проходили автобусы из Ялты, в которых мест не было. Пришлось съездить в Ялту с вечера, занять очередь, переночевать на автобусной станции и при открытии кассы купить билеты на автобус из Ялты. Обратные билеты на самолет мы предусмотрительно взяли еще в Москве. Только у Сережи не было никакого билета и, поскольку перед началом учебного года достать билеты ни на самолет, ни на поезд было невозможно, ему пришлось полагаться на милость, вернее, на корысть начальника скорого поезда Симферополь – Москва. Тот засунул его на третью полку в плацкартном вагоне, взяв полную стоимость билета до Москвы. Мы проводили Сергея с большой благодарностью. Он оказался отличным, простым и компанейским парнем.

С грустью покидали мы наш «Профессорский уголок». Там мы провели незабываемые дни и ночи, полные моря, ветра, пенистых брызг, жаркого солнца и звездного неба. Там мы приобрели новых друзей и милых подруг, с которыми так не хотелось расставаться. Но курортные знакомства и романы поверхностны и скоротечны, и по возвращении в Москву для их продолжения у нас уже не было ни времени, ни желания. В своей дальнейшей жизни я неоднократно приезжал в Крым, но первое впечатление от этого райского места осталось самым сильным.

Глава 27

Горные лыжи. Соревнования и перелом ноги

Благодаря четвертому месту, занятому мной на городском первенстве вузов весной 1957 года, руководство Центрального совета (ЦС) студенческого спортивного общества «Буревестник» пригласило меня на двухнедельный тренировочный сбор в Чимбулаке под Алма-Атой, где в те годы тренировались все ведущие горнолыжники страны и проводились многие Всесоюзные соревнования по горнолыжному спорту. Сбор собирались провести во второй половине декабря 1957 года, а по итогам квалификационных соревнований в конце сбора определить состав сборной команды «Буревестника» для участия в очередной Спартакиаде народов СССР, запланированной там же на январь 1958 года. Мне, конечно, очень хотелось поехать в Алма-Ату. Но я учился тогда на третьем курсе института, и частые поездки в горы вызывали сомнения у мамы и дедушки, которые были обеспокоены, как это отзовется на моей учебе в институте. Отец уехал лечиться в Крым, и я написал ему подробное письмо, где пытался доказать, как важна для меня эта поездка, что у меня есть шанс получить там первый разряд, а весной в Бакуриани стать мастером спорта, о чем мы с ним оба мечтали. Первого декабря я получил от него письмо с разрешением ехать на